— Мне кажется, он это предложил из вежливости, — твердо заявила Виктория. Ей не впервой было разочаровываться, так и не дождавшись обещанного звонка от мужчины.

— Почему ты так думаешь? — продолжала допытываться доктор Уотсон. — Ты не считаешь себя достойной ухаживания со стороны симпатичного мужчины?

Виктория задумалась.

— Не знаю. Я толстая. И не хорошенькая, как моя сестра. И нос мой мне не нравится. И еще моя мама говорит, мужчины не любят умных.

Слушая ее, доктор заулыбалась, а Виктория нервно засмеялась.

— Что ж, с тем, что ты умна, можно согласиться. Это неплохое начало. А с твоей мамой я готова спорить. Умные мужчины любят умных женщин. Может, каким‑то шалопаям ум в женщине и не нравится, они боятся таких. Но такой мужчина и тебе не нужен. С носом у тебя, по‑моему, все в порядке. А вес не является изъяном характера, это можно исправить. Мужчина, которому ты действительно нравишься, который к тебе неравнодушен, не станет обращать никакого внимания на твой вес. Поверь, Виктория, ты привлекательная женщина, и любой мужчина сочтет за счастье быть с тобой. — Приятно было это слышать, но верилось с трудом. На другой чаше весов — годами вбивавшиеся в сознание критические оценки, и в первую очередь пренебрежение со стороны родителей, постоянные издевки отца и укоренившийся комплекс неполноценности. — Давай подождем, вдруг он все‑таки позвонит. Но даже если нет, это будет означать только одно — у него есть другие интересы. А вовсе не то, что ты ни одному мужчине никогда не будешь нужна.

Виктории уже двадцать три, но до сих пор никто в нее по‑настоящему не влюблялся. Ее годами не замечали и игнорировали, разве что в дружбе не отказывали. Виктория ощущала себя бесформенным, бесполым и абсолютно нежеланным существом. И чтобы перевернуть это ощущение, потребуется тяжкий и самоотверженный труд. Вот для чего она здесь — чтобы изменить представление о себе, вбитое ей в голову родителями. И она сказала себе, что готова трудиться над этим не покладая рук, даже если этот процесс окажется болезненным. Жить, ощущая себя неудачницей, куда хуже. Отец с матерью внушили ей мысль, что она недостойна любви, — ведь они ее, похоже, не любили! И началось это с момента появления Виктории на свет. Сейчас ей предстоит одно за другим перечеркнуть и опровергнуть все их критические замечания в свой адрес, которых за двадцать три года накопилось немало. Наконец‑то она к этому готова.

После сеанса Виктория пребывала в некоторой растерянности. Временами визит к психотерапевту оборачивался мучительным копанием в своем прошлом, выуживанием на поверхность и долгим смакованием всех болезненных воспоминаний. Это угнетало, и сегодня Виктория вернулась домой подавленная. Она терпеть не могла бередить старые раны, вспоминать оскорбительные отцовские насмешки и глухоту к ее страданиям со стороны матери, которая ни разу в жизни не встала на ее защиту. Родная мать! Единственным человеком, кто ее понимал, была Грейси.

И как все это ее характеризует — что ее не любит ни собственная мать, ни отец? Что ее мог любить только маленький ребенок, у которого просто не было выбора? Значит, ее не может любить ни один взрослый человек. Даже родители. Теперь ей предстоит научиться понимать, что это их моральный дефект, а не ее.

Дома Виктория включила компьютер и проверила почту. Пришло письмо от Грейси с рассказом о школьных новостях и о новом пылком романе. В свои шестнадцать Грейси уже имела больше опыта общения с молодыми людьми, пускай и совсем юными, чем Виктория за всю жизнь. Она уже дочитывала послание от сестры, когда компьютер возвестил, что пришла новая почта. Она проверила, от кого. Адрес был незнакомый, но, перечитав, она поняла: это от Джека Бейли. Она быстро прочитала письмо, пытаясь унять волнение. Это же может быть что‑то связанное со школьными делами или с их общими учениками. Прочитав послание, она в недоумении уставилась на экран.

Привет! Мне понравился вчерашний ланч, мы чудесно поболтали.

Я добыл два билета на спектакль, о котором говорил. Сможешь в субботу составить мне компанию? А поужинать вместе? До или после театра? Зайдем наудачу в ближайшее заведение, уважишь голодного учителя химии? Дай мне знать, если ты свободна и согласна пойти. Увидимся в школе.

Джек.

Виктория долго сидела перед монитором. И как это понимать? Дружеский жест? Свидание? Человек заскучал в чужом городе и хочет развлечься? Или она ему понравилась? Силясь прочесть между строк, она чувствовала, что похожа на Грейси, познакомившуюся с новым мальчиком. Так ведь то в школе! Виктория разволновалась. Скорее всего, нечего тут додумывать. Обычное приглашение в театр и на субботний ужин от симпатичного парня. Остальное станет ясно позднее, если оба захотят продолжить знакомство. Когда пришел с работы Харлан, она накинулась на него с вопросами.

— Вообще‑то, Виктория, это называется свидание. Парень приглашает тебя куда‑то сходить. Он предлагает тебе ресторан и какое‑то развлечение, в данном случае — театр. Если вам обоим понравится, станете встречаться. А ты что ему ответила? — поинтересовался Харлан.

— Ничего. Я не знала, что написать. Почему ты думаешь, что это можно считать свиданием?

— Время суток, приглашение поужинать, культурная программа, субботний вечер. Еще доказательства: пол, возраст, общая профессия, вы оба холосты. У меня практически нет сомнений, что это надо расценивать как приглашение на свидание. — Харлан посмеивался, а Виктория все больше нервничала.

— Может, он просто хочет дружить.

— Может. Романы часто так и начинаются, с дружбы. Поскольку вы оба работаете в престижной школе, я не думаю, чтобы он оказался маньяком‑убийцей. Навряд ли у него есть вредные привычки либо склонность к насилию. И за последнее время приводов в полицию у него тоже не было. Так что ужин и театр тебе ничем не грозят. В любом случае тебе ничто не мешает взять газовый баллончик.

Виктория усмехнулась.

— Кроме того, не он один тут решает. Ты можешь прийти к выводу, что он тебе несимпатичен. — Харлан хотел, чтобы она не забывала и о себе. У нее тоже есть право голоса.

— С чего бы это? Он умный, привлекательный. У него диплом Массачусетского технологического. У него плюсов намного больше, чем у меня! Он мог бы встречаться с такими девушками!

— Вот именно! И ты тоже. И не забывай: это он тебя пригласил. Вы абсолютно равноправные участники. У тебя ровно такое же право голоса, как у него. Его еще никто не короновал. — Совет был дельный, Виктория это понимала. Будет ей настоящая проверка. Теперь она знала, что из‑за того, что всю жизнь чувствовала себя нелюбимой и не такой, как все, она забыла, что у нее тоже есть право голоса. Решение принадлежит не одному Джеку. — И не забудь про фактор бараньей отбивной, — с серьезным видом прибавил Харлан, разливая чай.

— Это еще что такое? — удивилась Виктория.

— Ты встречаешь парня, который так хорош собой, что ты мгновенно теряешь голову. Умен, обаятелен, весел и вообще — красавец каких поискать. Он даже может ездить на «Феррари». Потом ты видишь, как он ест баранью отбивную — так, будто вырос в хлеву, чавкает, как свинья у корыта, — и у тебя в момент пропадает всякое желание видеться с ним снова.