– Да кто же у него появится, рыбка моя! – воскликнула Мария Сергеевна. – Никого у него нету! Одна ты у него – свет в окошке!

– Да-а-а… А чего же он тогда на мне не женится?

– Женится! – горячо воскликнула Мария Сергеевна. – Обязательно женится! Ты только, Катюша, подтверди, о чем мы с тобой договаривались.

– Хорошо, я подтвержу, тетя Маша. А вы попросите Костю, чтобы он на мне женился?

– Конечно!

– А он ко мне сегодня зайдет?

– Если не будет работать, то зайдет.

– Тетя Маша, а где Костя работает? А то он то целыми днями дома сидит, то неделями нет его.

– Такая уж у него работа, Катенька. Ответственная.

– Какая?

– Такая, что нам с тобой знать не положено. Ясно? Костя на правительство работает. На благо всей страны. И не нам с тобой его рабочий график планировать.

– Ну, это я понимаю, только хотелось бы почаще с ним видеться.

– А мне, думаешь, не хотелось бы? Очень хотелось! Да только что же мы с тобой можем поделать? Разве что поплакать друг у друга на груди.

Мария Сергеевна так расчувствовалась, что того и гляди на самом деле могла заплакать. Но Мариша уже совершенно ей не верила. Зачем она уговаривала соседку обеспечить алиби ее дорогому сыночку? И ни в какой, оказывается, другой город Костик не уехал. Тут он жил, у родителей под боком. Работал через пень-колоду, да еще водил за нос соседских девушек.

– Вот так вот, Катюшенька, мы и живем. Одни напасти со всех сторон. А ты, никак, печку собралась топить?

– Да, только дров у меня мало.

– А это не беда, Катя! Дрова ты у нас возьми! Прямо сейчас пойдем и наберешь сколько надо.

– Тетя Маша, мне тяжелое поднимать нельзя, – пропищала девица. – Пусть лучше Костик ко мне вечером с дровами зайдет.

– А до вечера ты без дров сидеть станешь?

– Да тепло ведь. А готовить я ничего не собиралась. Вон тушеную фасоль купила и колбаски. Ими и пообедаю. Их греть не надо. Фасоль можно и холодную съесть прямо из банки. А колбасу с бутербродами. Хотите?

– Нет, Катенька, мне здоровье питаться одними консервами не позволяет. Была бы я помоложе, с удовольствием. А так приходится кашку на пару да овощи отварные кушать. Так я пойду? Мы ведь с тобой договорились?

– Да, тетя Маша. Только вы Костику скажите, что я его жду.

– Скажу, скажу! А как же иначе?!

И пролетев через сени к выходу (Мариша едва успела спрятаться в какую-то дверку), Мария Сергеевна отчетливо прошипела:

– Вот ленивая дрянь! Тупая корова! Дров – и то лень себе притащить! Нужна такая дура моему сыну!

После этого раздались грохот и отчетливое проклятие. Гнилые ступеньки все-таки подломились под весом Марии Сергеевны, и женщина только чудом не сломала себе ногу.

– Ступеньки прогнили, Катя! – крикнула она. – Что же ты не смотришь?

– Тетя Маша, а пусть ваш Костик мне их починит, – раздался ленивый голос в ответ. – А то я и сама боюсь по ним ходить. Пусть вечером зайдет и починит, раз я его невеста.

Мария Сергеевна лишь сплюнула. И, прихрамывая, заспешила к своему дому.

А Мариша, выбравшись из укрытия, немного выждала и постучалась в дверь комнаты.

– Заходите!

Не заставив себя повторять дважды, Мариша толкнула обитую ватином створку и вошла в жилое помещение этого дома.

Первое, что ей бросилось в глаза, был чудовищный беспорядок. Все вещи тут либо валялись прямо на полу, либо были неряшливо скомканы и перепутаны с мусором – обрывками газет, яблочными огрызками, конфетными фантиками, шкурками от бананов и прочим. Все это лежало тут уже явно не первый день, так что порядком подгнило и издавало ни с чем не сравнимый аромат.

А в центре всего этого разгрома сидела толстая девица и с аппетитом уплетала ложкой фасоль прямо из банки. Не переставая жевать, она подняла голову и уставилась на Маришу пустым взглядом. Не выражая ни удивления, ни возмущения, она снова опустила глаза и откусила изрядный кусок колбасы от целой палки.

Начинать разговор первой девушка явно не торопилась. Пришлось Марише это взять на себя.

– Здравствуйте.

– Привет, – равнодушно проронила девица. – Если ты насчет дома пришла, то я его дешево не отдам. Этот дом моей бабушки. И мне он дорог как память о ней. Дешево не продам, и не проси. Да и место тут хорошее. И дом можно отремонтировать, и он еще сто лет простоит.

Сто лет! И нечего тут ремонтировать. Все давно сгнило. Все надо менять подчистую! Дом сносить, участок перекапывать, вот только с самой хозяйкой может возникнуть загвоздка. Ишь, как утвердилась на своем стуле, не сковырнешь!

– Земля отличная, – продолжала гундосить девица без всякого воодушевления. – У бабушки тут и картошка, и клубника, и помидоры росли. А потом мы с мамой каждое лето сюда приезжали. Мне этот дом очень дорог!

Если он тебе так дорог, так и живи в нем! Даром! Хоть бы прибралась! И огород перекопала! Стыдно же перед людьми жить в таком хлеву. Да что там, у хороших хозяев и в хлеву куда чище, чем в этой комнате!

Вид у самой девушки тоже был не ахти. Вроде бы на личико симпатичная, она была слишком толстая и какая-то неряшливая. Густые волосы распущены и разлохмачены. На лице остатки вчерашней косметики. Ногти покрыты облупившимся лаком. А волосы на голых торчащих из-под халата ногах не бриты уже давным-давно. И ноги не мыты, как показалось Марише, тоже.

– Я к вам не по поводу дома, – сказала она.

– Нет? А… А зачем тогда?

– Я к вам пришла по поводу Кости – вашего соседа. Вы же его знаете?

Впервые за время разговора девица продемонстрировала хоть какие-то признаки оживления. Облизав жирные от колбасы губы, она плотоядно кивнула:

– Знаю! А вы… Вы его знакомая, да?

– Да, я его знакомая. И я хочу предупредить вас, Катя, Костя вас обманывает.

– Что? – широко раскрыла глаза толстуха. – Почему? Откуда вы знаете?

– Понимаете, мы с Костей работаем в одном отделе, – принялась бессовестно врать Мариша. – И он там со всеми девушками перевстречался. А потом мы узнали, что у Кости есть невеста. То есть вы.

– Я?! – разинула рот девица.

– Ну да! Вы ведь Катя?

– Да.

– И вы Костина невеста?!

– Ну… Да. Наверное.

– Так он вас обманывает! С Наташей и Светой встречался. А потом еще и с Аней! Вон он какой, ваш Костя! А вы ему верите! Сидите тут, ни о чем не ведаете!

Пожалуй, Мариша несколько перестаралась с обилием информации. У толстухи был такой вид, словно голова у нее сейчас лопнет от переизбытка сведений.