И нашествие воинствующих фемин схлынуло. Как только вопли стихли далеко внизу, Кондрад подошел к моей двери и стукнул два раза:

— Денис, срочно отпускай даму! Они сейчас вернутся.

Кое-как увязав расхристанный дамский туалет и придав волосам некоторое подобие прически, я накинул на Иалону плащ, поправил маску и открыл дверь.

Кондрад поторапливал:

— Быстрее, быстрее!

Девушка проскользнула в соседнюю подсобную каморку и, воспользовавшись потайным ходом, исчезла, забирая с собой мой душевный покой и невозмутимость.

Черт, черт, черт!!!

Страх за нее и чувство глубокой неудовлетворенности меня разрывали на части. Но все же я поступил как должно. Так что когда нас накрыла повторная шумовая волна паники фрейлин, мы с Кондрадом сидели и чинно разбирали карты. На столе стоял графин с бренди, хрустальные бокалы, и никаких следов присутствия посторонних.

— Где ты, коварная? — громогласно раздалось из нового облака, на этот раз зеленовато-коричневого.

Я жестами показала парфенушкам ловить оттуда все, что будет вылетать, и отправлять обратно. Из облака выпал симпатичный накачанный мужик. Волосатики его поймали и запихали обратно в облако.

— Не понял?! — возмутился шатен с длинными, заплетенными в замысловатую косу шикарными волосами. И попытался вернуться. Парфенушки были начеку и завернули попытку несанкционированного входа. Мы с Севдой с любопытством наблюдали за этим спектаклем.

— Во! — ткнула я пальцем в облако. — Лезут и лезут. Хлорофоса на них нет!

— Это мой муж, — хихикнула блондинка. — На него хлорофос, дихлофос и «Машенька» не действуют.

— Да? — засомневалась я, отвлекаясь от грустных мыслей. — Пробовала?

— Ага, — закивала богиня. — Особенно «Машеньку».

— Устоял? — поинтересовалась я, досматривая вторую сцену действия.

Парфенушки вооружились мухобойками и лупили по всему, что высовывалось из облака. В основном доставалось богу и большей частью по голове.

— Терейна никакая зараза не возьмет! — гордо поделилась со мной Севда.

— Кроме тебя? — невинно спросила я, вызвав у богини заливистый смех и два больших пальца вверх.

— Сделала! — заливалась блондинка, опрокидываясь на спину и дрыгая ногами. — Так изящно меня еще не обкладывали! Все больше «О, прекраснейшая» или «О, милосердная»! А так иногда хочется побыть в душе отчаянной заразой и стервой, — доверительно сказала девушка, принимая вертикальное положение.

— Обращайся, — расщедрилась я, ухмыляясь на то, как парфенушки установили круговую оборону и блюли чистоту наших рядов. — Всегда рада сказать что-то приятное.

— Обязательно, — широко улыбнулась богиня. И попросила: — Пусти мужа, вдруг что-то умное скажет.

— Парфенушки! — повернулась я к облаку. — Пригласите гостя. И… спасибо вам!

Мохнатики погордились и нырнули в дымовую завесу за мужиком. Бог, наученный горьким опытом, отбивался изо всех сил и громко орал.

Не помогло.

— Дорогой, — нежно позвала Севда. — Заходи, я тебя жду.

Ее голос звучал колокольчиками, звонкой капелью, песней жаворонка. Хотелось расслабиться и таять… ой, слушать! М-дя-а-а, не зря ее назначили главной женой… Тьфу! — богиней любви.

Шатен осторожно выглянул из облака, удостоверился, что бить не будут, отряхнулся и гордой походкой направился к нам.

Надо признать, мужа себе богиня отхватила классного. Высокий, весь такой из себя мускулистый, но не перекачанный. В нем чувствовалась сила и мощь, и в то же время не оставляло ощущение ловкости и грации.

— Чем он у тебя занимается? — шепотом спросила я, пока Терейн преодолевал расстояние от входа до моей кровати.

— Бог земли и вулканов, — гордо ответила Севда, с неизъяснимо нежной и ласковой улыбкой смотря на мужа. Я тут же затосковала по Кондраду и обзавидовалась.

— Вот ты где! — припечатал шатен. — Я так и знал!

— Здравствуйте! — громко поздоровалась я, обнимаясь вместо мужа с кадуцеем и жестоко страдая по этому поводу.

Бог небрежно отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и пытливо уставился на жену. Искал, видимо, следы горького раскаяния и ужасной скорби от разлуки с ненаглядным… Ну знаете, с бабским жутким слезоразливом и неизбывной тоской.

Ага! Щас! Держи карман шире! У Севды этого самого искомого не было ни в одном глазу. Терейн еще раз посмотрел в прекрасные очи любимой женщины и рявкнул:

— Шляешься неизвестно где! — Метнул взгляд в мою сторону и добавил: — И неизвестно с кем!

— А ничего, что я тут в пижаме? — спокойно поинтересовалась И. О. Рицесиуса, чувствуя, как моя виртуальная «шерсть» становится дыбом, а внутри начинает закипать белая ярость. Скоро она пробьет путь наружу, сорвет «вентиль», снесет «крышу», и будет так весело!

— А-а-а, — играя внушительными мускулами, нагло махнул на меня рукой явленец мне и народу.

Вообще-то одет для бога он был довольно странно. Нет, я ни разу не придирчивая… но для этой эпохи… Как-то джинсы и майка-алкоголичка немного не вписывались в трепетный образ светлого бога, зато отлично подчеркивали имидж крутого мачо. Скорей всего, на то и был расчет.

— Севда, почему ты сидишь здесь? — задал «умный» вопрос очень странный бог.

— А где я должна сидеть, дорогой? — включила его жена «блондинку». Получалось это у нее не просто талантливо, а страсть как достоверно. Если бы она до этого со мной не откровенничала — вот лично я бы сразу поверила!

Я сидела на кровати, крутила головой от жены к мужу и начинала закипать. У меня должен быть план, а его нет и не предвидится! Плохо! Глядя на семейную пару, подпитывала свою злость и тоску.

В этот момент ко мне повернулась Севда и спросила:

— Хочешь передать привет Кондраду?

— Конечно! — подпрыгнула я на кровати. — А как?

— Подумай, что ты хочешь ему передать, — тонко улыбнулась богиня. — У тебя есть пять секунд.

Сказать хотелось много и долго, но, как назло, на ум лезла одна ерунда. Богиня взмахнула белой ручкой и заявила:

— Послание ушло!

— А он его получит? — озаботилась я, нахмурив лоб и пытаясь понять — какую из двух вертевшихся в голове фраз увидит мой муж и как он на них отреагирует.

— Не переживай! — фыркнула Севда, лучисто улыбаясь своему мужу. — Твое послание увидят все!

И я сразу стала активно переживать. Уж больно недобро, на мой неискушенный слух, прозвучало обещание. Причем до такой степени, что пропустила половину перепалки супругов.

Очнулась, когда блондинка дала вулканологу пощечину и заорала: