— Миссис Норт, вы же не надеетесь, что я этому поверю? — тихо спросил Ханнасайд.

Салли потянулась к сигаретнице.

— По вашей версии, мой зять был в Грейстоунс?

— Именно, — кивнул Ханнасайд.

В глазах Хелен блеснул злой огонек.

— Прикуси язык, Салли! Как ты смеешь такое предполагать?

— Успокойся. Я не предполагаю ничего, о чем суперинтендант уже не думал. Давай спокойно все проанализируем!

— Лучше уходи! Я сама справлюсь.

— Хочешь, чтобы я ушла? — невозмутимо проговорила Салли. — Суперинтендант хочет того же самого. Слепому видно: он запугивает тебя, чтобы разговорить. Будь у тебя хоть капля здравого смысла, ты бы помалкивала — пусть Джон сам с ними объясняется.

— Вы очень проницательны, мисс Дру, — вмешался Ханнасайд. — Из ваших слов следует, что миссис Норт опасно со мной откровенничать.

Салли глубоко затянулась и выпустила дым через ноздри.

— Точно подмечено. Но я хорошо знаю свою сестру и ее мужа. Младенцу ясно: факты против моего зятя. У него был мотив для убийства Эрнеста Флетчера, его внезапное возвращение из Берлина в высшей мере подозрительно, а вы явно раздобыли доказательства того, что алиби на семнадцатое июня, которое Джон вам предоставил, ложь. Сестре я настоятельно советую держать язык за зубами. Уверена, ее адвокат, окажись он здесь, посоветовал бы то же самое. Однако вы блефуете, господин суперинтендант, блефуете по-крупному. Будь у вас серьезные доказательства виновности моего зятя, вы не тратили бы время на беседы с Хелен.

— Неплохо, мисс Дру! Но, по-моему, вы оставили кое-что без внимания.

— Правда? Что именно?

— Вы полностью сосредоточились на возможной виновности мистера Норта. А о весьма неопределенном положении сестры не задумываетесь.

— Вы серьезно верите, что Хелен замешана в убийстве? — презрительно хохотнула Салли.

— Может, и не верю, но миссис Норт известно куда больше, чем она мне рассказала. Хотите честно?

Так слушайте: показания миссис Норт не совпадают с фактами.

Хелен шагнула к нему и подняла руку, веля сестре молчать.

— Честно так честно! Вы считаете, что на дорожке я видела мужа и узнала его, верно, суперинтендант?

— Скажем так: я не исключаю такой вариант.

— А я говорю, что вы ошибаетесь!

— Предлагаю это выяснить, пожал плечами Ханнасайд. — Вы сами изложили мне два разных варианта собственных действий вечером семнадцатого июня. Первый — утром после убийства, до возращения вашего мужа, второй — после его возвращения, очевидно, с целью убедить меня: а) что Флетчер сам выпроводил из Грейстоунс таинственного незнакомца, которого вы видели; б) что в 22:00 Флетчер был жив. Это, разумеется, наводит на очень серьезные размышления. Особенно после того, как я выяснил, что семнадцатого июня мистер Норт ушел из своей квартиры в 21:00 и вернулся в 23: 45.

— Ваша точка зрения вполне логична, суперинтендант, — спокойно проговорила Хелен, побледневшая даже под искусным макияжем. — Только вы напрасно полагаете, что мой муж замешан в убийстве. Если у вас есть доказательства, что тем вечером его в квартире не было, вы наверняка правы. Но я точно знаю, что с убийством Эрни Флетчера Джон никак не связан.

— В самом деле, миссис Норт? Не стоит подождать и послушать, что он сам скажет?

— Не вижу смысла. Насколько мне известно, вечером семнадцатого Джон был далеко от Грейстоунс. Возможно, он попытается убедить вас в обратном: Джон из тех мужей, которые защищают своих жен, даже… самых нерадивых. — Голос Хелен дрожал, но на лице не дрогнул ни один мускул. Салли подавилась дымом и сильно закашлялась.

— Правда, миссис Норт? — тихо спросил Ханнасайд.

— Да. — Хелен впилась в него взглядом. — Убийство совершила я.

Суперинтендант промолчал, а Гласс, внимательно следивший за Хелен, пробасил:

— В Писании сказано: «Говорите истину каждый ближнему своему»[62]. «В глазах всех птиц напрасно расставляется сеть»[63].

— Только не этой птицы, — прохрипела Салли. — Хелен, не дури!

На губах Хелен заиграла слабая улыбка.

— Доля правды в моих показаниях есть, — начала она, не сводя глаз с Ханнасайда. — Эрни Флетчер действительно выпроводил незнакомца из Грейстоунс, а я действительно проскользнула в его кабинет за расписками. А дальше все неправда. Я не выбралась из кабинета до возвращения Эрни. Он застал меня там, сел за стол и начал надо мной смеяться. Я поняла, что упрашивать его бесполезно, потеряла голову и… убила его.

У Салли даже кашель прошел.

— Ага, топориком зарубила! — прошипела она. — Идиотка, ты что, забыла, что Эрни не застрелили? А ты, огрей Эрни по голове, больно бы сделала, и только.

— Я застала его врасплох. Оглушила… Обезумела от злости и решила добить. Ударила по голове раз, другой, третий… — Хелен осеклась, содрогнулась всем телом и поднесла к губам носовой платок.

— Очень неубедительно, — отметила Салли. — Еще немного мерзкого вранья, и тебя вырвет! Да кто поверит, что ты проломила человеку череп?!

— Прекрати! — шепнула Хелен. — Говорю же, я была не в себе!

— Учтите, миссис Норт, — вмешался Ханнасайд, — одного признания недостаточно. Чтобы я поверил, вы должны доказать, что совершили убийство.

— Разве это не ваша работа? Зачем мне себя изобличать?

— Не валяй дурака! — осадила ее Салли. — Если призналась в убийстве, значит, хочешь, чтобы тебя изобличили. Ну, раз взялась за гуж, объясни: как ты совершила убийство? Почему не запачкала в крови платье?

Хелен мертвенно побледнела и буквально доползла до стула.

— Хватит, ради Бога, хватит! Я этого не вынесу!

— Женщина, «не внимай пустому слуху»[64]! — неожиданно воскликнул Гласс, памятником неодобрению стоящий у стены.

— Прекратите! — рявкнул Ханнасайд.

В голубых глазах констебля вспыхнуло презрение. Он повернулся к Хелен, которая смотрела на него со страхом и непониманием.

— «Коварство — в сердце злоумышленников»[65]. «Боязнь пред людьми ставит сеть, а надеющийся на Господа будет безопасен»[66].

Тут Ханнасайд не выдержал:

— Еще одно слово, и я…

— Пусть говорит! — вмешалась Салли. — Сейчас он абсолютно прав.