Я полагал, что люди в «конюшне» Canada были экспертами, но на деле оказалось, что они так же, как и я, делали лишь первые шаги. И в финансовом плане мы были сильно ограничены; мы должны были проезжать четыре гонки на одном комплекте колес. Когда они сильно изнашивались с внешней стороны, их снимали и переворачивали. Замены им просто не существовало.

Две следующие гонки прошли неудачно из-за технических проблем, на трассе «Моспорт» в Онтарио надо было отыгрываться, а значит рисковать больше положенного. В какой-то момент желтая машина March под номером 13 исчезла в облаке пыли, а когда пыль рассеялась, зрители увидели полностью разбитый болид, торчащий в ограждении. Маршалы аккуратно извлекли гонщика из груды металла и доставили в медцентр, где Вильнёву диагностировали двойной перелом ноги.

Так наш герой опять оказался в своей деревне, закованный в гипс и в инвалидном кресле. Жиль испробовал всех врачей, но нашелся лишь один, который придумал, как изготовить более легкий гипс, чтобы тот позволял шевелить покалеченной ногой. Как только это было сделано, канадец вновь попросился в кокпит.

Показать хорошие результаты через боль не удавалось. Итоги сезона-1974 оказались неутешительными: сломанная нога, разбитые машины и долг банку в размере 40 000 долларов.

К 1975-му я выдохся. Ни денег, ни перспектив… одни долги. И так год за годом. Мне казалось, что пора все бросить.

Удивительно, но на помощь пришла Джоан. Она просто сказала, что необходимо двигаться дальше, отступать уже просто нет смысла, семья и так пребывала в полной… Все бы ничего, но в начале 1975-го еще и обострились отношения с Харрисоном. Он не хотел, чтобы Жиль был единственным пилотом, и дело чуть не дошло до скандала. Пришлось дальше погружаться в долговую яму, покупать собственное шасси, писать краской на борту имя спонсора – уже знакомой вам компании Skiroule – и продолжать.

Первые гонки прошли неудачно – разница в финансировании давала о себе знать: для побед требовались запчасти и механики, место которых теперь занимала только отвага. К слову, она очень пригодилась 22 июня в Гимли.

Мне предстояло стартовать 19-м, но ту гонку я никогда не забуду. Увидев, как дождь обрушился на трассу, я понял, что это мой единственный шанс и другого такого не будет.

В столь сложных условиях возможности техники отступали на второй план, а решающим фактором становилось мастерство гонщика. Жиль Вильнёв смело маневрировал в водяной пыли, сквозь которую даже разглядеть что-либо не представлялось возможным – помог опыт снегоходов, на которых гонялись не то, что в дождь, а в пургу. Канадец просто исчезал в водяном облаке, а на выходе из поворота уже оказывался впереди. Так он и добрался до первого места.

Была еще и вторая позиция в «Мон-Трамблане», но настоящего шанса блеснуть больше действительно не представилось. Правда, в конце сезона Жиль принял участие и во внезачетной для «Формулы Атлантик» гонке в Труа-Ривьер. На нее традиционно заявлялись даже звезды «Формулы-1». Смутило ли соседство с ними Жиля? Ответом на этот вопрос стало выступление нашего героя. Показав в квалификации невероятное третье время, он провел всю гонку в своем обычном агрессивном и эффектном стиле. Вскоре после старта Вильнёв стал вторым и преследовал Жана-Пьера Жарье, но затем на машине канадца возникла проблема с тормозами, и он начал терять позиции, постепенно отставая. Впрочем, главного Жиль добился – почувствовал силу и понял, что эти забугорные напыщенные звезды – обычные люди, такие же гонщики, которых можно и нужно побеждать.

Проведя очередную зиму в гонках снегоходов и разорвав там всех на классе в пух и прах, канадец с нетерпением ждал начала нового сезона «Формулы Атлантик». Дело в том, что Харрисон согласился-таки на условия Вильнёва и пообещал парню, что сделает его лидером своей Canada, но с одним условием – Жиль не будет настраивать машину сам, предоставив это дело Рэю Уорделлу, который работал с такими мастодонтами, как Ники Лауда и Ронни Петерсон.

Уорделл был шокирован стилем езды юного канадца, однако очень скоро понял, что незаурядный гоночный талант позволял Жилю буквально чувствовать предельные возможности каждой отдельной детали машины. Взаимное уважение и профессиональный интерес определили отношения этих парней – они проводили вместе по несколько часов в день, обсуждая траектории трасс и устройство машин. Они изучали каждую мелочь, которая могла бы дать прибавку в скорости.

1976 год стал одним из лучших в жизни Жиля Вильнёва. После стольких лет нищеты он пользовался поддержкой команды и всех ее сотрудников, а главное – поддержкой супруги. Никогда Жиль не был настолько близок к своей семье. Skiroule заплатили ему аванс, необходимый для всех переездов, и он использовал эти деньги для покупки шикарного моторхоума. Жак и Мелани любовались гонками отца, да и Джоан не сводила глаз с трассы. Нет, как мы уже говорили, она не полюбила автоспорт, просто по-прежнему переживала за мужа и каждый раз благодарила небеса за то, что он добрался до финиша живым и невредимым.

Получив техническую поддержку Уорделла, Жиль стал непобедимым на трассе. Он просто уезжал от всех и забирал победу с преимуществом в полминуты. Естественно такое доминирование не могло остаться незамеченным для ребят, окучивающих Старушку Европу. Некий Рон Деннис, бывший механик Brabham, а в то время босс собственной команды в «Формуле-2», решил испытать дерзкого канадца на городской трассе во французском По.

Новичок смог квалифицироваться 10-м, а в гонке попер как всегда – во весь опор. До заезда в боксы из-за испустившего на фоне практически насилия дух мотора болида March Жиль успел выйти на седьмое место.

Я не особо переживал по поводу той неудачи. Для меня гонка в По была скорее пробой пера. Основные надежды я связывал с домашним чемпионатом – мне надо было стать чемпионом именно в 1976-м. Еще один сезон я бы просто не потянул.

Вернувшись в Канаду, Вильнёв снова продолжил крошить соперников в капусту. Но… ох уж эти повороты судьбы. Компания Skiroule обанкротилась (видимо, было слишком много снегоходов и слишком мало снега). Денег у команды не было, лидер чемпионата находился в полном отчаянии: ему не хватало 5000 долларов и взять их было негде. Естественно, сарафанное радио разнесло весть о скорой возможной гибели карьеры молодого и талантливого гонщика, и добрые люди нашлись.

Поддержку был готов оказать Гастон Парент, 53-летний бизнесмен, не знавший о гонках ровным счетом ничего. Услышав историю Жиля Вильнёва, Парент решил встретиться с ним, возможно,