— У нас много времени впереди, — солгал он,ласково обнимая ее. — А теперь, tesoro, пора в постель.

— Что ты сказал? Как ты назвал меня? —встрепенулась Софи, игравшая кудряшками на его груди.

Это слово вырвалось у Криспина невольно, как если бы онговорил сам с собой.

— Я сказал tesoro. Это означает «сокровище».

— Tesoro, — повторяла Софи вслух, пока Криспин наруках нес ее в спальню и укладывал в огромную постель под шелковым покрывалом.Когда он лег рядом, она взяла его руку и положила себе между ног.

— Спасибо, — тихо вымолвила она, благодарная за тевосхитительные ощущения, которые он ей доставил. — Спасибо тебе за… — Незакончив фразы, Софи провалилась в глубокий сон.

Криспин смотрел, как умиротворенно она спала, доверчивосвернувшись калачиком рядом с ним, любовался ее чертами, смягченными луннымсветом, волосами, разметавшимися по подушке, восхитительной грудью, равномерновздымающейся при каждом вдохе, и чувствовал себя обитателем рая.

Облака только начинали розоветь, когда слуга бесшумно закрылза собой дверь конюшни Сандал-Холла. Прижав к груди грязную тетрадку, оноглядел окна, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, и направился вниз поСтрэнду. Вскоре он остановился, потоптался на месте и, оглядевшись на пустыннойулице, шмыгнул в соседнюю аллею.

Старая нищенка, сидевшая на земле напротив Сандал-Холла,поднялась и последовала за ним. Она двигалась проворно и энергично и теперьвыглядела моложе, чем казалась на первый взгляд. Вдруг она замерла на месте.Аллея была пуста. Слуга со своим тщательно составленным сообщением о том, чтопроисходило минувшей ночью в висячем саду на втором этаже особняка лордаСандала, бесследно исчез.

Камень влетел в открытое окно спальни, задел плечо Криспинаи упал на подушку рядом с головой Софи. Криспин протянул руку и нащупал предмет,который так грубо разбудил его. Веки Софи едва заметно дрогнули, онаповернулась к нему лицом и сонно спросила:

— Уже пора?

— Что пора?

— Пора попробовать сделать то, что мы не успели ночью?Ты сказал, что еще многое осталось.

— Так и есть, tesoro, но, я думаю, нам лучше подождатьс этим, — ответил он, ласково гладя ее по волосам. — К чему спешить?

— Хорошо. Разбуди меня, когда придет время, —пробормотала Софи и, устроившись поудобнее рядом с ним, снова заснула.

Несколько минут Криспин любовался ею и наслаждался ощущениемее близости, совсем забыв о том предмете, который держал в руке. Он даже сталподумывать о том, что время у них действительно есть, но память опрофессиональном долге вернула его с небес на землю. Осторожно перевернувшисьна бок, чтобы не разбудить Софи, Криспин поднес странный предмет к глазам.

На ощупь это был обычный камень, завернутый в бумагу. НоКриспина однажды уже пытались отравить ядовитой пылью — стоило ее вдохнуть, иуже через пять минут наступала смерть. Эта пыль была насыпана в складки письма,выглядевшего совершенно невинно. Кроме того, как-то раз он был едва не взорванбомбой, которая внешне напоминала обычный камень, но была напичкана порохом.Поэтому сейчас он разворачивал камень с величайшей осторожностью, однако, каквыяснилось, напрасно. Камень оказался просто камнем, а лист бумаги — простолистом бумаги.

Правда, необычным листом. Разгладив его на простыне, Криспинузнал источник, из которого исходила угроза. Сверху крупным типографскимшрифтом было набрано: «Новости двора ее королевского величества», а внизупомельче: «Отпечатано Ричардом Тоттлом, эсквайром, по приказу ее величества».Содержание разобрать было невозможно, потому что поверх текста была кривонацарапана надпись:

ВАША СВЕТЛОСТЬ НЕ ЛЕЗЬТИ НИ В СВАЕ ДЕЛО ИНАЧЕ ПОЖАЛЕИТИ.

Криспин громко хмыкнул и разбудил Софи.

— Теперь уже пора? — спросила она, не открываяглаз.

— Нет, tesoro, еще нет. — Он поцеловал ее влоб. — Но мне пора вставать.

— Чтобы принести что-нибудь поесть? — Она открылаодин глаз. — Как хорошо, что ты тоже проголодался. Я готова съесть дведюжины апельсиновых пирожных.

Не успела она произнести эти слова, как раздался стук вдверь. Софи испуганно вздрогнула.

— Не волнуйся, — успокоил ее Криспин. — Этонаверняка Терстон. — Он встал с кровати, подошел к двери и приоткрыл еенастолько, чтобы можно было разговаривать.

— Доброе утро, ваша светлость, — невозмутимосказал Терстон, как будто привык разговаривать через щель в двери со своимхозяином, когда тот, совершенно голый и всклокоченный, с цветами лаванды вволосах, расхаживает по своей спальне. — Их сиятельства шлют вамприветствие и просят посетить их в самое ближайшее удобное для вас время. Яподумал, что вам следует знать об этом прежде, чем вы отправитесь по делам.

Дверь приоткрылась еще немножко, слуга и господин обменялисьнесколькими фразами шепотом, после чего Криспин вернулся к Софи и поставил напокрывало серебряный поднос с завтраком. Софи тем временем с величайшиминтересом изучала камень и записку.

— Что это? — спросила она, взмахнув листком ввоздухе.

— Я бы сказал, что это шутка, — ответил Криспин, саппетитом откусывая кусок бисквита и протягивая другой Софи.

— Мне это шуткой вовсе не кажется, — сказала она снабитым ртом. — Записка оказалась здесь вместе с камнем?

— Да, камень бросили в окно. Детский розыгрыш. Никто нестанет посылать настоящую угрозу таким способом. Господи, да ты, похоже, непритворялась, что умираешь с голоду.

Софи улыбнулась ему, приканчивая третий бисквит, но тут жеснова нахмурилась:

— И что ты собираешься предпринять?

— Сначала отряхнуть бисквитные крошки с твоего рта, апотом забыть об этой глупой записке.

— Я бы не стала относиться к ней таклегкомысленно. — Софи нахмурилась еще больше. — Нельзя бытьуверенным, что это шутка. По-моему, тебе следует прекратить свое расследование.

Криспин, который пытался соорудить баррикаду между Софи иостатками завтрака, тающего на глазах, взглянул на нее и удивленно приподнялбровь:

— Ты действительно хочешь посоветовать мне прекратитьрасследование?

— Именно, — кивнула Софи, отодвигая подушку,которая таинственным образом возникла между ней и подносом с бисквитами.

— Мисс Чампьон, — помрачнел вдруг Криспин, —я не ожидал от вас этого. Не думал, что вы станете применять тактику, достойнуюинтриганки. — Он разочарованно покачал головой.

Софи оставила попытки дотянуться до подноса, что требовалонемалой гибкости и сноровки, чтобы не свалиться с кровати, и спросила:

— Что вы имеете в виду?