– Тогда я тоже не пойду.

Я мысленно выдохнула.

– Завтра вечером?

– С радостью. – Сол коснулся полей шляпы и отошел на свою половину комнаты. Наблюдая, как он уходит, я ощутила укол сожаления. Я с нетерпением ждала наших прогулок, и мне было больно отказать ему.

Я ждала, пока все уснут. Мама беспрестанно ерзала и ворочалась, ей было неудобно из-за живота, и я боялась, что, когда она глубоко заснет, будет уже слишком поздно. Наконец, когда ее движения затихли, а дыхание перешло в тяжелый, ровный храп, я выползла из комнаты.

Я шла по туннелю, нащупывая дорогу в темноте. Путь к выходу, который мы с Солом обнаружили, был неблизкий – так далеко я не добиралась по трубам с той ночи, как мы здесь оказались. Я в одиночку пробиралась по подземному склепу в тишине, и мне казалось, что если бы не шум канализационный воды, меня бы в любой момент схватили. Я была вся в мурашках. Мне мерещились призраки отца, потом Павла. Но они не пугали меня, а скорее направляли, создавая сияние в туннеле передо мной.

Наконец я добралась до бассейна, где мы были с Солом. Труба, ведущая на улицу, находилась высоко на дальней стороне. Я поняла, что самой подняться не получится. В прошлый раз мне помог Сол, и я не подумала о том, как смогу преодолеть высокую стену до трубы без его поддержки. Я сползла вниз, в бассейн. Когда мои глаза попривыкли к полутьме, я смогла разглядеть на земле несколько досок. Я собрала их и сложила стопкой у стены, куда мне необходимо взобраться, надеясь, что их хватит. Я залезла по ним и потянулась к трубе. Но промахнулась и упала, разбросав доски. Я подняла глаза. Я просто не могла добраться до трубы самостоятельно. Но если я туда не поднимусь, то не увижу Эллу и не смогу достать необходимую нам еду. С новыми силами и решимостью я снова уложила доски и попыталась подняться по стене. От голода мои конечности ослабели, это казалось невозможным. Я глубоко вздохнула, собрала все силы до последней крупицы в кулак и прыгнула повыше. Мои руки ухватились за край трубы, я подтянулась, оцарапав колени о грубый металлический край.

Я проползла по трубе и спустя несколько секунд добралась до конца. Я смотрела через решетку, она была в форме прямоугольника, намного шире, чем та, в Дебниках. Эллу я не видела. Я размышляла, смогла ли она добраться сюда. Может, она вообще не появится. Моя тревога росла. Когда мы планировали встретиться здесь, я просто надеялась увидеть ее. Но теперь, когда не стало Павла и еда закончилась, мне нужна была ее помощь. Я не могла выбраться из канализационной трубы без Эллы. Без продовольственных запасов, о которых говорил Сол, нам всем грозит голодная смерть.

Наконец я услышала шаги над решеткой, они становились все громче. Я отошла назад, в тень, на случай, если это окажется кто-то другой. Но через минуту появилась Элла.

Сквозь решетку я могла видеть ее, с серьезным и ожидающим выражением лица она искала меня.

– Я здесь, – прошептала я.

Элла ответила улыбкой.

– Тебе удалось! – Я придвинулась ближе. Пространство под решеткой было неглубоким, и мне пришлось наполовину сесть, наполовину лечь, чтобы уместиться в нем. – Это сработало, – сказала я.

Моя радость померкла, когда я, заглянув в ее руки, увидела, что они пусты.

– Мне пришлось быстро улизнуть, – сказала она, прочитав мои мысли. – Поэтому я не смогла пройти на кухню. Извини.

– Ничего страшного, – ответила я, хотя мой пустой желудок пылал.

– Как ты? – спросила она.

Я неуверенно замялась. Я часто беспокоилась, что, если расскажу Элле о своих трудностях, он сочтет меня скучной и больше не захочет ко мне приходить. Но мой голод так усилился и принял угрожающие масштабы, что отрицать его было невозможно.

– Честно говоря, не очень хорошо. У нас не осталось еды. Работника канализации, который нам помогал, арестовали. – Я увидела, как на ее лице промелькнуло беспокойство, будто она впервые полностью осознала, с какими опасностями может столкнуться, помогая мне. – Мне нужно раздобыть еду. – Мне было неловко просить ее. Она и так много сделала для нас.

– Я подумаю, как принести больше, – быстро ответила Элла.

– Нет-нет, я не это имела в виду. Ты и так сделала многое, и я не хочу показаться неблагодарной. Но в канализации нас пятеро. Нам нужно найти большой запас продовольствия, чтобы продержаться, пока… – Я запнулась, не совсем понимая, за что мы держимся: за то, чтобы к нам вернулся Павел? Чтобы война закончилась? Сейчас маловероятным казалось и то, и другое. – Пока все не изменится, – выдавила я конец фразы.

– У меня с собой ничего нет, – сказала она. – Через несколько дней я попробую раздобыть еду на рынках за городом.

В моем сознании всплыла обессиленная от голода мама, которая недавно чуть не упала в обморок.

– Извини, но это может быть слишком поздно, – сказала я напрямик. – Я правда ценю твою заботу о нас, но, если мы прождем еще, будет слишком поздно. У нас нет времени.

– Что мне нужно сделать?

– Я знаю, что в гетто остались запасы еды. Мне нужно их разыскать.

– Если скажешь мне, где именно, я схожу за ними, – без колебаний ответила она. Несмотря на опасность моего предложения, она была готова помочь.

– Я не могу просто сказать тебе. Тебе будет сложно найти в одиночку это место, да и опасно. – Я сделала глубокий вдох, собираясь сказать нечто безрассудное. – Мне нужно разыскать это место самой, и мне нужна твоя помощь, чтобы выбраться отсюда.

– Когда?

Я сглотнула.

– Сейчас.

Она замерла.

– При нашей первой встрече ты сказала, что оказаться на улице – слишком опасно для тебя.

– Так и есть. И все же нам нужна еда, и если есть шанс, что я смогу отыскать ее, я должна попытаться. Другого выхода нет. – Маячил риск быть арестованной. Но угроза голодной смерти страшила меня больше. – Прошу тебя, помоги мне выбраться и отыскать еду.

Я ждала ее отказа. Но она серьезно кивнула, готовая выполнить мою просьбу. В следующее мгновение она начала дергать решетку канализации. Ржавая, она не открывалась. У меня упало сердце. Я не смогу выбраться отсюда. Я начала толкать, а она – тянуть. Наконец решетка поддалась. Элла с усилием приподняла ее и тяжело отодвинула. Затем она потянулась ко мне, ее рука барахталась в темном пространстве между нами. Наши пальцы сцепились, впервые соприкоснувшись, и она потянула меня вверх, оказавшись сильнее, чем я предполагала. Я развернулась и выпрямилась, освободившись из своего укрытия.

Вот так я и выбралась из канализации.

Я глубоко дышала, втягивая воздух большими глотками, и он казался таким свежим и холодным, что, спускаясь, обжигал мне легкие. Мы стояли на пологом поросшем травой склоне, ведущем к берегу реки. Мои глаза сразу же устремились к ночному небу, ковру из звезд над Вавельским собором. Впервые за несколько месяцев передо мной открылся вид, что мы десятки раз наблюдали в детстве с отцом во время наших прогулок, где мы видели звезды лучше, чем из узких окон нашей квартиры. Когда-то я считала, что звезды всегда будут сиять в небе – ведь так и должно быть. А потом их у меня украли, как и у папы. Теперь я подняла глаза, упиваясь их волшебным видом, куда более ярким, чем хранила моя память.