предупреждала, чтобы его никто не заметил, а день был в разгаре. Его потянуло ко сну. Он сел на оказавшийся рядом с березой пенек и уснул. Проснулся, когда солнце коснулось верхушек леса.

Легко поднявшись, широким шагом двинулся по пыльной дороге. На человека, с головы до пят покрытого дорожной пылью, никто не обратил внимания. Проскользнув в группе ремесленников мимо зевающей стражи, он, придерживаясь теневой стороны улицы, направился к бабушкиным хоромам.

Еще в раннем отрочестве, когда Ивана Молодого забрали у няньки и отдали на воспитание дядьке, княжич навещал здесь бабушку Марию Ярославовну и даже пугал ее – взбирался на могучий дуб, росший за оградой, и по его ветвям подходил к окну, чтобы постучать в него. Бабушка каждый раз вздрагивала, а узнав бывшего воспитанника, говорила:

– Фу, чертенок, напугал до смерти!

«Чертенок» же от души хохотал. И на этот раз он так же подобрался к окну. Все получилось. Бабушку напугал, «чертенка» заработал. Ее испуг был сильнее обычного. Узнай-ка сразу в этом запыленном верзиле своего любимого внука! Но она вскоре успокоилась. Он осторожно, чтобы не запачкать, обнял ее. Когда остыл жар встречи, она сказала, зачем его пригласила. Заметив, как Иван изменился в лице, спросила, что он думает.

– Пока не знаю, – ответил княжич, но решительно заявил: – Пускай отец сам на ней женится. Да я лучше… – Он не договорил.

Мария Ярославовна сочувствующе поглядела на юношу.

– Ванюша, миленький, – сказала она мягким голосом, – ты не торопись. Мы что-нибудь придумаем. Только прошу об одном: не соверши глупости.

Увидев, что внук о чем-то задумался, она взяла его за локоть:

– Ты мня слышишь?

– Слышу, слышу… – ответил он, продолжая о чем-то сосредоточенно думать.

– Ты вот что, бабушка, утром пошли к Роману. Пускай он придет ко мне. Я буду его ждать у старой березы. Он знает. Там мы собирали сорочьи яйца.

– Ладно, – ответила Мария Ярославовна, вздохнув, – ты поесть-то хочешь?

– Хочу, бабушка, ой как хочу! – ответил княжич.

– Тогда подожди.

Она вернулась, неся тяжелую суму.

– Вот те и на дорогу, – протягивая ношу внуку, сказала она.

Роман Захарьин, сын бывшего новгородского наместника, утром, когда едва рассвело, нашел его под деревом крепко спящим. Будить Ивана не стал. Примостился рядом. Проснувшись, Иван вначале не узнал друга. Слегка напугался, увидев рядом, как ему показалось, незнакомца.

– Эй! – толкнул он его в плечо.

Человек поднял голову:

– Что надо?

– Ромка? Ромка! – Княжич вскочил и закричал: – Давай, друг, просыпайся!

– Да я и не сплю! – протирая глаза, ответил тот. – Что звал-то?

Иван все ему рассказал.

– Да… – услышав рассказ Ивана, задумался, – дела. И что делать-то хочешь? – спросил Роман.

– Что, что? – рассерженно ответил княжич. – Если бы знал, тя бы не звал.

– Слушай, Иван, а что, если ты женишься на этой кривоногой, а на стороне найдешь другую… прямоногую. А?

– Ты что! – рявкнул княжич. – У нас это не в роду. Ни прапрадед мой, ни Димитрий Донской, ни дед Василий Темный, ни отец, никто этим не занимался. И я не хочу!

– Но у твоего прадеда и деда княжны в сердце были. А у тя в сердце никого нет.

– Нет? А ты откуда знаешь?

У Романа от этих слов расширились глаза.

– Что? Есть?

Иван вздохнул, поглядел на друга и ответил:

– Есть!

– И кто она?

– Елена, дочь Стефана Молдавского.

– Ну! Так скажи великому князю, мол, так и так.

– Скажи! – Иван сел под дерево.

– Да, – понял его Роман, – он у тя ой как строг! Недаром кличут «грозным»! Тогда собираем дружбанов – и в Молдавию. – Роман посмотрел на Ивана, сел рядом и не торопил его с ответом, представляя, сколько трудностей ждет их на пути. Да и великий князь как посмотрит! А то на Москву-реку – и голова рыбам на обед угодит.

– Сколько людей соберешь? – спросил Иван.

– Сколько? Думаю… человек двадцать соберу. Денег у мня маловато, – сокрушился Роман.

– Денег из отцовской казны возьму. Мне казначей не посмеет отказать. Ты людей собирай, только смотри, чтобы все в тайне было.

– Без тя знаю! – ответил Роман. – Ты дорогу-то на Молдаву знаешь? – поинтересовался Роман.

– Нет. Надо сыскать, кто знает, – сказал Иван.

– Кто знает? – усмехнулся Роман. – Купцы, да и те не все знают. А их не возьмешь.

– Они одни не ездят, – заметил Иван.

– Это понятно. Искать опасно. Ты спросишь, а он возьми и скажет кому. А это до великого князя дойдет. Те-то что. Ну… выпорет тя великий князь. А мне… головенку… рыбам отдаст.

– Не отдаст! – неожиданно твердо сказал Иван.

Роман даже посмотрел на него.

– Ладно, думаю, найду всех. Но только ответь мне: добрались, а она, может, уже замуж вышла. Что тогда делать будет? – поинтересовался Роман.

– Нет, думаю, нет. Но если так, – он вздохнул, – значит, так угодно Господу нашему. И будет у мня жена кривоногая, – с горечью сказал он.

Роман оказался деловым парнем. Как он и говорил, набрал человек двадцать. В основном это были боярские дети, умеющие себя защитить. Отряд был готов к тайному отбытию, но их задерживало отсутствие проводника, который не даст заблудиться.

Знающим дорогу на Молдавию был служка купцов Елферьевых, который не раз ходил с ними на юг. Роман нашел его. Тот согласился, но запросил за это тридцать рублей. Роман покряхтел, но согласился, поинтересовавшись, когда его хозяева собираются в Кафу.

– Да они давно собрались, – сказал тот, – но не могут отъехать. Договорились было, да корабль кто-то сжег, то еще какая беда. Уж не с ними ли вы? – напугавшись, спросил он.

– Не… мы сами, – ответил Роман.

– Ну, слава те! – облегченно вздохнул служка, боясь лишиться такого заработка.

«Тридцать рублей – это кусок землицы, домишко, скотинка, живи да радуйся!» – вот какая была у него мыслишка, и он ею жил.

Узнав, что отцовский казначей вот-вот даст задуманную сумму, Иван позвал Романа и служку, чтобы обсудить, каким путем им двигаться в Молдавию.

– Тут есть много путей. Можем из Москвы аль из Владимира. Можно из Коломны.

Но все предложения были неподходящие. Там трудно скрыть, кто есть Иван, а это через несколько дней будет знать великий князь. И не было сомнений, что тот немедленно пошлет погоню.

– Тогда один путь – Дон, – сказал знаток.

– Дон так Дон, – согласился Иван.

– Но там казаки, – произнес Роман, – говорят, злыдни те еще!

– Да-а, хотя мы прошли, – ответил служка.

Этими словами он как бы подвел черту, что дальнейшие разговоры не имеют смысла.

– Дон так Дон, – повторил Иван.

Когда Мария Ярославовна услышала от Ивана, что они пойдут Доном, у нее чуть сердце не остановилось. За свою долгую жизнь она всякого