— Благодарю, ваше высочество. Я высоко ценю откровенность, с которой вы поведали свою историю.

Я замолчала, пытаясь проглотить застрявший в горле комок. На смену обидам пришел страх. Чуть не угораздило меня стать частью этой семьи! Раскаянье принца подкупало, я бы поверила ему, но… король. Неужели дядюшка, дабы освободить сына для меня, пошел на убийство? Не важно, как он это задумал: разлучив мужа и жену, подстроить невестке несчастный случай, или довести ее до самоубийства.

Я погладила свободной рукой запястье принца, вглядываясь в его опечаленные глаза. Подозревает ли Габриот отца?

— Ваше высочество…

— Начало не обнадеживает, — покачал он головой.

— Габр, — после паузы, я заговорила решительнее, — дело не в ошибках, допущенных вами. Я вижу искреннюю боль и верю, что вы изменитесь.

— Так что же?

— Мое желание покинуть этот мир принято, и я не собираюсь его менять.

— Покинуть? Вы говорите о монастыре?

— Нет. Я вернусь в семью. Мне указали путь.

И тут принц удивил меня: с его ресниц скатились две крупных слезы. Пряча их, он сморгнул, вскочил и потянул меня за собой.

— Позвольте обнять вас, Дали!

Я не успела возразить. Габриот привлек меня к себе, крепко прижимая к груди. Я всхлипнула, как мечталось, уткнулась лбом в ложбинку между его ключицами и неожиданно для самой себя расплакалась. Руки его нежно гладили спину, губы шептали ласковые слова, смысл которых ускользал, но дело было вовсе не в смысле, а в мелодике пробирающего до глубины сознания голосе. Как я могу отказываться от этой сказки?

Шмыгнула носом и попыталась отстраниться. Его высочество разжал объятья и сказал:

— Вы правильно поступаете, леди Аделия. Такой необыкновенной девушке не место в проклятом мире. Могу я помочь вам?

— Спасибо. Справлюсь. Мне обещали завтра продать лошадь, я поеду на плато, где остался проход в мир достойных. Надеюсь, Хранитель, как и прежде, благословит. А вы куда?

Принц кивнул, размышляя над моими словами, и ответил на вопрос несколько формально:

— Я приму предложение возглавить здешнее войско. Будем держаться, пока не подоспеют основные силы.

— О! — воскликнула я, округляя глаза. — Вы ожидаете нападения вохров?

— Они, безусловно, нападут, — кивнул Габриот. — удивительно, скорее, то, что до сих пор вохры не воспользовались исчезновением замка Далеор.

Он взял меня под руку и повел к гостинице. Я лихорадочно искала слова поддержки, но ничего кроме пожелания выстоять не приходило на ум.

— Буду молить Хранителей о вашей победе независимо от того, в каком мире окажусь.

— Уверен, что ваши молитвы помогут, Дали. — Он больше не смотрел на меня и, хотя вел под руку, возникло чувство, что отстранился. — К утру я найду вам сопровождение.

— Не нужно! — возмутилась я.

— Мне так будет спокойнее. Прошу, сделайте одолжение, примите посильную помощь.

Я кивнула, видя, что спорить бесполезно. Мы шли молча, я мысленно желала Габриоту и его войску сил, мужества и умения в борьбе с дикарями.

Оказавшись в спальне, я в полной мере прочувствовала насколько соскучилась по удобной кровати. После монастырской коечки и, особенно, после ночевок в палатке, где приходилось спать не раздеваясь, просторное гостиничное ложе казалось верхом удобства. Я надела воздушную сорочку и закуталась в мягкое одеяло, почувствовав себя не вершине блаженства. Мне снился родной замок, моя комната, стоявшая там застеленная накрахмаленной простынкой кровать с десятком подушек разных форм и размеров. Даже во время глубокого сна я осознавала, что это лишь грезы и утешала себя тем, что скоро все это случится наяву: встреча с любимой семьей, разговоры о том, как они жили без меня, и рассказы о выпавших на мою долю испытаниях.

Дорога к провалу в другой мир представлялась мне чем-то вроде приятной прогулки. Хотя случись мне задуматься, реальность открылась бы со всей очевидностью: расстояние, покрытое автомобилем за сутки, превратится в трех, а то и четырех дневную гонку. Это еще при условии, что мне приведут доброго коня. Но что эти трудности в сравнении с моим недавним положением? Положением сироты, обязанной помогать всем и не слышавшей ни слова благодарности.

После беседы с его высочеством уверенность в правильности решения упрочилась. Жить в мире, где ради сомнительной выгоды совершаются убийства, где волю человека стремятся подавить любым способом, я не хотела. Оставалось только жалеть тех несчастных, кто волею Хранителей оказался здесь, будучи вполне хорошими людьми. Взять хотя бы паломников. Или монахов. Правда, эти, скорее всего, поплатились за излишнюю самонадеянность: слишком верили в собственную исключительность.

Я бы спросила Хранителей, будь такая возможность, что за принцип они использовали при разделе мира, уж не пасьянс ли раскладывали на людские судьбы? Возможности не было, да и вопросы эти стали бы дерзостью, непростительной для наследницы достойных.

Проведя утро за рассуждениями, я успела приготовиться в дорогу. А чтобы избавиться от бесконечных дум, помолилась Хранителям о даровании мне постижения их воли. Подозреваю, что Лота пришла бы в умиление от моего духовного роста!

Позавтракала в одиночестве и покинула номер, в надежде, что вскоре мне приведут обещанную лошадь. С Габриотом прощаться не собиралась из-за его обещания обеспечить мне сопровождение. Не то чтобы я не нуждалась… События двух последних месяцев сделали меня подозрительной: что как его величество задумал силой доставить меня в столицу и дал такой приказ охране принца? Неприятно было так думать, но от наивности и доверчивости леди Далеор, к сожалению или к счастью, почти ничего не осталось.

Утро выдалось пасмурным. Я в нетерпении расхаживала по площади и поглядывала то на затянутое дымкой небо, то на погруженные в молоко тумана вершины. Человек с лошадью не приходил, зато объявился принц. Он подошел ко мне, тяжело дыша, из чего я заключила, что получив сообщение о моем уходе из гостиницы, бежал, чтобы не упустить.

— Аделия! Как же так? — с укором вопрошал его высочество. — Мы же договорились!

Я энергично замотала головой:

— Ваши люди не нужны мне, Габерт. — Увидев, как следом за принцем бежит его камердинер, сердито добавила: — Я им не доверяю. Уж простите великодушно.

Тут же пожалела о резкости своего заявления. Принц растерялся, и вид у него стал довольно беспомощный. Чуть собравшись, он посерьезнел и со вздохом развел руками:

— Поделом нам. И все же умоляю, не уезжайте одна. Что-нибудь придумаем.

— Да пока не на чем, — пожала я плечами.

Подоспевший камердинер сообщил о прибытии отряда, возглавляемого графом Боннтом, и поинтересовался, где его высочество соизволит с тем переговорить. Габерт покосился на меня, опасаясь оставить строптивую леди без присмотра, и приказал: