Первым очнулся Говорящий Поросенок. Он вскочил на ножки и завизжал:

— Папочка! Просыпайся! Бриганда побеждена, ее чары рассеялись!

При этом он стал щипать Вепря за щетину на брюхе. Говорящий папаша нехотя продрал глаза, громогласно хрюкнул и вскричал:

— Просыпайся, Быкоподобный! Сэр Анатолий одолел злодейку!

Вскоре снизу донеслось громкое: «Му-у-у!», и Великан принял вертикальное положение.

— Интересно, — полюбопытствовал Толька, обращаясь к Стигу Стурсону, — а что же там было написано, в этом свитке? Может, вы помните, мудрейший?

— А зачем вам это, милорд? — хитренько усмехнулся карликовый маг.

— Ну, так, на будущее… — ответил Толька с некоторым смущением. — Вдруг еще раз придется определять, кто ведьма, а кто принцесса…

— Говоря откровенно, милорд, — хмыкнул Стиг Стурсон, — этот свиток содержал запись доходов и расходов моего прадеда.

— То есть вы эту ведьму на пушку взяли?! — догадался Толька.

— Я не знаю, что такое «взять на пушку», милорд, — хихикнул маленький чародей, — но догадываюсь, что вы под этим подразумеваете… Хи-хи-хи-хи!

В общем, все стало совсем хорошо, за исключением одного: принцесса Астра как спала в своем кресле, так и продолжала спать. Толька был убежден, что она проснется от одного визга Говорящего Поросенка, но ее не разбудили ни могучее хрюканье Вепря, ни даже мычание Быкоподобного Великана.

— Что же вы медлите, милорд? — недоуменно произнес Стиг Стурсон. — Разве вы не знаете, что заколдованные принцессы просыпаются от поцелуев рыцарей-спасителей?

— Вообще-то слышал, — пробормотал Толька, ощущая, как уши у него начинают гореть. — А это что, обязательно?! Может, кто-нибудь другой поцелует?

— Нет! — воскликнул мудрейший карлик. — Целовать должны только вы, милорд!

Лаптев с большой осторожностью и неохотой стал приближаться к спящей красавице. Он не то что принцесс, но даже одноклассниц еще не целовал…

Но тут что-то произошло. Все вокруг вдруг заколебалось, как горячий воздух над печной трубой, начало терять четкие контуры, расплываться и кружиться вокруг Тольки, будто он угодил на какую-то карусель, вращающуюся с нарастающей скоростью. Затем Лаптев почувствовал, что летит в какую-то бездонную, прямо-таки космическую пропасть…

Толька с трудом открыл слипающиеся глаза и увидел, что находится не на горе, не в лесу и не в овраге, а в своей комнате. Все вещи, подаренные ему на день рождения, лежали на своих местах. Компьютер, правда, работал. На его экране была заставка с островом и Робинзоном.

— Толя, вставай побыстрее! Ты же не малыш какой-нибудь! — торопила мама. — Как-никак уже тринадцать вчера исполнилось…

— Вчера? — бывший барон Дварфский, Эльфский и Гоблинский недоуменно похлопал глазами. Ведь он хорошо помнил, что целые сутки прожил в королевстве Адальберта…

— А когда же? — усмехнулась мама. — Ох ты, сонная тетеря!

Но с Тольки сон уже как рукой сняло. Конечно, хорошо, что он оказался дома и в своей комнате. Даже очень приятно. Но неужели все, что с ним происходило там, за экраном монитора, — самый обычный сон?

— Я что, вчера компьютер не выключил? — осторожно спросил Толька.

— Нет, — мотнула головой мама, — это наш сумасшедший папа. Его вдруг клюнула какая-то гениальная идея, он проснулся в шесть часов и начал работать. Кажется, у него ничего не получилось, теперь он сидит на кухне, курит и думает, вместо того чтоб завтракать. Хорошо еще, что у него сегодня творческий день и не надо идти на работу. А вот тебе надо идти в школу, поэтому одевайся побыстрее, иначе не успеешь покушать.

Мама ушла, а Толька, вздохнув, начал одеваться. Время от времени он поглядывал на экран, где Робинзон Заставкин продолжал свои обычные, предусмотренные программой занятия. То есть ловил рыбу, тряс кокосы с пальмы, махал рубашкой кораблю капитана Немо Бесфамильного.

Нет, похоже, все-таки ему все эти путешествия, приключения и монстры просто-напросто приснились…

Едва Лаптев об этом подумал, как маленькая фигурка Робинзона Заставкина неожиданно повернулась лицом в его сторону, и, теперь уже полностью вопреки программе, это самое лицо нарисованного человечка увеличилось во весь экран.

Робинзон Заставкин приятельски подмигнул Тольке и поднес палец к губам: дескать, помалкивай, паренек! Мы-то с тобой знаем, что и как, а остальные все равно не поверят…