напоминало гниющую плоть червя Злаасши. Оба глаза призрака покрылись плотной кровавой коркой, но из левого сквозь истекающую гноем рану торчал мерзко извивающийся червь.

В земном мире эти двое мало чем внешне отличались в толпе людей. Но в Тени все скверное и темное, что было в человеке при жизни, вырывалось наружу, преображая фантомы в нечто абсолютно чудовищное. Основной причиной, по которой призраки людей не могли покинуть Тень, заклинатель Сафриван считал их черную зависть к тем, кто продолжал жить. Чем больше темной сущности в человеке было при жизни, тем большее уродство призрак обретал в Тени, тем большей силой воздействия на мир живого человека он обладал. Как монстры, рыскающие лишь в самых темных закоулках, эти зловредные твари неспроста ходили среди ночи под окнами. Они выбирали жертву и пытались разрушить ее жизнь: насылали на детей и стариков тяжелые болезни, внушали страх и беспокойство, через тревожные сны подговаривали людей к самоубийству или истязанию родных. У домов, где бродили призраки, в земном мире часто слышался детский плач. Младенцы до полутора лет особенно остро ощущали их присутствие и будили родителей по ночам.

Устав Ордена разрешал казнить призраков, дабы их тлетворное влияние не распространялось слишком сильно.

«Если бы я остался человеком и умер, каким бы стал мой фантом?» – подумал Энэй, доставая револьстрелы.

Ему хотелось проверить их в действии. Он навел стволы на призраков, задержал заряд на несколько секунд и выстрелил. Существо поменьше взорвалось окровавленными ошметками. Извергнув комья желтых червей, более крупный монстр развалился на три части и продолжал шевелиться. Воитель расстрелял его останки из револьстрела и пошел дальше.

Энэй пересек Неву через Благовещенский мост. Принимая удивительные формы, энергия могучей реки текла между гранитных берегов, билась над поверхностью, рвалась ввысь, переливаясь цветами хризолита и цитрина. Тени безликие и неясные в бесноватом танце метались по городским стенам. Воитель перебрался на другой берег и шел к месту, где встретил заклинателя. В пути он дослушал выбранный плейлист. Музыка помогала забыться, спрятаться от тяжелых мыслей, что приходят в ночном одиночестве. Но сейчас он вспоминал подробности встречи с Кролом, и что-то тревожило его. Энэй выключил музыку и убрал наушники в карман пальто.

Ветер донес приглушенный шум волн, наполняющий мир Тени. Огни Эльхгара покачивались в воздухе и, подчинившись ветру, стремительно понеслись вперед, словно падающие в ночном небе звезды. Энэй помнил дорогу и не обращал внимания на названия улиц. Он свернул в утопающие во мраке дворы и впереди услышал нарастающий гул. Звук быстро приближался. Вскоре до воителя донеслось мерзкое ворчание сотен голодных глоток. Энэй укрылся за выступом у здания, убрал один револьстрел, вынул из ножен кинжал и спрятал за спиной. Стая плакальщиков вывалилась из соседней улицы и, заполнив переулок, мчалась навстречу воителю. Перебирая тонкими лапами, они ровным строем ползли друг за другом и напоминали жирную, белесую многоножку. Сильные и крупные особи во главе стаи превышали ростом взрослого человека. Их голодные, выпученные глаза светились тлеющими углями. В хвосте стаи плелись старые и слабые, похожие на исхудалых собак. Энэй безразлично наблюдал за ними из укрытия, но не он интересовал стаю. Как и другие плакальщики, эти двигались в ту часть теневого Петербурга, где появился новый фантом. Где произошла новая смерть. Возможно, вокруг умершего собрались родственники. Их горе для многих обитателей Тени станет пищей.

Стая прошла мимо, и Энэй обратил внимание на стену напротив. Несколько теней с множеством изогнутых конечностей и чудовищными головами замерли и наблюдали за ним. Они исчезли и смешались с другой тенью, черной тучей накрывшей город. Воитель посмотрел вверх и увидел странника. Он шел на четырех длинных лапах над домами. Его плоские щупальца с овальными ртами извивались вокруг подернутого влажной красноватой пеленой белого глаза, дрожащего в центре рыхлого серого брюха. В нескольких щупальцах странника Энэй различил туши других существ: плакальщика и тенелова, похожего на огромного мотылька с несколькими безобразными головами. Рты на щупальцах странника поедали их. Из тел на землю с чавкающим звуком падали внутренности и лилась кровь. Странник издал низкий, завывающий крик и вскоре исчез.

До места вторжения и встречи с Кролом оставалось совсем немного. Энэй пересек дорогу, прошел вдоль улицы мимо здания старого монастыря, в окнах которого виднелись загадочные, медленно парящие огни, свернул в переулок и оказался в небольшом дворе. Заметив его, семь слабых, исхудалых плакальщиков разбежались в стороны, поднялись по стенам домов на крыши и уставились вниз. Издавая жалостливые звуки, они качали продолговатыми головами, шевелили мерзкими, жирными губами. В их замутненных глазах разгорались безумные желтые огоньки. Изгнанные из стай более сильными соратниками, они лишились возможности лакомиться там, где уже свершилась смерть, и искали пищу в других местах; довольствовались объедками, жадно поедали эмоции, вытягивали последние силы из тех, кто находился при смерти.

Поведение ослабших плакальщиков и место их кормления говорило воителю о том, что в ночном промозглом Петербурге прямо на улице кто-то находится при смерти, но продолжает отчаянно цепляться за жизнь. Энэй прошел мимо, как и много раз до этого, оказавшись свидетелем пожирания человека смертью. По многим причинам Устав Ордена сильно ограничивал вмешательство в людские судьбы. За нарушение большинства положений Устава в отношении человека служителю Ордена грозила смертная казнь, в том числе и за целительные действия. Как и другое взаимодействие с людьми, требующее применения специальных заклятий, исцеление не воспрещалось только при строгом соблюдении правил, позволяющих сохранить воину Света полную секретность сверхъестественных способностей.

Но смерть случайного человека волновала воителя не более, чем пыль на пройденных дорогах, не вызывала жалости. За время жизни среди людей он постоянно сталкивался с человеческой жестокостью. Она превращает людей в еще более уродливых монстров, чем рожденные Тьмой твари. Но не Тьма уродовала людей. Тлетворная сила происходила из глубин человеческих сердец. Из чего-то изначально существовавшего в человеческой природе. В учении Ордена о мироустройстве существовала гипотеза, что после расцвета высшей формы жизни на Земле именно разрушающее человеческое воздействие ослабило Границу, позволив сыновьям Тьмы проникать в сотворенный Создателем мир. В то же время, по мнению многих легендарных заклинателей и воителей, именно появление Человечества на Земле является вершиной грандиозного замысла Всеотца – главной целью, ради которой на некогда мертвой планете от императора Тьмы был скрыт могущественный артефакт, наделивший Землю жизнью. Как и другие воины Света, Энэй часто задавался вопросом: почему же тогда Человек, задуманный Всеотцом как высший смысл жизни на Земле, так устроен? Почему появление и расцвет людей разрушают созданный Всеотцом именно ради Человечества мир? Ни