— Тот же почерк, и, сдается мне, то же орудие, — пробормотал Ханнасайд. — Хемингуэй, свяжитесь с управлением. Предупредите домохозяйку, что ей придется ответить на вопросы. Хотя вряд ли она что-нибудь знает…

Сержант кивнул. Когда он вышел из комнаты, Ханнасайд сосредоточился не на трупе, а на окружающей обстановке. Ничего интересного он не увидел: мебели немного, а вот фотографий и цветных картинок предостаточно, некоторые в рамках, некоторые приколоты к стене, некоторые вставлены в оправу заляпанного зеркала над камином. В углу за занавеской пряталось несколько дешевых костюмов и пар туфель. На туалетном столике у окна выстроились бутылочки с бриолином, лосьон для бритья, лак для волос и духи. Ханнасайд неприязненно взглянул на них, вытащил носовой платок и, обернув им руку, выдвинул два верхних ящика туалетного столика. В одном оказалась лишь пестрая смесь носков и носовых платков, зато в другом под галстуками валялись письма, старые программки, счета и газетные вырезки.

К возвращению Хемингуэя суперинтендант собрал все это в стопку и рассматривал фотографию из газеты. Когда сержант вошел в комнату, суперинтендант молча протянул ему снимок.

— «Зрители скачек, — прочел Хемингуэй, — достопочтенная миссис Донн, мисс Клодин Суизин и мистер Эрнест Флетчер». Так, на Иксе можно поставить жирный крест, да, шеф? Еще что-нибудь нашли?

— Пока нет. Пусть тут сперва отпечатки пальцев снимут. — Обернутой носовым платком рукой Ханнасайд вытащил ключ из скважины, вставил его снаружи и вышел. Хемингуэй следом.

— Старуха на кухне. Что делать мне?

— Выясните у владельца кофейного киоска, не видел ли он кого полчаса-час назад. Подождите! Попробую уточнить у хозяйки, когда именно вернулся Карпентер.

Коридором Ханнасайд прошел на кухню. Хозяйка сидела за столом и подбадривала себя джином. При виде полицейского она спрятала бутылку и разразилась потоком слов. Хозяйка не знала ровным счетом ничего. Страшная новость убьет ее бедного мужа: он и так в постели с гриппом. Ее тоже подняли с постели: она уснула больше часа назад. Поклясться она могла лишь в том, что Карпентер был еще жив в 21:30: он крикнул ей из передней, спросил, не принесли ли его туфли из ремонта. Можно подумать, если бы принесли, она не поставила бы их в его комнату — прямо так она ему и сказала.

— Не торопитесь! Мог кто-то попасть в дом без вашего ведома? — спросил Ханнасайд.

— Мог и попал, — угрюмо ответила хозяйка. — Небось через черный ход, и вина тут не моя, а Карпентера. Вошел, а запереть поленился. Сколько раз цепочку не накидывал! Ключ-то мы потеряли, я все собиралась заказать новый.

— Он ходил через ту дверь?

— Угу, так хлопот меньше.

— Кто еще живет в доме?

— Я, муж, моя служанка Глэдис, да на втором этаже одна женщина.

— Что еще за женщина?

— Очень милая дама. Актриса, но уже не выступает: возраст.

— А на первом этаже кто?

— Сейчас никого. Жильца зовут Барнс. Он в отъезде. Барнс — коммивояжер, мылом торгует.

— Долго у вас жил Карпентер?

— Шесть месяцев. Очень приятный молодой человек, и щегольнуть любил.

— Вы с ним дружили? Он что-нибудь о себе рассказывал?

— Нет. Меньше спрашивай — меньше вранья услышишь, я так считаю. Главное, за комнату платил, а остальное меня не касается. В чужие дела нос не сую. «Сам живи и другим не мешай» — вот мой девиз.

— Ладно, на этом пока закончим. — Ханнасайд оставил хозяйку на кухне и коридором направился к двери черного хода. Засов не задвинули, цепочка без дела болталась у стены.

Через несколько минут у дома остановилась машина из управления. Коронер, фотограф и дактилоскопист без промедления взялись за работу, а молодого сержанта Ханнасайд прикрепил к Хемингуэю — пусть поможет искать свидетелей.

Сержант Хемингуэй вернулся, когда тело Карпентера уже увезли. Он спустился в подвал к Ханнасайду, который вместе с инспектором перебирал вещи убитого.

— Как успехи? — спросил суперинтендант.

— Кое-что есть, — ответил Хемингуэй. — Кофейный киоск открылся только в 21:30, и с тех пор, кроме нас с вами, шеф, и дежурного констебля, владелец видел лишь джентльмена среднего роста во фраке. Тот спешил по противоположной стороне улицы к стоянке такси на Глассмир-роуд.

— Словесный портрет составили?

— Нет. Владелец киоска едва заметил того джентльмена. Говорит, в такой темноте лицо не рассмотришь. Зато, шеф, он твердит, что мужчина был без пальто и с пустыми руками. История повторяется, да? Вряд ли стоит спрашивать, нашли ли вы орудие убийства. Не поверю, даже если скажете, что нашли!

— Не нашел. А вы нашли человека, который подтвердит показания владельца киоска?

— Ну, «подтвердит» — это сильно сказано! — хмыкнул Хемингуэй. — На другом конце улицы ошивалась парочка. Да вы знаете таких — часами миловаться готовы. Я их словам не очень доверяю, однако, по словам девушки, минут тридцать назад мимо них прошел джентльмен во фраке и цилиндре. На той улице не слишком людно. Я послал Лайна опросить жителей дома напротив — вдруг кто в окно смотрел.

— А милующиеся голубки трости у джентльмена не заметили?

— Голубки — нет. Сперва они твердили, что вообще никого не видели, но пара наводящих вопросов, и они, так сказать, выплыли из транса. Девица вспомнила джентльмена во фраке и белой сорочке: он, мол, по другой стороне улицы прошел. А дружок поднатужился и сказал, что тоже кого-то видел, но не помнит точно, когда это было: до или после обхода констебля. Если верить торговцу кофе, то до. Получается, они шли в разных направлениях и теоретически могли встретиться. Разыскать дежурного?

— Да, и поскорее. Он, конечно, ничего подозрительного не видел, но если впрямь столкнулся с мужчиной во фраке, то сможет его описать.

— По мне, так его личность сомнений не вызывает! — заявил сержант. — Мистер Джон Норт собственной персоной. Только куда он прячет орудие убийства, ума не приложу. На фокусника Норт не похож. Шеф, у вас есть идеи?

— Нет. Не понимаю, зачем Норту убивать Карпентера.

— Шеф, разве это не очевидно? — удивился сержант. — Карпентер наверняка видел, как Норт убивал Эрнеста Флетчера. А может, Чарли для разнообразия и Норта шантажировал.

— Послушайте, в 21:58 Флетчер сам выпроводил Карпентера из Грейстоунс. Как же Чарли мог видеть убийство?

— Вдруг его не выпроваживали? — медленно спросил сержант. — Вдруг миссис Норт все это сочинила? — Хемингуэй потер подбородок. — Сдается мне, Чарли знал чуть больше, чем мы с вами думали.

Влюбленные голубки, которых в управлении допрашивал Ханнасайд, горели желанием помочь. Только показания их звучали неясно, а порой и противоречиво — ни того, ни другую надежным свидетелем не назовешь. Девушка, помощница горничной, явно наслаждалась происходящим. Едва сообразив, насколько важен для полиции мужчина во фраке, она принялась сочинять, что видела куда больше, чем говорила сначала.