Илий получил прикладом между лопатками, горячая волна боли побежала по позвоночнику. Каланча схватил его за волосы, доктор ответил неожиданным ударом в кадык, и прежде, чем Илия повалили на землю, он успел лбом расквасить долговязому нос.

Посыпался град ударов. Может, из-за того, что он думал о дочери, Илий сначала не чувствовал боли, хотя ему первым же ударом разбили губы, а вторым пнули ботинком в печень. Ударов по спине он не считал. Мышцы судорожно сокращались, и кожа разгорелась огнем.

Где-то лаял Гален, вероятно, на этот раз он даже кого-нибудь кусал. Доктор боялся, что его пристрелят.

Илий слышал протестующий голос Вексы. Скоро удары сделались вялыми и совсем прекратились. Лысый наемник снова дал ему шанс.

Доктор встал на четвереньки, сплюнул кровь. Левый глаз заплыл и почти не видел. Краем правого он успел разглядеть, как в кустах исчезли лапы и собачий хвост.

«Беги, Гален, спасайся».

– Эй, Бурят!

Главарь неохотно повернулся к нему.

– Я вернул тебе голос и помог. Мне нужно только одно: моя дочь. Я заберу ее и уйду. О вас никто не узнает.

Какое-то время лицо Бурята с распухшей щекой, заросшей рыжими волосами, оставалось неподвижным. Затем в мертвых глазах забрезжил какой-то безумный огонек.

Главарь медленно заговорил:

– Дайте… ему ловушку… Пусть идет поймает тварь… Дочь – его. Пусть забирает…

Наемники угрюмо молчали.

– Это приговор, Бурят, – сказал Векса. – Тебе ж помогли…

– Тебе был дан приказ… избегать свидетелей… – прошамкал Бурят. – Теперь пойдешь и проводишь гостя до входа. Сделает работу – получит то, что хочет.

Доктор поднялся, его чуть повело в сторону, но он устоял.

– Где его пистолет? – взревел Каланча, вытирая нос, из которого продолжала течь кровь. – Я хочу его пушку в подарок. Компенсация. Хорошая пушка!

Пистолет поискали в траве, но не нашли. Илия еще раз проверили – ничего. Во время потасовки оружие исчезло. Каланча подошел к доктору вплотную:

– Я еще на мосту заметил, что ты прячешь что-то за поясом, гнида.

– И не додумался обыскать, – ответил Илий.

Долговязый плюнул в него, но не попал. Его оттащили в сторону.

Они стояли у самых дверей барака. Из-за деревьев недобро поглядывали холодные дула винтовок и автоматов.

Илий коснулся заплывшего глаза, облизал губы, покрытые багряной коркой. Векса посмотрел на его лицо, покачал головой.

– Глупо было, доктор, задирать Каланчу. Такой может убить, не моргнув глазом, – он кивнул в сторону наемников. – Хотя, скажу, по правде, я и сам его не раз хотел украсить. Не язык, а жало.

Наемник привычным движением полез в карман за семечками и не нашел их там.

Илий молчал.

Векса странно глянул на него и сказал еле слышно:

– Встань напротив меня.

Доктор сделал шаг в сторону и оказался спиной к входу.

– Ловушка на «дичь», нажимаешь на кнопку, и из трубки вылетает сеть, – сказал Векса громко, протягивая ему сверток, и добавил тише: – Ох, доктор-доктор, как бы я хотел, чтобы у тебя все вышло. Не подходи к этой твари. Вспугни ее чем-нибудь и выгони через пожарный вход, а пока она будет биться в ловушке, постарайся с дочерью уйти.

– А если дочь останется у нее в руках? – глухо сказал доктор.

Векса призадумался.

– А ты поговори с этим чудищем.

– Поговорить?

Наемник опасливо огляделся.

– Кто-то из наших проговорился, будто эти твари все понимают, только разговаривают, когда им хочется.

– Кто они? – спросил Илий, буравя его взглядом.

Но вместо ответа Векса сунул ему сверток и подтолкнул.

– Иди. А то мне влетит. Знай, доктор, я тебе помогаю, потому что мне в лазарете глаз спасли. А еще у меня ведь тоже есть дети. Правда, я их рассеял по миру, так сказать… Но для некоторых из них я тут деньги зарабатываю. Понял меня?

Илий быстро кивнул. Нужно было идти. Туда – в сумрак туберкулезного барака. Он сделал шаг, и, как ни странно, ему стало легче. Теперь снова все зависело только от него. Наемники не хотят стрелять, и поджог они устраивать не будут. Это привлечет ненужное внимание – барак находится на возвышенности.

А еще им нужна живая полудница. Целая и невредимая. Поэтому им остается ждать. Жаль, он поздно понял, что Каланча его просто подстрекает. С другой стороны, как бы они поступили, если бы не послали сюда Илия? Это хорошо, что он здесь. И хорошо, что полудница остановилась. Еще на один шаг ближе к дочке. На один маленький шаг.

В здании кто-то жил. Гудел низкий мужской голос, но слов было не разобрать.

Через щели в черных деревянных бревнах проникал свет. Илий остановился у небольшого окошка перед лестницей и развернул сверток. Небольшая трубка с кнопкой, которую называли ловушкой, лежала сверху, а сразу под ней доктор обнаружил потерянный во время драки пистолет.

– Векса… – Илий в третий раз за день мысленно поблагодарил наемника. Он надеялся, что, если ему придется применить «Глок», Векса не попадет под раздачу.

Илий медленно начал подниматься по скрипучим ступеням. Барак был старым, как горец-долгожитель, но сохранился гораздо хуже. Некоторые ступени давно нуждались в ремонте. Паутину никто не убирал. По углам попадались раздавленные жестяные банки и пустые бутылки.

Опасность заражения туберкулезом Илий несколько преувеличил, чтобы задержать наемников на месте. Ему было неизвестно, действительно ли в бараке проживает кто-то с открытой формой. Но даже если это так, риск заразиться не столь уж и велик, если он проведет здесь немного времени, не станет входить в тесный контакт с больными и пить с ними из одной кружки. К сожалению, он понятия не имел, могла ли оказаться в этом заднии его дочь.

Илий приблизился к дверям небольшой кухни, откуда лился тусклый свет.

К мужскому голосу прибавился хриплый женский и еще один мужской, который не столько говорил, сколько издавал мычащие звуки. Детского голоса доктор не слышал, и теперь не знал, радоваться этому или нет.

Он осторожно выглянул из-за стены.

Худая женщина средних лет сидела на лавке, медитативно запрокинув голову. Под глазами у нее виднелись мешки, нос горел пунцовым на бледном лице. Жидкие грязные волосы, как крылья мертвой вороны, свисали до плеч. На коленях у нее лежала голова мужчины. Плотно сомкнув веки, он дышал ровно, словно наслаждаясь душным воздухом барака. Скрещенные ноги едва помещались на скамье. Из дырки в носке торчал большой палец, который из-за падавшего на него солнечного света был похож на стручок красного перца. Этот палец и нос женщины заметно контрастировали на фоне серых стен.

Третий мужчина стоял посреди кухни на коленях с