Тимон, обжигая пальцы, взял яйцо и стал дуть на скорлупу.

— Вы уж решитесь, доктор Сполдинг: я недостаточно умен или слишком умен? Ваше предположение требует немалой степени ума и расчетливости.

— Да… — Марбери изменился в лице.

«Вспомнил, как мой кинжал проколол ему кожу, — угадал Тимон. — Размышляет, с какой легкостью я предлагал рассечь бьющееся сердце в живом теле. Он полагает, что я действительно мог убивать переводчиков. Возможно, даже гадает, где я познакомился с Пьетро Деласандером».

Тимон наблюдал, как все эти мысли отражались на лице Марбери. Прочесть их было легко. Маска Тимона была надежнее, он давно приучил себя скрывать мысли. Однако он с удивлением поймал себя на желании рассказать декану о своем настоящем деле. Ему всего лишь велено заучить наизусть перевод короля Якова ко времени первой жатвы. Заодно он мог бы разгадать тайну убийств и охотно это сделает. Какую долю из этого можно высказать?

— Доктор Сполдинг, — помолчав, предложил он. — Вы, безусловно, можете привести местных стражников, чтобы они задержали меня. Но когда меня здесь не будет, следующей жертвой убийцы станете вы, а я лишусь удовольствия указать на вашу ошибку — если не вам, то другим. Вы-то, конечно, будете мертвы.

От холода в голосе Тимона Сполдинг задрожал.

— Во всяком случае, доктор Сполдинг, отыщите городских стражников, — добавил Марбери, в упор глядя на Тимона. — Я подожду с братом Тимоном здесь. Что бы он ни думал, я сумею задержать его до вашего возвращения.

— Я… — начал Сполдинг.

— Ступайте, — отрезал Марбери.

Сполдинг подскочил. Обернувшись к Тимону, он увидел, что тот разглядывает его и ест яйцо. Сполдинг попятился, нащупал за спиной дверь и вылетел из кухни. Тимон некоторое время прислушивался к звуку его быстро удаляющихся шагов.

— Приведет он стражу, — с набитым ртом спросил он, — или нет?

— Трудно сказать, — усмехнулся Марбери. — Как там яйца, не сварились?

Тимон доел свое и вдруг поддался необъяснимому порыву, толкавшему его сказать правду.

— Пять лет назад я был пленником инквизиции. Меня освободили с условием, что я буду выполнять определенные задания. Одним из таких заданий было обучение искусству убийства: среди других я обучал Пьетро Деласандера, который пытался убить вас на лондонской дороге.

Марбери опешил.

Тимон видел, что декан совершенно обезоружен его искренностью.

Он несколько раз порывался заговорить и останавливался на полуслове, очевидно обдумав и отбросив вопрос.

— Я застал вас врасплох, — мягко сказал Тимон. — При других обстоятельствах я мог бы использовать такое положение с выгодой для себя. Но в нынешней ситуации у меня нет особого расчета для откровенности с вами. Она мне не свойственна. Я провел трудную ночь и встревожен ночными видениями. Видимо.

Он ждал ответа Марбери. Тот, как видно, наконец остановился на одном выхваченном наугад вопросе и постарался скрыть изумление.

— Где вы приобрели это, как вы выразились, искусство, чтобы обучать ему других?

— Я не всегда был монахом, — тихо ответил Тимон.

— Да, — Марбери показалось, что голос Тимона проникает ему прямо в душу. — Думаю, не всегда.

— Я сказал вам слишком многое, но сделал это без задней мысли. — От пристального взгляда Тимона Марбери бросило в жар. — Я хочу, чтобы вы поверили: не я убиваю этих переводчиков.

— А кто?

— Узнаю, — заверил декана Тимон.

— Но в Кембридже вы не только ради этого? — Марбери снова сел на стул.

Тимон допил эль и промолчал.

— Хотел бы я знать, не скажете ли вы мне еще что-то?

— Я и сам хотел бы, — ответил Тимон.

— Совсем рядом с этой маленькой кухней лежат три мертвых тела. — Утреннюю беззаботность Марбери как рукой сняло. — Лайвли подождет, о Томе позаботятся, но что, скажите мне, делать с телом Пьетро Деласандера?

Через три минуты Марбери, уложив в карман сваренные вкрутую яйца, спешил вслед за Тимоном к конюшням.

— Когда вы оставили меня с телом Деласандера, — говорил через плечо Тимон, сердясь на отставшего декана, — я тщательнейшим образом его осмотрел. И перенес обратно в сарай.

— И, конечно, ничего не нашли, — тяжело дыша, сказал Марбери, — не то сказали бы мне в погребе, над телом Лайвли.

Тон, каким это было сказано, говорил об обратном: Марбери не сомневался — Тимон что-то нашел и скрывает.

Они были уже во дворе конюшни. Запах сена, щебет прыгавших по плитам воробьев, солнечное тепло — все сложилось в новое видение, возвратившее Тимона во времена детства.

— Я не рассказывал вам, что лет в девять или десять был помощником конюха? — Голос Тимона стал теплым, как солнечный свет. — А потом… потом получил другую работу. Служил кучером у одного человека. Вроде того паренька, что возил вас в Лондон.

Марбери вытащил из кармана яйцо, но оно показалось ему холодным как лед. Тоска по ушедшим временам, звучавшая в голосе Тимона, приковала декана к месту.

— А… — Тимон потер лицо ладонями. — С чего я вспомнил о том мальчике? Тело Деласандера там.

Он уже медленнее вошел в сарай, где стояла королевская карета. Ее успели вычистить, упряжь убрали. У задней стены стопкой были сложены попоны. Тимон встал на колени и отбросил их, открыв тело в простой красной одежде. Два черных жучка, исследовавшие мертвое лицо, шмыгнули в солому на полу и затаились.

Марбери отвел взгляд.

— Зачем он лишил себя жизни? Он что, думал, я его убью?

— Его? — Тимон покачал головой. — Его вы не смогли бы убить.

— Тогда почему?..

— Он убил себя, потому что не мог перенести мысли, что в таком состоянии встретится со мной.

— С вами? — Марбери сглотнул.

— Он знал, что я работаю на вас. Он знал, кто вы такой.

— Как он мог… Погодите. Вы сказали, что при нем было секретное предписание? О чем?

— Вы заметили, что он одет в красное? — Тимон вздохнул. Он словно не слышал вопроса.

— Что? — сбитый с толку переменой темы, переспросил Марбери. — Это одежда священника, не так ли?

— Не совсем так, — наставительно поправил Тимон. — Обычный красный коршун имеет красную, словно покрытую кровью грудку. Его светло-серые крылья — клинки, рассекающие воздух. Он падальщик, стервятник. Он, убитый, любил этих птиц. Он считал их своими коллегами, сотрудниками. Вот почему он одевался в красное.

— Кем он был? — Марбери стоял над телом, забыв спрятать в карман яйцо. Он тихо попросил: — Расскажите мне о нем.

Воробей на солнечном дворе нашел червяка, проглотил его и, чирикая, вспорхнул в воздух.