– Вполне логично, ведь они влюблены, – заметила Лиз. Брисеида проигнорировала их:

– Проблема в том, как увидеть химер. В пагоде было так темно, что даже Элита не смогла разглядеть дракона. Они казались такими же потерянными, как и я. Мы не можем защититься от невидимых химер. Мы должны найти способ видеть их.

– Не считая алкоголя и порошка херувимов? – невинно спросил Леонель.

Энндал изучал шелковый гобелен, висевший на стене, на который указала Брисеида. Метр в ширину, на нем черными чернилами был изображен горный пейзаж с несколькими скрюченными деревьями, танцующими на ветру. Радикально отличающийся стиль от портретов Цитадели, из которых выходили химеры.

– Произведения-то нам видны, – сказал рыцарь. – Давайте начнем с того, что соберем их всех.

– Ты же не предлагаешь нам уничтожить произведения искусства в доме Менга! – воскликнула Лиз.

– Нет, но стоит запереть их, чтобы они находились под контролем.

– А что насчет тех, что в комнатах?

– Мы их тоже заберем.

– И никого не разбудив?

– У меня в сумке есть немного трав, которые вызывают сонливость у тех, кто вдыхает их запах, – сказал Оанко.

– Мы будем хранить произведения искусства в сушильной комнате, о которой рассказывала Ло Шэнь, – сказал Энндал. – Нет необходимости, чтобы все мы бодрствовали. Оанко, мы с тобой будем стоять на страже.

Индеец кивнул.

– Я тоже могу стоять на страже, – предложил Эней.

– Сейчас тебе нужен отдых.

– Допустим, мы сможем сделать это, никого не разбудив, – вздохнул Леонель, – тогда вы согласитесь разработать план по шпионажу за императорским дворцом? Есть химеры или нет, но решения принимаются именно там.

– Даю слово рыцаря, – с улыбкой ответил Энндал.

Прежде чем заняться кражей, Оанко входил в комнаты, где находились спящие, с курительными трубками в руках, чтобы поднести их под нос людям. Его охотничьи навыки позволяли ему двигаться тихо и быстро, подобно рыси. Лиз по-прежнему настаивала на том, чтобы присматривать за комнатами одиноких женщин, утверждая, что если одна из них застанет его перед своей кроватью, они никогда ему этого не простят. Ее менее уверенный шаг заставил друзей несколько раз вздрогнуть, но Лиз благополучно вышла из последней комнаты.

Им потребовалось чуть больше двух часов, чтобы молча собрать все гобелены, статуи, расписные вазы, гравюры, которые они смогли найти. Они начали с жилых комнат, чтобы дать время дыму Оанко подействовать. Холсты, найденные Лиз в одной из комнат наложниц, они накрыли, поскольку не могли передвинуть их, потому что они оказались слишком тяжелыми или были прикрепленными к стенам. Сушильная комната маленькой Ло Шэнь оказалась достаточно большой, чтобы вместить все их находки. Прежде чем Энндал и Оанко закрыли дверь, разместив последние гобелены, Брисеида из предосторожности просунула туда своего нефритового дракона и сферу Нила Куба-младшего.

– Что теперь? – спросила Лиз, тяжело дыша.

– Теперь вы идете спать, а мы будем стоять на страже, – сказал Энндал.

Брисеида хотела возразить, но заколебалась: ей казалось, что уже прошла половина ночи. Она была измучена и ни за что бы не смогла держать глаза открытыми, если бы осталась с Энндалом и Оанко.

Рыцарь ободряюще положил руку ей на плечо:

– Если заметим что-то необычное, то придем и разбудим вас. Леонель, обещаю тебе, что завтра утром я сделаю все возможное, чтобы убедить Менга вернуться во дворец.

Брисеида улыбнулась ему и без лишних слов последовала за Лиз в их комнату.

– Охранять картины – это уже слишком! – пробормотала последняя, избавляясь от платья. – Не позволяй им потом жаловаться на недосып. Я была еще любезна, когда сказала, что Менг будет проклинать нас. Нет. Он будет ненавидеть нас. И никогда больше не будет доверять после такого трюка. Что ты делаешь?

Брисеида рассматривала плетеную коробочку, которую только что поставила на свой маленький прикроватный столик.

– Наложница называла его «ткачихой». Она сказала, что нужно положить его рядом с кроватью, чтобы найти то, что мы ищем.

– Да ты шутишь!

– Это просто паук. Не волнуйся, крышка плотно закрыта, паук не убежит.

– Ты хочешь забаррикадировать целую комнату, полную картин и скульптур, на случай, если Элита прикажет им напасть на нас, но ты не против спать рядом с тарантулом, которого тебе подарили при дворе? И это меня называют сумасшедшей!

Брисеида засомневалась. Она не подумала об этом. Могла ли Элита заставить паука незаметно напасть на нее ночью? Но все наложницы, казалось, были готовы соблюдать этот ритуал…

Брисеида вдруг вспомнила, что мнение Лиз не было объективным: актриса так ненавидела пауков, что, несмотря на все хлопоты, которые она предприняла во время праздника, чтобы угодить хозяевам, предпочла категорически отказаться от коробки, предложенной ей наложницей, и не держать в руках паука.

Эти пауки были частью традиции, связанной с легендой о ткачихе, и Брисеида не хотела упустить возможность узнать важную информацию…

– Это не тарантул, – поправила она, – и он заперт в своей коробке. Просто безобидный обычай.

– Отлично! Как хочешь, но предупреждаю, если позволишь этой твари сбежать ночью, ты еще получишь от меня!

Перед сном Брисеида в последний раз открыла блокнот, чтобы проверить, ответил ли Бенджи на ее вопрос. Она взглянула на последнюю страницу, и сердце ее забилось быстрее: предложение медленно обретало форму, прямо под словом «архетип». Брисеида поспешно встала, схватила перо, чернила и села на табурет у окна.

– Что ты делаешь? – спросила Лиз.

– Я… мой дневник, – ответила она. – Все происходящее настолько трудно для восприятия, что записи могут понадобиться… позже.

– И нужно заняться этим прямо сейчас?

– Есть риск, что позже я все забуду.

– Да уж, а я этот день буду помнить всегда, – сказала Лиз, забираясь под одеяло.

Брисеида обмакнула перо в чернильницу. Бенджи только что ответил ей:

Я обнаружил кое-что.

Пальцы дрожали от предвкушения, она прижала кончик пера к бумаге, и ее зрение затуманилось.

– Не знаю, откуда ты получаешь информацию, – сказал Бенджи, как только она положила руку ему на плечо, чтобы обозначить свое присутствие, – но ты настоящий гений. Архетип, Нил Куба-младший, и вот результат! – сказал он, доставая из кармана аудиокассету, похожую на ту, которую он заставил ее прослушать в предыдущий раз. – Прошло уже много времени с тех пор, как я два раза подряд натыкался на важный документ. Надеюсь, оно того стоит, я еще не успел послушать запись.