— Так‑так… Кажется, что‑то намечается, — заулыбался Харлан. — Подумать только, и бараньи котлеты ему нипочем! Черт бы меня побрал, Виктория, чувствую — дело пойдет! — Она смущенно засмеялась и чуть было не взяла еще вкусного чесночного хлеба. Ужин опять готовил Джон, но Виктория удержалась от соблазна. Ей все же хотелось немного похудеть, а сейчас появился и серьезный мотив. У нее теперь есть молодой человек!

Совместный поход в кино в пятницу прошел так же замечательно, как и два первых свидания. А в воскресенье они опять встретились и гуляли в парке, и Джек держал ее за руку. По парку, как и положено, разъезжал мороженщик с тележкой, и они купили себе по порции, но Виктория сделала над собой усилие и не стала доедать до конца, а выкинула остатки. За эту неделю она похудела на два фунта, а по вечерам перед телевизором качала пресс. От ее бурно развивающегося романа даже доктор Уотсон пришла в волнение, хотя близости с Джеком у Виктории еще не было. Он не предлагал, а она тоже не хотела с этим торопиться. Надо было сперва разобраться в своих чувствах, убедиться, что их связывает нечто настоящее. Секс с ним не был ее целью. Ей нужны были глубокие отношения, и после четырех свиданий она стала приходить к выводу, что Джек идеально подходит на эту роль. Воскресным вечером они оба зашли к ней домой, Джек познакомился с Банни и Харланом, с которыми держался очень просто, чем мгновенно расположил к себе.

Октябрь оказался для Виктории самым волнующим и полным надежд месяцем за несколько лет, ведь теперь она встречалась с Джеком каждый уик‑энд. А в один прекрасный день он ее поцеловал. Они оба были согласны в том, что прежде чем переводить отношения на новый уровень, надо немного подождать. Им хотелось, чтобы это было взвешенное и зрелое решение, чтобы, прежде чем делать такой серьезный шаг, они успели лучше узнать друг друга. Виктории было с Джеком легко и надежно, он не подталкивал ее, не торопил. Джек относился к ней уважительно, и каждое свидание все больше открывало их друг для друга. Им было очень хорошо вдвоем. Доктор Уотсон всецело поддерживала Викторию.

Она рассказала Джеку о своих родителях, правда, опустив некоторые подробности. Например, не стала говорить о «первом блине», о том, что ее назвали в честь королевы Виктории. Но призналась, что дома ее никогда не хвалили, а выбор профессии и вовсе вызвал у родителей шквал недовольства.

— В этом мы с тобой похожи, — сказал Джек. — Моя мама всегда хотела, чтобы я стал медиком, потому что врачом был ее отец. А отец до сих пор не оставил мечту видеть меня юристом, как он сам. А мне нравится быть учителем. И вот они без конца мне тычут, что с такой работой я никогда не стану прилично зарабатывать и не смогу достойно содержать жену и детей. Но у других это как‑то получается, почему же не выйдет у меня? Когда я поступил в Массачусетский, отец немного успокоился — надеялся, что я стану инженером.

— Вот и мой говорит то же самое. Такое впечатление, будто работа учителя у всех вызывает одно только сочувствие. А мне кажется, это очень важная работа. Мы ведь формируем души, готовим детей к взрослой жизни.

— Конечно. У нас ведь как? Забил мяч в бейсбольном матче — получи пять лимонов. А учить молодняк уму‑разуму никто не считает важным делом — кроме тех, кто это делает. Это же неправильно! — Тут их взгляды полностью совпадали. Как, впрочем, и во многом другом.

Наступил ноябрь. Виктория и Джек продолжали встречаться. Теперь они виделись каждый уик‑энд, часто два дня подряд, и Виктория чувствовала, что скоро их отношения перейдут в другую стадию, они вплотную приблизились к этому рубежу. С Джеком ей было хорошо, она все больше и больше к нему привязывалась. Джек казался ей потрясающим парнем, целеустремленным, честным, умным, обаятельным и веселым. Он воплощал в себе мужчину ее мечты и, как сказала бы Грейси, был «прикольным». Виктория рассказала сестре о своем увлечении, и та запрыгала от восторга, а вот родителям она ничего говорить не стала и попросила Грейси тоже помалкивать. Не хотелось опять выслушивать едкие замечания или мрачные пророчества. Они бы не поверили, что Викторию может полюбить мужчина. А вот Джек находил ее привлекательной, и от этого она расцветала, как весенний сад. От былой скованности и неуверенности в себе не осталось и следа, Виктория лучилась счастьем. Это даже вызывало некоторую озабоченность у доктора Уотсон, которой хотелось, чтобы самооценка у Виктории повысилась в результате перемен в ее внутреннем состоянии, а не благодаря мужчине. Но Джек, несомненно, поспособствовал тому, что она стала смотреть на себя новыми глазами. А еще она на целых десять фунтов похудела — благодаря тому, что уменьшила порции еды. Она помнила, что диетолог рекомендовал питаться регулярно, но здоровой пищей. На этот раз не было никаких безумных диет, травяных чаев или очищения кишечника. Просто Виктория была счастлива, и все мигом встало на свои места. Они с Джеком обсудили планы на День благодарения и договорились, что сразу после праздника вернутся от родителей в Нью‑Йорк, чтобы оставшиеся нерабочие дни провести вместе.

Как‑то вечером, размышляя на эту тему, Виктория вошла в кухню и застала Джона с Харланом за серьезным разговором. Оба были явно расстроены, и Виктория поспешила под благовидным предлогом удалиться, не хотелось им мешать. Впечатление было такое, что у ребят возникли проблемы. Но Харлан остановил Викторию.

— Есть минутка? — спросил он, и Виктория кивнула в ответ. Она видела, что Джон сидит расстроенный. Может, ребята поссорились?

— Конечно, — ответила Виктория, недоумевая, чем она может им помочь. Харлан жестом пригласил ее присесть к столу, а Джон только вздохнул. — У вас проблемы, ребята? — сочувственно произнесла она.

— Вроде того, — признался Джон. — Своего рода моральная дилемма.

— Между вами? — Она удивилась. Ей казалось, что их отношениям ничто не угрожает.

— Нет, дело касается одного нашего общего друга, — ответил Харлан, заметно волнуясь. — Терпеть не могу вмешиваться в чужие дела. Всегда спрашивал себя: как я поступлю, если мне станет известно о чем‑то неприятном для моего близкого друга? И всякий раз приходил к выводу, что человеку лучше знать правду. Но попадать в такую ситуацию мне бы очень не хотелось.

— И сейчас как раз тот случай? — спросила ничего не подозревающая Виктория. Джон тяжко вздохнул и заговорил первым. Он знал, Харлану будет тяжело это сделать, тем более что информация пришла от него. Они уже две недели мучились этим вопросом, все надеялись — как‑нибудь рассосется. Но нет, все стало только хуже. А им не хотелось видеть Викторию несчастной, она была им как сестра.

— Подробностей я не знаю. Но дело касается Джека Бейли. Жизнь странная штука… Я тут как‑то разговорился с одной учительницей из нашей школы. Мне она никогда не была симпатична: развязная, резкая девица, знаешь ли. Занята только собой и постоянно кого‑то охмуряет. Так вот… В последнее время она хвалится своим новым романом с каким‑то преподавателем из частной школы. Они встречаются каждую неделю, он проводит у нее ночь, но утром уходит, что ее бесит. Она подозревает, что у него есть кто‑то еще, хотя он все отрицает. А вообще она от него без ума, говорит, он потрясный мужик. На День благодарения они договорились не ездить к родителям, а встретить его вместе, а после праздника он собирается наведаться к родным. И тут, сам не знаю как, у меня в мозгу словно что‑то щелкнуло. Я возьми да и спроси ее, как его фамилия и из какой он школы. А она и говорит, что его зовут Джек Бейли и он преподает в школе Мэдисон. — Джон, совершенно убитый, повернулся к Виктории. У той было такое лицо, будто она сейчас упадет в обморок. — Похоже, твой парень пытается поймать сразу двух зайцев. Я решил, надо тебе знать правду, пока не увязла с головой. Похоже, он делит между вами выходные, а теперь еще и День благодарения. Я считаю, это подлость — если, конечно, он тебе об этом не рассказывал и ты не закрыла на это глаза. Если честно, эта девица — настоящая дрянь, не понимаю, как ее в нашей школе еще держат. Не представляю, зачем она ему понадобилась, когда у него есть ты. — Джон замолчал, не зная, что еще сказать в утешение. Виктория словно онемела — не могла прийти в себя. Потом уронила голову на стол и зарыдала, Харлан подошел к ней и обнял за плечи. Обоим страшно не хотелось ей рассказывать, но они решили, что лучше ей знать, с кем она имеет дело и как все обстоит в действительности.