У Азата уже в глазах рябило от контейнеров, ящиков и ящичков. Он бездумно расстегивал крепежные ремни, таскал, выкатывал, носил и снова расстегивал ремни. Работали все. Даже Ула. Она почти без помощи установила лазаретный корпус. Удивительная женщина! В правильном порядке подогнать друг к другу все детали, пусть и пронумерованные (когда женщины обращали внимание на такую мелочь, как нумерация?), самостоятельно пробурить в твердом камне лунки для опорных штанг, залить все это строительной пеной, поднять и укрепить стены, проклеить внутреннюю защиту — все это и для мужика-то подвиг, особенно в темноте и в одиночку. А Ула даже дверь умудрилась вставить в пазы правильно. И сейчас катала ее туда-сюда, проверяя, насколько легко двигаются ролики.

— Молодец, — похвалил ее Зверь. Биолог только фыркнула снисходительно. Кинг промчался мимо, нагруженный электронной мелочевкой, проскочил в дверь лазарета как раз в тот момент, когда Ула ее открыла Немка машинально двинула дверной щит обратно. Кинг заорал, что ему темно.

— Пижон, что еще осталось в трюме?

— Ничего.

— Заправляй машину. Полетишь обратно.

— Понял.

Все-таки, если людей гонять, они способны на подвиги. Азату казалось, что у него руки и ноги вибрируют, как у пружинного человечка, ан нет. Услышал команду и кинулся выполнять. Три часа лету после беготни с тяжеленными ящиками? Да запросто!

А парни Лонга уже установили ветряк. Удивительное дело, когда отрабатывали его установку на Веронике, на все про все уходило в самом лучшем случае два часа. Здесь минут за сорок управились.

Здесь, впрочем, и выбирать не приходится. Свет-то только от вертолета. Улетит вертолет, что они тут в темноте наковыряют? Вот и торопятся. Зверь ради такой ерунды, как проведение электричества, машину задерживать не станет. Ему что, он в темноте, как днем, видит. Это еще на Весте выяснилось. Никтопия называется.

Зверь… Ведь еще днем называл его Тихим, а сейчас уже и в голову не придет старое прозвище вспомнить. Ну, Гот, угадал! Пилот, а поди ж ты, тоже не без фантазии.

Топливные баки отсоединить. В них еще на час-полтора хода осталось. Пригодится для маленького вертолета. Ему этого надолго хватит. А новые, наоборот, присоединить. Порядок. Интересно, парни уже закончили с проводкой? Зверь сказал взять с собой стрелка…

— Пижон!

— Да!

— Стрелять во все, что двигается. Помнишь?

— Да. Но у них же периметр остался…

— Забудь про периметр. Я боюсь, они даже в модуле не продержатся до рассвета. Поэтому и тороплю.

— Модулю и в космосе ничего не сделается.

— Мы не в космосе. Прочисти лес. Выжги там все к чертовой матери. И кислотой пройдись. Чтоб ничего живого не осталось. Когда все сделаешь, скажешь Пенделю, чтобы открыл люк. Но скажешь на татарском, иначе он тебя пошлет. И будет прав. Чем скорее вы закончите погрузку, тем раньше оттуда уберетесь, так что время не тяните.

Свет вспыхнул сначала в окнах лазарета, потом ожили прожектора на периметре. Народ ликующе заорал.

— Монстры, — недоверчиво констатировал Зверь. — Я не думал, что они успеют.

— Так ведь Кинг, — напомнил Пижон.

— Да. Кинг. Отправляйтесь.

Работы было — на десятерых. Это Тихому легко говорить: подготовьте все к погрузке, соберите вертолет. А как успеешь все это впятером? Хотя, конечно, успеть можно. Было бы желание. Или приказ.

Пятеро бойцов без всякого энтузиазма, совершенно механически, перебрали и проверили оставшееся оружие. Установили напротив двери лучемет на турели. Жаль, складской отсек не оборудован камерами наружного наблюдения. А может, и не жаль. На что там смотреть, в джунглях? Все равно не увидишь никого, пока оно не прыгнет.

Откуда же Тихий знал, куда надо стрелять?

Ладно, откуда, понятно. Бывает такое с людьми. Шестое чувство просыпается, когда припечет. Но откуда он узнал, что с «Покровителя» бежать надо? И те твари под землей.

— Закончили? — мрачно спросил Пендель, адресуясь в первую очередь к Костылю. Тот развернулся от лучемета вместе с креслом. Спрыгнул на пол:

— Так точно.

— Начинаем собирать легкий вертолет. Он к утру должен быть на ходу. Места здесь хватит.

Вертолет так вертолет. Собирать так собирать. Они сейчас на все были готовы: собирать, разбирать, ломать, строить. Лишь бы командовал кто-нибудь.

«Мной бы кто-нибудь покомандовал», — вздохнул про себя Пендель.

Время шло неспешно, однако возни с машиной и паковкой хватит на всю ночь. Еще и на утро останется. А парням ведь и спать когда-то надо. Еще пара часов, и придется давать отбой. Или вскрывать стимпаки.

Джокер, старательно завинчивающий шурупы на стыках корпуса, поднял голову, прислушиваясь. Тихий вот в темноте видит, а у Джокера слух, как у летучей мыши. Им бы в паре работать, да терпеть они друг друга не могут. Точнее, Джокер после Весты Тихого на дух не переносит.

— Злой он, — говорит.

Злой, и все тут. Это Тихий-то! Хотя, если сегодняшний денек вспомнить… Но вот Кинг, скажем, тоже ведь черномазый, а слова плохого про командира не скажет. Они с Джокером, правда, разной породы. Кинг — шкаф здоровущий, а Джокер, он вроде обезьяны. Маленький, быстрый. Если залезть куда нужно или украсть, что плохо лежит, тут ему равных нет. Совсем дикий парень. Его родная развивающаяся страна только-только в ООН вступила. И никого оттуда, кроме Джокера, в космических войсках нет пока.

— Идут, — без выражения сообщил негр. — Ползут. Еще прыгают. Они нас чуют.

— Заткнись, — оборвал его Пендель. — Работай себе.

— Пять минут, сержант. По личной надобности. Айрат вздохнул. Впрочем, сердиться на Джокера было не за что. Это не Костыль, который вечно от дела отлынивает.

— Пять минут. Не шесть и не семь.

— Пять, — согласился боец. Спрыгнул с крыши корпуса и отправился к своему ранцу.

Пендель, отвлекшись от сборки двигателя, смотрел, как маленький негр вынимает из ранца белый пластиковый контейнер, открывает плоскую крышку, бормоча что-то себе под нос. По модулю разнесся странный неприятный запах, слабый, но перебивающий вонь бензина и смазки. Чуть сладковатый.

— Дедушка будет смотреть на дверь, — негромко пропел Джокер и вытащил из контейнера крохотную, с кулак, человеческую голову.

Пендель икнул и забыл о работе. Остальные по инерции продолжали делать каждый свое, но таращились на негра, видимо не осознавая пока реальности происходящего.

— Это прадедушка. — Джокер достал следующую голову, с виду точь-в-точь как предыдущая. — Он сильный. Он будет смотреть на север.

Сказано — сделано.

«Прадедушку» повесили в северном углу. Просто подвесили на крюк за петлю, свитую из его длинных волос.