— Ты плавать-то умеешь?! — крикнула я, но с тем же успехом можно было кричать щукам, которые шныряли в озере.

Но в тот же самый миг Анна взмахнула руками и без единого звука исчезла под водой.

— Кто-нибудь!! — снова завопила я и, очертя голову, бросилась в воду, надеясь, что успею спасти Тихий Омут от очередного утопленника.

Я сразу нырнула, открыв под водой глаза, но это оказалось без толку — в озере всё было черным-черно, и никаких признаков Анны.

Вынырнув, я набрала побольше воздуха в грудь, и снова нырнула, стараясь уйти под воду в том месте, где скрылась Анна. Я наугад схватила рукой и вроде бы задела ткань платья, но воздух снова закончился, и мне пришлось всплыть. Вот тут я пожалела, что не разулась и не скинула юбку. Озеро закружило меня, втягивая в невидимый омут, и я едва успела вздохнуть, как меня потянуло вниз — будто дёрнули за ноги. Словно промелькнули кадры в черно-белом кино — мамаша Жонкелия носится вдоль кромки воды, размахивая руками, а к озеру бежит Рейвен, на ходу срывая камзол.

Меня потянуло в глубину, закружило, запутало ноги то ли водорослями, то ли моей же юбкой, в груди ставило, кровь застучала в висках, а я совсем некстати подумала — вот будет забавно, если сейчас я окажусь в другом мире… то есть, в моем… то есть….

А потом не стало ни мыслей, ни чувств, и навалилась одна только чернота.

Когда я пришла в себя, то сразу подумала, что первое моё купание в озере моргелютов прошло куда приятнее. По крайней мере, в тот раз сознания я не теряла.

И теперь я лежала на песочке, смотрела в ночное черное небо и слушала, как тихо плещутся волны, ударяясь о берег.

Было мокро и немного холодно, но даже как-то уютно, или я просто чувствовала себя смертельно уставшей, и поэтому мне совсем не хотелось шевелиться. Но полежать спокойно мне не позволили, потому что кто-то перевернул меня на бок и начал стаскивать с меня корсаж, позабыв распустить шнуровку.

— Эй! — недовольно сказала я и попыталась отмахнуться.

— Жива?! — выдохнул рядом кто-то, голосом Рейвена. — Ты меня перепугала до смерти! — а потом и сам он наклонился надо мной, и с черных мокрых волос на моё лицо упали капли воды.

— Сама испугалась, — пожаловалась я, продолжая лежать теперь уже на боку. — Что с Анной?

— Понятия не имею, — ответил судья мрачно. — Я тебя-то еле вытащить смог. Зачем ты полезла в это проклятое озеро?! Да ещё ночью! Хорошо, что я не успел далеко уйти — услышал, как ты голосишь.

— Не голосила, а звала на помощь, — ответила я с достоинством. — Так что с Анной? Она… — я не смогла произнести «утонула».

Пусть донна Анна была крайне неприятной особой, я совсем не хотела для неё такого конца. Я хотела только попугать…

— Там была ещё и Анна? — Рейвен взял меня за плечи, помогая сесть, и я подчинилась — безвольно, как кукла, положив голову ему на грудь.

Озеро перед нами казалось черным враждебным существом, которое досадовало, что не пришлось поживиться человечинкой. Ведь если судья не увидел призрака Анны, значит, она жива. И никто не утонул. Ведь мамаша Жо не полезла в воду?

— А где мамашенька? — заволновалась я и оглянулась.

Позади сверкал всеми огнями город — обыкновенный нормальный город с электрическими фонарями и неоновыми вывесками, а неподалеку посверкивала красным огнём сотовая вышка.

— Что это?! — произнесла я внезапно севшим голосом.

— Сам бы хотел знать, — сказал Рейвен. — Предполагаю, что это — не демоны. Хотя, сначала я сильно струхнул.

— Мы попали! — я вскочила на ноги — куда только пропала усталость — и схватилась за голову, а потом принялась осматривать себя.

Волосы остались такими же длинными, как были у мельничихи Эдит, и одежда — длинная юбка и корсаж были на месте. Мой мир! Мой нормальный, цивилизованный мир! Светочка, тебе очень повезло, что ты не закончила свои дни там, где стоматолог пользуется козьей ножкой, чтобы драть зубы, а о пломбах никто и понятия не имеет на пятьсот лет туда и обратно.

Я укоризненно посмотрела на судью, который продолжал стоять на коленях на песке.

— Ну, я-то понятно, как сюда провалилась, — сказала я строго. — Подумала, что забавно было бы оказаться в моем мире. А ты-то как тут очутился?

— Полез тебя спасать, — сказал он и шмыгнул носом, потом подумал и вытер нос рукавом. — И подумал, что за тобой — хоть в преисподнюю.

— И ты в ней очутился, — я не знала, плакать или смеяться. — Ладно, теперь ты — мой гость. Только помалкивай. У тебя ведь нет ни документов, ни визы. Упекут, как нелегального мигранта, что потом делать? Идем.

— Куда идем? — спросил он с некоторой опаской, поднимаясь с песка.

— В гостиницу, — ответила я, задирая и выжимая юбку, а потом — волосы. — Посмотрим, сколько времени здесь прошло. Судя по погоде, — я опять оглянулась, — прошло либо несколько дней, либо год. Думаю, портье будет в шоке, когда я появлюсь.

Когда мы вышли к залитому светом проспекту, по которому мчались в несколько полос автомобили, Рейвен остановился, пораженный этим зрелищем.

Наверное, ему было страшно — почти как мне, когда я обнаружила, что провалилась непонятно куда и мне грозит смерть от всего — от зубной боли, от аппендицита, от неудачных родов или заразной болезни, типа чёрной оспы. Мне захотелось поддержать его — точно так же, как в своё время он поддержал меня. Я взяла судью за руку, и он очнулся — посмотрел на меня, криво улыбнувшись.

Загорелся зеленый свет светофора, и я повела Рейвена через дорогу.

— Повозки без коней? — поинтересовался он. — Тут колдовство везде? Точно — преисподняя.

— Даже хуже, — ответила я. — Сам не знаешь, насколько прав.

Выглядели мы очень живописно, хотя были мокрые насквозь. На нас смотрели с удивлением, кто-то даже смеялся, кто-то достал сотовые телефоны, чтобы сфотографировать нас — меня в длинной юбке с корсажем, и Рейвена в старинном камзоле и высоких сапогах.

— Все таращатся, — процедил Рейвен сквозь зубы, ему было неуютно от такого внимания.

— Подожди, сейчас ещё будут просить сделать с нами фоточку, — утешила я его.

— Сделать — что? — насторожился он.

— Простите, можно с вами сфотографироваться? — на тротуаре нас остановила толпа туристов.

Все — с дежурными улыбками от уха до уха, тычущие гаджеты нам в лицо.

Мне показалось, что мой храбрый судья готов броситься в бегство, но я только покрепче сжала его руку и улыбнулась, позируя.

— Это — костюмы коренных жителей? — спросил кто-то.

— Да, — легко ответила я, увлекая Рейвена дальше. — Скоро будет костюмированный бал, приглашаются все.

— Что за чертовщина? — зашептал Рейвен. — Что им было от нас нужно?