За два дня боев у Знаменки корниловцы понесли такие страшные потери, что состав Корниловской дивизии уже не превышал восьмисот штыков. Грудь всей белой армии была на Днепре разбита. По приказу командования 1-й корпус стал отходить на юг. Это был уже не маневр — это отступление в неизвестное. Как будто бы что-то содрогнулось во всех нас. Белая армия была потрясена».

Когда фильм «Оптимистическая трагедия» вышел на экраны в 1963 году, его увидела, по-моему, вся страна. Это точно был фильм года. И много лет он не сходил с экрана. Я смотрел его мальчишкой. В фильме — неподдельная страсть, красивая и темпераментная женщина, которая будоражит мужское воображение… В фильме герои должны сделать выбор, и ты им сопереживаешь. Это фильм о смерти: герои гибнут в бою. Большая редкость для советского кинематографа, где положительным героям умирать не полагалось. И само название — «Оптимистическая трагедия». Кажется, это единственный текст в советской литературе, обозначенный как трагедия.

Фильм поставили по пьесе Всеволода Витальевича Вишневского, одного из самых известных советских драматургов. Название, кстати, придумал не он, а актриса, которой предстояло на сцене сыграть главную роль — роль комиссара.

Молодой Вишневский принес пьесу в Камерный театр, художественным руководителем которого был выдающийся режиссер Александр Яковлевич Таиров. И комиссара блистательно играла ведущая актриса Камерного театра Аписа Георгиевна Коонен, будущая народная артистка РСФСР. Она училась у Константина Сергеевича Станиславского. А когда встретила Таирова и полюбила его, то перешла к нему в Камерный и играла там главные роли, пока после войны, в 1949 году, театр не закрыли. И тогда они оба, Коонен и Таиров, остались без работы.

Театр обладает замечательным свойством — скрывать многие недостатки пьес. Он подпирает шаткие устои драматургического сооружения, заполняет пустоты и провалы искусством актеров.

Театр исправляет не только технологические дефекты пьес, но и наполняет безжизненные авторские схемы живой тканью, плотью и кровью реальности.

Всякий, кто читал опубликованный первоначально текст «Оптимистической трагедии», имел полное право усомниться, что из пьесы получится хороший спектакль. Получился! В огромной степени благодаря театру. Неистовый Вишневский конечно же говорил потом, что он сам переделывал пьесу. Верно. Но переделывал по указанию театра. Раз автор счел возможным напечатать текст пьесы, значит, считал его законченным…

Пьеса дорабатывалась в содружестве с Камерным театром. Премьера состоялась 18 декабря 1933 года. А потом пьеса была в репертуаре почти всех советских театров — десятилетиями.

Немного, я полагаю, осталось тех, кто видел Алису Коонен на сцене Камерного театра, а в фильме роль комиссара, которому партия поручила руководить экипажем корабля, состоявшего из анархистов, хорошо сыграла народная артистка России Маргарита Владимировна Володина.

Это самая удачная ее работа в кино. Зрители оценили ее в известной сцене, когда моряки пытаются изнасиловать комиссара, а она стреляет в одного из них и произносит фразу, которую вслед за ней повторяла вся страна:

— Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?

Вишневский создал образ загадочный. Оставив большое поле для режиссерской и актерской фантазии. Страстность и женственность странно сочетаются в этом образе.

Певец пролетарской революции Всеволод Витальевич Вишневский происходил из дворянской семьи. Бросил гимназию и ушел на фронт, в Первую мировую был награжден Георгиевским крестом. Потом воевал в Гражданскую. Служил на Волжской флотилии, на знаменитом пароходе «Ваня-коммунист». Там познакомился с очень яркими людьми, образы которых конечно же возникают в его драматургии.

На пароходе «Ваня-коммунист» плавал комиссар Волжской флотилии Николай Григорьевич Маркин, талантливый самоучка и очень храбрый человек. До революции он был матросом-электротехником на Балтийском флоте. Вырос в бедной семье, не учился, рано начал работать, пристрастился к чтению нелегальной литературы и примкнул к большевикам. Он был страстным поклонником Льва Давидовича Троцкого. Одним из многих. Троцкий, создатель Красной армии, был особенно популярен среди военных моряков. Недаром у комсомольского поэта Александра Ильича Безыменского есть эти строчки:

Революционный матрос Николай Маркин стал помощником Троцкого еще в Наркомате по иностранным делам. Навел в наркомате большевистский порядок. Историки должны быть ему благодарны. Именно Маркин собрал и издал тогда шесть сборников документов царского министерства иностранных дел.

Когда началась Гражданская война, Николай Маркин ушел на фронт, воевал в составе Волжской флотилии — сражался с белогвардейскими кораблями. 1 октября 1918 года пароход «Ваня-коммунист», на котором находился Маркин, попал под огонь белой артиллерии и затонул.

В этом походе флотилии участвовала уже упоминавшаяся в этой книге писательница Лариса Рейснер, первая жена еще одного видного революционера — командующего флотилией Федора Раскольникова. Она написала стихотворение «Реквием» в память комиссара Волжской военной флотилии Николая Маркина:

Возможно, именно Лариса Рейснер вдохновила Всеволода Вишневского, и с нее он писал образ женщины-комиссара в «Оптимистической трагедии». Лариса Рейснер умерла совсем молодой от тифа. Журнал «Красная новь» посвятил ей эпитафию: «Ей нужно было жить и нужно было помереть где-нибудь в степи, в море, в горах, с крепко стиснутой винтовкой или маузером в руках, ибо она отличалась духом искательства, неугомонной подвижности, смелости, жадности к жизни и крепкой воли».

После Гражданской войны Вишневский засел за письменный стол. В тридцатые написал пьесы, которые сделали его знаменитым: «Мы из Кронштадта», «Последний решительный», «Оптимистическая трагедия». В знак почтения к Вишневскому на просмотр пьесы «Последний решительный» в театр Всеволода Эмильевича Мейерхольда приехал нарком по военным и морским делам Клемент Ефремович Ворошилов. И даже председательствовал на обсуждении пьесы.

Неистовый Всеволод Витальевич был сторонником агитационного театра и жаждал прямого эмоционального воздействия на зрителя. Критики ставили Вишневскому в упрек слабость литературного текста. Но это искупалось театральным чутьем. Он предпочитал сотрудничать с такими непревзойденными мастерами сцены, как Александр Таиров и Всеволод Мейерхольд, настойчиво искавшими новые средства воздействия на зрителя.

Всю Великую Отечественную он провел в Ленинграде, блокада его не испугала. Руководил группой писателей при политуправлении Балтийского флота, редактировал журнал «Знамя». Он был человек очень мужественный, решительный, самоуверенный. Со своими представлениями о жизни и литературе. С одной стороны, был беззаветно предан начальству. С другой — отличал хорошую литературу от плохой. Не любил халтурщиков и циничных приспособленцев.