* * *

— Эй! Если бы я знал, что ты будешь так пинаться, я бы тебя на диване устроил…

Перестав падать, я дернулась, просыпаясь… И открыла глаза.

Перед самым лицом — черная подушка и пухлое, черное же одеяло без пододеяльника, с подложенной под него серой простыней. Сзади — легкое шевеление и отчетливый, на уровне гормонов ощутимый запах мужчины. Моего мужчины.

Черт, но как?! Когда успели?!

В полном ужасе я подскочила и обернулась на голос — чуть ли не в прыжке.

— Что ж ты так мечешься? — недовольно хмурясь, мой мужчина приоткрыл один глаз. — Между прочим, я давно так плохо не спал. Если будешь так продолжать — у нас будут разные спальни.

Чувствуя себя в продолжении того самого сна, из которого и выпала в эту новую для меня реальность, я резко приподняла над грудью одеяло… и тут же прижала его обратно к почти обнаженному телу. Майка с лифчиком и трусики — вот все, что на мне было.

Покосилась на вновь задремавшего Пола.

Он вообще голый. Во всяком случае до пояса.

Оглядела комнату вокруг нас — огромная, по-современному обставленная спальня. Высокие потолки (слава Богу не кафедральные), окна во всю стену, закрытые полупрозрачными жалюзи. Низкая, строгих очертаний, невероятно широкая кровать, и на ней мы — парочка голубков после страстной ночи любви.

Вот только не помнила я никакой ночи любви!

Нет, как мы попали в этот гостиничный номер-люкс, я помнила хорошо. Приехали сильно за полночь — устав сопротивляться ему и себе, я честно хотела заняться с ним сексом — нормальным, человеческим сексом с мужчиной, который мне безумно нравился. Тем более, что все было чин-чинарем — он мне трахающуюся на камеру Валерию Александровну, я ему… ну в общем, понятно.

Как в лифте и по дороге в номер целовались — я тоже отлично помнила… врезаясь в стены и столик уборщицы, срывая друг на друге одежду…

Пришли — если можно это было так назвать.

Пытаясь открыть, он дважды терял пластинку ключа, однако отпер, наконец, тяжелую, парадную дверь своего люкса, и мы ввалились в темную прихожую. Схватил меня за руку и, не включая свет, потащил куда-то в глубь помещения. У двери в спальню засосал еще раз — да так, что ноги окончательно отказались держать мое тело, и пришлось повиснуть у него на шее — а потом скомандовал.

— Я — в душ, ты — в кровать.

И махнул рукой по направлению огромного, темнеющего ложа у окна.

Я начала было сопротивляться — мол, тоже в душ надо, но он твердо помотал головой — нет, хочет меня такой, какая я есть. От запаха моего он дуреет, понимаете ли, и не надо ему ничего всякими шампунями портить.

Я решила не спорить — прилечь, не раздеваясь, на эту самую кровать, а после того, как он выйдет, прошмыгнуть все-же мимо него в ванную, и там, запершись, как следует помыться. Не собаки мы, чтоб под хвостом друг у друга нюхать.

Это было стратегической ошибкой — моей и его. Нет, не прошмыгнуть — я до этого не дотянула. Прилечь. Потому, что как только моя голова коснулась подушки, веки сами по себе закрылись, мысли и волнения растаяли, и я оказалась в том самом неприятном сне — с неуклюжей невестой в собственном исполнении…

Сложив наконец дважды-два, я ахнула. Так что же, получается, я уснула, а он пристроился и… потихоньку отжарил?

Схватила себя за промежность — вроде ничего не саднит, не болит. Может, он аккуратно… Я ведь ни разу даже не проснулась.

Мне вдруг стало обидно и даже как-то противно. Я тут, понимаешь, о нашем первом разе мечтаю, рисую себе кровать с розовыми лепестками, а он вот так… во сне… Конечно, согласие он от меня получил еще вчера… Но все равно — неприятно, что мной воспользовались, как резиновой куклой.

Но почему не раздел меня полностью? Не хотел будить?

Выход был один. Проверить раздет ли он сам. Потому что, если он меня трахнул — уж точно не стал бы снова напяливать на себя трусы. Уже некого стесняться.

Я слегка поерзала — потрясти матрас. Никакой реакции. Кажись, снова уснул — сопит тихо, периодически легко всхрапывая. Перевела взгляд — туда, где под черным одеялом скрывалась нижняя половина его тела… и замерла, не в состоянии отвести глаз от широкой, рельефной груди, такой же загорелой, как и его лицо… как завороженная смотрела на его руку, спокойно лежащую на животе — крупная ладонь, в две моих, наверное, а пальцы изящные, длинные, не обрубки-сосики, как часто бывает у таких мужланистых мужчин.

Вспомнив, что эти пальцы вытворяли со мной только вчера вечером, я поерзала еще немного — уже непроизвольно, жмурясь от истомы, сведшей бедра. А уж когда про все остальное вспомнила… ой, мамочки! Кровь вскипела, ударила в лицо, а взгляд немедленно нашел нужный путь. Точнее, дорожку — ту самую, заманчивую дорожку из волосков, что убегает у мужчины по животу вниз… Выбиваясь из-под его руки, дорожка эта ныряла под одеяло, настойчиво маня за собой… даже не маня — приказывая взгляду бежать за ней, будто за всем известным Белым Кроликом.

Не в силах противостоять этому зову, затаив дыхание и даже чуть высунув язык, я протянула руку и приподняла край толстого, но на удивление легкого одеяла…

«Только проверить, в трусах ли он…» — крутилось в голове оправдание такой наглости.

Однако в пододеяльном пространстве было совершенно темно, и наличие или отсутствие белья как такового установить было невозможно. Не с фонариком же туда заглядывать…

Пару секунд прислушиваясь к прерывистому похрапыванию со стороны подушки, я решилась на подвиг.

Просуну туда руку. Как только почувствую на бедрах кромку трусов или боксеров, сразу же вытащу и притворюсь спящей.

А если нет? Если не почувствуешь?

Обижусь и уйду — решила я. И скользнула рукой под одеяло, стараясь не касаться ни кожи, ни этих умопомрачительно мягких волосков на его животе.

— Надеюсь ты в курсе, что именно любопытство сотворило с кошкой?

Я зажмурилась. Нет-нет-нет… Пожалуйста, Господи, только не это.

— Давай все-таки слегка видоизменим легенду.

Я почувствовала, как его большая ладонь накрыла мою… и повела вниз — туда, куда до этого так стремился мой ищущий взгляд.

Самое трудное было изображать ровное, размеренное дыхание глубоко спящего человека. Потому что как только Пол понял, куда именно Вера нацелилась, приподнимая на нем одеяло, кровь понеслась в это самое место с такой скоростью, что легкие не поспевали качать в вены кислород. Несколько раз шумно выдохнув, он попытался изобразить храп, и, похоже, эта хитрость сработала — остановившись на секунду и настороженно прислушиваясь, Вера продолжила свое интригующее занятие.

Однако, спустя пару секунд стало понятно, что это еще не самая большая его проблема. Потому что очень скоро ей станет заметно, что одеяло над его бедрами уже формирует довольно приличных размеров «палатку», и тогда никакой храп его не спасет.