Во время одной из встреч с Гринглассами еще в феврале Розенберг, купив упаковочку с пудингом, разрезал ее пополам и передал одну половину Рут со словами, что вторую половину должен будет предъявить связник. Предполагалось, что это будет женщина, но Анатолий Яковлев, руководитель Розенберга в Нью-Йорке, изменил первоначальную договоренность.

Голд пытался протестовать, когда Яковлев вручил ем полоску картона, считая, что эта дополнительная миссия усложнит его основную задачу – поездку к Клаусу Фуксу в Санта-Фе. Но Яковлев настоял на своем, подчеркнув важность получения информации, и изложил план поездки. Голду предлагалось добираться окольным путем – сначала на Финикс, затем в Эль-Пасо и только потом в Санта-Фе. Альбукерке был в двух часах езды от Санта-Фе.

Поскольку Голд был ограничен во времени, он поехал прямо в Санта-Фе, куда прибыл 2 июня за полтора часа до назначенной встречи. Чтобы скоротать ожидание, он погулял по городу, зашел в местный музей и приобрел план города, дабы не задавать лишних вопросов, как пройти к нужному ему месту. Без труда он нашел мост на Кастилло-стрит, на котором ровно в четыре часа пополудни появился Клаус Фукс на своем изрядно побитом «шевроле». Английский ученый посадил Голда в машину, назвав его Раймондом. Фукс выехал за город, рассказав по дороге подробности предстоявшего испытания в Аламогордо. По его предположению, взрыв следовало ожидать в начале 1946 года, однако за последнее время были достигнуты впечатляющие успехи. Возвратившись в Санта-Фе, Фукс передал Голду объемистый пакет с машинописными текстами. Далее Голд поехал напрямую к Гринглассу в Альбукерке.

Голду в свое время советовали уходить со встреч с нужными людьми сразу же после получения документов, ибо в случае задержания это был бы обличительный материал против обоих партнеров. Чувствуя себя за закрытой дверью в квартире Грингласса в полной безопасности, Голд тем не менее решил не задерживаться.

– Мне пора идти, – сказал он и встал.

– Если вы подождете минутку, – улыбнулся Грингласс, – то мы можем выйти вместе.

Рут передала привет жене Розенберга Этель, тогда как Голд вручил Дэвиду туго набитый заклеенный конверт, не говоря ни слова. Тот побарабанил пальцами по конверту, но вскрывать его не стал, даже не поинтересовавшись суммой вложенных в него денег.

– Этого достаточно? – спросил Голд, как бы намекая, чтобы Дэвид пересчитал деньги.

– На ближайшее время, видимо, хватит, – ответил Грингласс и положил конверт в карман, так и не вскрыв его.

– Вам это нужно срочно, – полувопросительно, полуутвердительно произнес Голд.

У нас было много расходов, – признался Дэвид. – TУT и выкидыш у Рут, случившийся в апреле и связанный с целой кучей врачебных счетов, работать, естественно, она не могла, да и целый ряд других издержек.

– Я готова, – заявила Рут, тяжело вздохнув и кусая губы.

– Постараюсь принять все меры, чтобы вы получили еще кое-какие деньги, – пообещал не совсем уверенно Голд, переводя взгляд с одного на другую.

– Это было бы как нельзя кстати, – подтвердил Дэвид, выходя из квартиры.

Голд предложил, чтобы они проводили его до перекрестка, а дальше он пойдет один, так как уже хорошо сориентировался. Грингласс сообщил, что, видимо, на Рождество получит отпуск – дней двадцать, а то и больше, – и приедет в Нью-Йорк.

– Если у вас будет желание встретиться со мной, позвоните моему шурину Юлиусу, – добавил он.

Голд сказал, что они, вполне вероятно, могут встретиться и раньше, так как он планирует поездку на юго-запад в начале осени. Когда они попрощались, Гринглассы тактично скрылись в ближайшем универмаге. Через некоторое время они молча направились домой. В конверте оказалось 500 долларов.

Дэвид вручил деньги жене:

– На них мы сможем прожить целую неделю. Ты что-то хочешь сказать мне?

– Юлиус говорил нам, что наша информация нужна ему для научных целей, – выпалила Рут. – Теперь же получается, что ты за нее получаешь деньги. А это не что иное, как… товар – деньги.

Она расплакалась. Дэвид обнял ее, покачав головой, и попытался успокоить как мог.

На следующее утро он автобусом уехал в Лос-Аламос. Рут уже успокоилась и принялась планировать, 1как лучше израсходовать деньги: 400 долларов она хотела положить на счет в банке, на 37 долларов купить облигации военного займа, а остальные пустить на хозяйственные нужды.

В это время Хэрри Голд, сидя в поезде, шедшем в Чикаго, просмотрел свой улов. Хотя, будучи химиком, он в общем-то разбирался в научных вопросах, теоретические выкладки Фукса по использованию расщепления ядра атомов для создания нового оружия были ему мало понятны. Выборочно прочитав некоторые положения, он спрятал листы бумаги в саквояж с металлическим запирающим устройством и надписью «врач». Материал Грингласса оказался более доступен и к тому же снабжен схемами, но почерк унтер-офицера разобрать было непросто. Через несколько минут чтения Голд убрал и эти документы, но в папку с надписью «разное».

Глядя сквозь запыленные окна вагона на плодородные поля, он поздравил себя с удачно проведенной операцией, сулившей приличные дивиденды. Время, истраченное им на непосредственные встречи, составило всего около часа: двадцать минут на Фукса а остальное – на два посещения Грингласса. Только супруги Грингласс получили 500 долларов, Фукс же от предложенных ему ранее 1500 долларов отказался наотрез, так что на этот раз ему ничего уже и не, предлагали. Размышляя об этом, Голд прикинул и собственные расходы, которые были прямо-таки мизерными. В поездах он брал верхнюю полку в спальных вагона, а вместо ресторанов питался бутербродами и тем, что покупал на платформах во время остановок. Угостив конфетами нескольких ребятишек, прыгавших в проходе, сказал, обратившись к их родителям: «У меня самого дома парочка таких же сорванцов». Затем снова отрешенно продолжал следить за ландшафтом за окном.

Вечером 5 июня Голд прибыл в Нью-Йорк как раз ко времени свидания с Яковлевым, сотрудником советского консульства, худощавым и очень нервным человеком, возраст – лет за тридцать. Встреча должна была состояться в Бруклине, там, где Метрополитен-авеню уходила в городской район Куй не. По пути туда Голд применил несколько трюков, чтобы избавиться от возможной слежки. Одним из них было углубленное чтение газеты на перроне станции метро – и прыжок в вагон в последний момент, когда уже закрывались двери. Встретиться обусловились в 22:00 часа. Когда же Голд пересекал небольшую боковую улицу, местность показалась ему пустынной и тревожной. Хотя он и был уверен, что за ним нет «хвоста», решил все-таки еще раз перепровериться.

Ровно в назначенное время в уже наступившей темноте Яковлев и Голд направились навстречу друг другу. Они шли медленно, чтобы в случае опасности разойтись в разные стороны. Но все было спокойно, и они, тихо поприветствовав друг друга, вместе обошли вокруг квартала, немного постояли, беседуя, затем обменялись газетами. В руках Голда оказалась обычная газета, Яковлев же вместе с газетой получил два конверта, плотно набитых документами. Этих материалов, вместе с предыдущими и последующими, было вполне достаточно, чтобы индустриально развитая держава, обладавшая необходимыми силами, средствами и научным потенциалом, могла создать собственную атомную бомбу.