оглядывается, понимает ситуацию и весь вдруг как-то расслабляется. Улыбка становится широкой и даже несколько безумной. Японец берет бокал с подноса проходящего мимо официанта и, козырнув им Аяно, делает глоток.

«Сейчас мы тебя схватим!» — мстительно думает самурайка.

В это время на арене объявляется чемпион праздника…

* * *

Я без напряга отбиваю очередной взмах. Астерия напирает на меня, как бык на забор. Мощно, грубо, но без филигранности опытного фехтовальщика. Азам искусства меча ее зачем-то обучили, и видно, что учителями были настоящие мастера, только техника подзабылась, время стерло.

— Как ты мог?! — шипит Астра межу выпадами. — Поцеловал меня, помял, как доярку на сеновале, и бросил одну! Ради танца с моей сестрой!

— Да не ради! — рычу я, пытаясь сморгнуть багровый туман из глаз. — Вообще, ты ничего не понимаешь!

— Ах ты!

Мы сходимся на расстоянии длинного шага. «Мечи» вспарывают воздух. Целуются. Кружатся. Снова целуются. Огненные узоры мильфина, наполняющие зал звенящим стаккато. Отскок. подшаг. Выпад…

С изяществом Феникса я наношу удары по княжне, тесня ее. Она уже пропустила уйму выпадов, но и я бил несильно, так, слегка шпарил по ментальной броне, потакая голосу Гнева. Монстр Хаоса долбит в мой мозг ревущим: «Убейййй!». Не слушаться невозможно. Но удары ослабляю. Мне нужно привыкнуть к этим голосам и тогда они ослабнут, всё же моя воля — не хрупкий тростник, бредовыми шепотками ее не сломить. Бемижар явно надеялся на эффект неожиданности. Что я сорвусь и убью кого-нибудь из Бесоновых. Просчитался Жаворонок.

Вместе с Гневом теперь голосит Гордыня:

— Ты не можешь проиграть, Фалгор… Это ниже тебя. Это недостойно Феникса.

Ох, знают же, чем меня брать, скоты. Неприязнью к проигрышу.

— Как ты мог! — не уймется Астерия. Она наседает и размахивается огненным клинком. — Я же еще девочка! Нецелованная! Нетронутая! На свиданиях не была!

Болотопсы жеваные! Мне будто нужны эти подробности! А нарядилась она очень откровенно. Специально что ли? Похоть тоже проснулась и не позволяет оторвать глаз от великолепной груди Астерии, едва прикрытой топиком. Я и «меч»-то больше отбиваю на свист стали, потому что прилип взглядом куда не нужно. В штанах у меня проснулся совсем другой «меч».

— Какая аппетитная! — облизывается Похоть. — Трахни! Трахни!

— А затем убей! — поддакивает Гнев.

— И тогда ты победишь! — Гордыня, похоже, самая укуренная. Логики вообще не видит.

Такс! Пора прекращать этот балаган!

Прыжок назад, и я оказываюсь в недосягаемости Астерии. Княжна супится.

— Опять бежишь?! — наезжает она. — На этот раз к какой сестре? Лизе?!

Отшвыриваю «меч» в сторону. Дается мне это очень тяжело. Пальцы буквально прилипают к рукоятке. Но это не я держу, а Гордыня никак не унимается. Но кто ее спрашивает? Отбросил и всё.

Астра вскидывает брови и хлопает глазками:

— Сеня, почему?

— Ты победила, Астра, — смотрю прямо в удивленные глаза княжны. — Я вел себя недостойно. Прости. Не хотел тебя обидеть, совсем не хотел. У меня произошло резкое помутнение. Ушел я по одной причине — чтобы по глупости не зайти дальше. И танец с Ксенией Артемовной здесь совсем не при чем.

Астерия молчит, а потом тоже бросает «меч» на пол. Железка падает со стальным стуком и катится прочь.

— Больше так не делай, — строго говорит княжна. — Больше не бросай меня.

Мм, вот так ультиматум. Похоже, она решила, что нравится мне. И не отбрехаться же после таких действий, спасибо скотине Бемижару. Ладно, пока замнем. Просто промолчи, Фалгор. Сделай вид, что не слышал. Я не я, мой гранд-крейсер с краю.

Аристократы между тем аплодируют Астерии.

— Молодец девочка! За брата отомстила!

— Так держать! Бесоновы всегда впереди!

Никто не обратил внимания, что я сам бросил «меч», ну да ладно. Всё же праздник Бесоновых, и очень правильно, что победила их дочь, раз уж сын схлопотал по моське нокаут.

Судья подходит к Астерии и, подозвав меня взглядом, поднимает руку княжны.

— Чемпион праздника — Астерия Артемовна Бесонова. Поздравьте!

Повторные аплодисменты, более бурные и громкие. Не обращая внимания на зрителей, я оглядываю свою руку. Царапина всё еще кровоточит, и кровь какая-то черная. Прямо метка Хаоса. Если Лиза сейчас поглядит на меня своими фрактальными глазками, что она увидит? По-хорошему бы уйти, но впредь надо разобраться с Бемижаром. Он не должен заполучить никого из Бесоновых. Язык у Жаворонка острый и легко пронзит сердце навиной княжны или княжича.

Между тем судья решает насчет следующего шага по обычаю:

— Раз чемпион — барышня, царицу в этот раз можно не объявлять.

— Чего это?! — сразу протестует Астерия. — Что за несправедливое отношение?! Я победила, а значит должна назначить спутника и назначу!

— Царицу? — с непониманием смотрит на княжну судья.

Скулы Астерии розовеют.

— Нет же! Царя!

Зрителям идея приходится по душе. Неординарно, эпатажно, новаторски, как всегда и водится у Бесоновых. Красноволосая дочь вся в великого отца.

— Царя! Царя! — голосят аристократы, поднимая вверх бокалы. — Дайте нам Царя!

Судья отходит посовещаться с организаторами. Сам брать ответственность не хочет и не может, а то вдруг закон какой нарушат таким нововведением, нынче с этим строго. Но, видимо, оказывается можно, чай, царь не царица, потому что вскоре судья возвращается в центр арены.

— Согласно обычаю, чемпион праздника, назначь своего царя! — велит он.

— Арсений Всеволодович Беркутов, — не задумываясь, выдает Астерия и смотрит прямо мне в глаза. — Будешь моим царем.

Аристократам все еще не надоедает хлопать. Мда, они получили знатное шоу. И соперник, и царь. Я же, выхватив взглядом Бемижара, подмечаю, что его, будто случайно, окружили люди с армейской выправкой. До этого нескольких я уже видел— демоники Гвардии. Значит, Бесоновы не попались-таки на удочку Жаворонка. Возможно, с ними, правда, стоит заключить союз.

Так, царем меня назначили. Можем расходиться? Мне еще Монстров усмирять внутри себя, царапину зеленкой мазать и, самое главное, Бемижару давать по щам, и я сейчас вовсе не про суп.

— Минуточку! А награду, господа?! Эй, цариц…то есть царь. Царек, милый цариныч! Подари награду чемпиону, и-ик, — вдруг заявляет краснощекий аристократ с бутылкой шампанского в руке. — А то не по-людски, не по обычаю. Не по-русски, наконец!

Его тут же поддерживают.

— Награду, награду! — скандируют порядком подпитые дворяне.

Астерия разворачивается ко мне всем телом и требует, высокомерно вскинув подбородок:

— Я жду награду, мой царь!

Ох, отшлепать бы тебя ремнем. Может, тогда твои мамки сказали бы мне «спасибо».

Я сдираю с шеи белоснежный галстук, встаю на одно колено и произношу:

— Прошу вашу руку.

С заминкой Астерия протягивает мне свой сжатый кулачок. Ну кто так руку подает! Не съем же, а если не