Сейчас имело значение то, что герцог не отказался от намерения отвезти своего сына в Кентигерн. Прежде ходили слухи, что он собирается отложить поездку, возможно, даже вовсе отменить. Но теперь все устроилось. Боги, похоже, были милостивы к ним. Кентигерн давал убийцам, которых они наняли, великолепную возможность осуществить задуманное. Город находился далеко от ярмарки, что после событий в Торадде представлялось совершенно необходимым условием. Вдобавок Кентигерн был соперником Керга и держал первую линию обороны Эйбитара, проходившую по реке Тарбин.

Теперь единственную опасность для них представлял сам предсказатель, но в конце концов кирси пришла к твердому убеждению, что даже Гринса не сможет помешать им. Традиция запрещала предсказателю раскрывать тайну Посвящения. Оставался единственный вопрос: как долго он станет молчать, если судьба молодого лорда будет слишком сильно отличаться от того, что напророчил камень.

В конечном счете, решила кирси, бояться нечего. Гринса был всего лишь ярмарочным предсказателем. Даже если бы он попытался поднять вопрос о судьбе мальчика, мало кто стал бы его слушать. Ибо за дни, прошедшие после нападения Тависа на Ксавера, кирси составила план, блестящий план. Он имел мало общего с убийством Филиба, но обещал не менее успешно изменить порядок престолонаследия. В действительности кирси с полным основанием надеялась достичь гораздо большего. Если наемный убийца будет действовать в соответствии с инструкциями, никакие слова или поступки Гринсы не спасут мальчишку.

Самое главное, кирси знала, что события, предусмотренные планом, не вызовут никаких подозрений. Простое убийство могло бы. Еще одно ограбление вызвало бы наверняка. Но только не это. Это будет выглядеть совершенно убедительно, учитывая недавнее поведение Тависа.

Кентигерн, Эйбитар, луна Элинеды прибывает

Кентигернский замок стоял на вершине одноименного холма, в сорока лигах от Керга. Одинокий всадник, погоняющий своего коня, или даже кавалькада, продолжающая путь после заката при свете лун, могли преодолеть это расстояние за четыре-пять дней. Но герцог Кергский не относился к разряду людей, которые путешествуют с немногочисленной свитой, а поскольку они выехали в первый день месяца, несколько первых ночей никакого лунного света ждать не приходилось.

Накануне отъезда отец Ксавера настойчиво советовал Явану взять с собой большой отряд солдат.

— Дело не только в том, что я не доверяю Кентигерну, — сказал Хаган, — хотя, признаюсь, меня не радует мысль о вашем пребывании в Кентигернском замке в отсутствие надежного человека, который держал бы ухо востро.

— Ты нужен мне здесь, — ответил герцог. — Мне нужно знать, что герцогиня и замок находятся в безопасности.

— Я понимаю. Но вы будете поблизости от Тарбина и нескольких тысяч анейранских солдат. Если мне нельзя поехать с вами, вам следует взять с собой сотню солдат. Или хотя бы восемьдесят.

Яван рассмеялся, положив руку на плечо Хагана:

— Я не могу появиться в Кентигерне с таким многочисленным отрядом. Андреас решит, что я прибыл с намерением устроить осаду, а не помолвку. Кроме того, где он разместит всех солдат?

Хаган попытался улыбнуться шутке герцога, но вместо того покраснел — черта, хорошо знакомая Ксаверу. Отца действительно тревожила предстоящая поездка в Кентигерн. И похоже, его не особо успокаивало то обстоятельство, что Ксавер едет тоже. Рука у мальчика уже зажила, но он начал тренироваться с мечом всего за несколько дней до отъезда.

— Тогда шестьдесят, — сказал Хаган герцогу, словно торговался с лоточником на рынке.

— Я возьму сорок, Хаган. Тавис и Ксавер отлично владеют мечом, да и я тоже. И с нами едет Фотир. Тебе не о чем беспокоиться.

Несмотря на свое упрямство, отец Ксавера знал, когда следует уступить в споре с герцогом.

— Хорошо, милорд.

Даже с относительно небольшим отрядом солдат всего набралось почти семьдесят человек. По обыкновению, герцога и Тависа сопровождали слуги, а также несколько поваров и дегустаторов из кухонь Кергского замка и несколько конюхов. В результате им потребовалось больше недели, чтобы преодолеть основную часть пути, но даже сейчас, на одиннадцатый день путешествия, они едва успевали прибыть в Кентигерн до предзакатных колоколов.

Ксаверу путешествие не доставило никакого удовольствия. Поначалу они двигались по побережью пролива Вантре, откуда открывались красивые виды на остров Вантре и далекие берега Брэдона. Но дальше смотреть было не на что, если не считать реки Хенеи; а когда они переправились через реку и углубились в Кентигернский лес, так и вовсе стало скучно.

Тавис всю дорогу был против обыкновения молчалив, хотя и настоял на том, чтобы ехать рядом с Ксавером. Герцог и Фотир почти все время держались впереди них, тихо беседуя на разные темы и тем самым лишая Ксавера возможности рассеять скуку.

Ночи были не лучше. После ужина Тавис обычно скрывался в неизвестном направлении с винным бурдюком, оставляя Ксавера в обществе герцога и первого советника. Вероятно, молодой лорд понимал, что ведет себя неблагоразумно, или плевать хотел на все. Но Ксавер неизменно замечал мрачное выражение, которое появлялось на лице Явана, когда он провожал взглядом своего сына, тихо исчезавшего в ночной тьме. После второй ночи Ксавер решил поговорить с Тависом, однако потом передумал. Слишком часто он оказывался меж двух огней. Он не хотел опять становиться между герцогом и своим другом — тем более после недавних событий.

Ксавер больше не злился на сына герцога, но не мог сказать, что негодование прошло окончательно, и сомневался, что это когда-либо произойдет. После разговора, состоявшегося между ними в его комнате, Ксавер каждый день ругал себя за то, что отказался от предложения Тависа освободить его от клятвы. Он понимал, что не мог поступить иначе. И все же ругал себя на чем свет стоит.

— А что, если я возненавижу ее? — внезапно спросил Тавис.

Они ехали бок о бок в густой тени Кентигернского леса; лошади шли ровным шагом. В лесу полдневный зной переносился легче, но все равно лицо Тависа блестело от пота, как и лицо Ксавера.

— Кого?

— Бриенну, разумеется. А вдруг при нашей встрече я пойму, что не смогу полюбить ее?

— Это выгодный брак, Тавис.

— Но не…

Ксавер потряс головой, заставив друга замолчать:

— О любви здесь не идет речь. — Он невольно улыбнулся. — Ты будешь не первым герцогом или королем в истории Эйбитара, который станет искать любовь на стороне.

Он говорил тихо, но, очевидно, его слова разнеслись по лесной тропе, ибо мгновение спустя герцог обернулся, криво улыбаясь.

— У тебя мудрый друг, Тавис, — сказал он. — Тебе стоит держать его подле себя.

Яван и Фотир немного придержали коней, позволив Тавису и Ксаверу поравняться с ними. Кирси кивнул обоим мальчикам, но не произнес ни слова.