том, в чем сложность ее написания. Вскоре я предложил свою помощь, он согласился. Попутно у меня была задача провести некоторое исследование. Я решил, что могу провести это исследование на российских студентах и тем самым убить двух зайцев, как вы говорите. И вот я здесь.

— То есть исследование все-таки на нас делается?

Ле́рон вместо ответа просто улыбнулся.

— Честно говоря, Константин Николаевич меня поразил, — задумчиво произнесла Алиса. — Мы его всегда воспринимали как просто отличного преподавателя, доброжелательного, любящего свою работу и студентов. Но никогда не думала, что у него есть какие-то серьезные амбиции в научной области.

— Думала, что он недостаточно серьезен?

— Да, точно! Это подходящее слово. Просто он всегда такой веселый, постоянно шутит. Точнее, пытается, ибо у него это редко получается. Но это очень мило выглядит. И еще обожает мифическую Атлантиду, как будто верит в сказки, ну, понимаешь?

— Ты просто сравниваешь его с другими преподавателями.

— Ну да.

— А ты в существование Атлантиды не веришь?

— Нууу, — засмеялась Алиса, — после прочтения его книги стала сомневаться в своих убеждениях, но да, раньше точно не верила. Мне очень нравится этот миф, он впечатляющий и мне бы очень хотелось верить в ее существование, но это и правда больше похоже на красивую сказку. Я очень люблю сказки, но мой прагматичный ум не дает мне в них поверить.

— Ты не создаешь впечатление человека с прагматичным складом ума.

— Почему?

— Как ты сказала… Всегда веселая, позитивная и постоянно шутишь…

— Ясно, подкол засчитан, ха-ха. Да, соглашусь, я иногда ошибаюсь в людях. Но не часто. Чаще всего мое первое впечатление о человеке бывает верным.

— Вот как.

Они дошли до пруда, Алиса остановилась, Ле́рон тоже. По пруду плавало несколько уток. Завидев людей, они стали подплывать ближе. Алиса полезла в рюкзак, убрала воду и достала небольшой пакетик с кормом.

— Остатки, — продемонстрировала она пакет Ле́рону. — Как раз на один раз, потом они уже улетят, наверное.

— Веселая, позитивная… и кормишь уток специальным кормом для птиц, — будто завершил неоконченную ранее мысль Ле́рон.

— Не хочу быть причиной смерти какой-нибудь птицы, даже если я об этом никогда не узнаю, — Алиса набрала горсть корма и по одной, две штучки стала кидать уткам, стараясь делать это равномерно, чтобы всем досталось.

— Это птицы. Без твоей помощи они точно не пропадут. И всегда найдут корм.

— Я знаю, мне просто нравится, — Алиса взглянула на него. — Не потому, что я чувствую себя хорошей из-за этого. Просто нравится. Это как еще одна медитация для меня. А ты всегда делаешь все исключительно исходя из целесообразности действия? Никогда ничего не делаешь просто так?

— Делаю, но в качестве исключения.

— Например?

— С тобой разговариваю сейчас.

Алиса кинула остатки горсти в воду и развернулась к Ле́рону.

— Ты всегда был таким циничным?

— Я не циничен. Абсолютно. Хотя считаю это скорее минусом, чем плюсом.

— Тогда почему ты постоянно разговариваешь как циник и ведешь себя так?

— Ты хочешь сказать, что я всегда груб и невежлив? А еще не забочусь о чувствах других?

— Ну, что-то вроде того.

— А почему я должен заботиться о чувствах совершенно чужих для меня людей?

— Чтобы у них появился шанс стать тебе не чужими, например?

— Если бы я нуждался в близости с кем-то, то не поступил бы со своими родителями так, как поступил.

Алиса почувствовала, будто ее шарахнуло молнией от этих слов. И ощутила какой-то очень неприятный толчок в груди. Она снова отвернулась к пруду, молча взяла еще одну горсть корма и стала медленно подкидывать уткам, будто специально старалась растянуть время, чтобы как можно дальше отодвинуть тот момент, когда нужно будет чем-то заполнить паузу в их диалоге. Что же с ним было не так? Таких людей попросту не бывает, с бухты-барахты без веской на то причины ребенок не станет тянуться к собственному разрушению и причинять столько боли своим родителям. А если его история реально правдива и не приукрашена, родители хапнули еще как много боли и переживаний из-за него. Она могла себе это представить и даже прочувствовать в какой-то степени. А он так спокойно об этом говорит, абсолютно без тени сожаления, печали, боли. Или ненависти к родителям. Что же там скрывается за этим напускным равнодушием?

Ле́рон тоже молчал, и Алисе было от этого еще дискомфортнее. Ее не часто могли застать врасплох и смутить каким-то фактами из жизни, тем более до такой степени, чтобы она не могла придумать, что сказать, как продолжить разговор. В таких ситуациях она начинала просто больше копаться в людях и добиралась до сути, которая бы ей все объясняла, но с ним она не чувствовала в себе смелости начать делать то же самое. Был какой-то ступор. Притом, что уже второй раз Ле́рон сам проявил инициативу к их общению и вроде бы так легко и просто рассказывал о себе, без утайки отвечая на ее вопросы, однако она понимала, что копаться в его психике он не позволит. И она не могла себя пересилить и рискнуть сделать это, будто нашла человека сильнее. И она спрашивала себя, а хочет ли она вообще дальше копаться в нем? Алиса попыталась представить, что это их последняя встреча. Вот они расходятся у входа в парк, она едет к сестре, а он… Он уходит по своим делам. И вот она снова видит его только на занятиях с Константином Николаевичем, а потом он уезжает из их страны, и она больше никогда с ним не сталкивается… Нет, ей это определенно не нравилось. Ей хотелось узнать чуть больше о нем прежде, чем он покинет их страну. Нужно было просто поменять тон их разговора и попробовать пообщаться на обычные не напрягающие темы. Возможно, так он больше сможет раскрыться.

Алиса бросила уткам остатки корма из пакетика, опустошив его полностью, скомкала и убрала в карман пальто, развернувшись к Ле́рону. Тот смотрел на нее каким-то странным пронизывающим взглядом, будто сканировал самую ее душу. От этого ее словно окатило ледяной водой с головы до ног. Его взгляд резко переменился и снова стал обычным, равнодушным.

— Ты знаешь, иногда ты создаешь какое-то… пугающее впечатление…, — прошептала Алиса, нахмурившись.

— Да, знаю. Порой я забываюсь. Ну что, утки сыты и довольны? Каков дальнейший план? — непринужденно спросил он.

— У меня есть еще полчаса, — Алиса задумчиво посмотрела на часы. — Можно продолжить гулять здесь, пройтись вокруг парка…

— Часто тут бываешь?

— Да, частенько. Но зимой реже… Я не только уток кормлю здесь, часто просто гуляю, слушаю музыку или