– Железные, – подтвердил Вигмар. – Ровно по числу мужчин, которые пойдут с нами в поход.

– Давай их мне. – Хёрдис на миг скрылась во мраке пещеры, потом бросила вниз конец привязанной веревки. – Сам больше не лезь. Великан учуял запах и три дня не давал мне покоя: кто здесь был, да кто здесь был?

– И что ты ответила? – весело спросил Вигмар, ловя конец веревки.

– Что ко мне приходил любовник, – крикнула сверху Хёрдис с тем же злобно-игривым видом, с каким отвечала на вопросы Свальнира.

Вигмар расхохотался, привязывая веревку к дужке котелка, который Спэрра поддерживал снизу, корча рожи и изображая непомерное усилие.

– И если бы твой тролль не заметал следы так ловко, то мой муженек пришел бы ночью переломать тебе кости, – прибавила Хёрдис.

– Я его затем и взял, чтобы он заметал следы. Так что твоему муженьку придется побегать, пока он меня найдет, – утешил ее Вигмар. – Ну, готово. Поднимай.

Хёрдис потянула за веревку. Котелок медленно пополз вверх, гулко стукаясь боками о выступы скалы.

– Что из этого выйдет? – крикнул Вигмар. – А то мы уже готовы посылать своим людям ратную стрелу!

– Увидишь, – пообещала Хёрдис. – И ратной стрелы не понадобится. Когда придет день, мое оружие само придет к вам. И это будет знак. Скажи им только, куда приходить. Они придут вовремя и с оружием.

– Ты – замечательный союзник! – горячо воскликнул Вигмар. – Лучше любой валькирии. Скажи только: что ты хочешь за твою помощь?

– Я хочу… – Хёрдис глянула на него сверху, держа за дужку поднятый котелок. – Я хочу вот что. Если у вас будут пленные, я сама выберу того пленника, который мне нужен. Даже самого знатного. А если он будет убит, я возьму себе его тело.

– Уговорились! – Вигмар слегка приподнял свое копье острием вверх, призывая Одина в свидетели. – Ты можешь взять любого.

«Только бы ты не выбрала моего, – подумал он при этом. – Едва ли тебе зачем-нибудь нужен Эрнольв Одноглазый… У тебя есть один великан, зачем тебе второй?»

Однако ведьма подсказала хорошую мысль. Вернувшись в Кремнистый Склон и объявив, что оружие явится к воинам само и тем укажет срок битвы, Вигмар добавил:

– А за то, что я принес эту весть, я оставляю за собой право выбрать среди наших будущих пленников того, кто мне нужен, даже если он окажется самым знатным. Если он окажется убит, я заберу его тело. Кто-то хочет спорить?

Спорить никто не хотел. Квитты разъезжались из усадьбы Кремнистый Склон, увозя уверенность, что с двумя такими вождями, как Ингвид Синеглазый и Вигмар Лисица, войску Медного Леса обеспечена помощь всех сил неба, земли и подземелий.

Было новолуние – пустое бездонное небо, где лишь кое-где в густой синеве мерцали белые огонечки звезд. Самое лучшее время для посева. В новолуние Хёрдис чувствовала себя странно: легко и притом неуверенно. Ее наполняло волнение и беспричинное веселье, так что она улыбалась во мраке пещеры своей чудной половинчатой улыбкой, поглаживая бронзовый бок котелка с иголками.

Хёрдис дочь Фрейвида ни разу в жизни не бывала влюблена и ни с чем не могла сравнить свое нынешнее состояние. Иначе она могла бы подумать, что влюбилась в Вигмара Лисицу. Прилив теплого сердцебиения и дрожащую улыбку вызывало воспоминание о нем, но влюблена Хёрдис была не в него, а в свои надежды на освобождение. Хёрдис думала о людях, о фьяллях и квиттах, о живых и об умерших, они окружали ее теплым хороводом, как маленькие солнца, и ей становилось весело, сердце билось, как живое. Ее свобода приближалась, и даже холодный мрак огромной пещеры казался не таким давящим, как прежде.

Сидя возле зева пещеры, Хёрдис смотрела на звезды и дожидалась полуночи. Неподалеку от нее спала на каменном полу Дагейда, уткнувшись в теплый бок Жадного. Маленькая дрянь повадилась следить за ней, но на эту ночь Хёрдис опутала ее теми же сонными заклятьями, которыми ее саму опутывал Свальнир. Каменный мерзавец вновь отправился искать следы «любовника» Хёрдис, запах которого учуял возле пещеры. Пусть поищет. А она тем временем без помех сделает то, что задумала. Хёрдис тихо посмеивалась, представляя, как Свальнир, в своем настоящем исполинском обличье, склоняется к земле и обнюхивает каждый куст, выискивая запутанный след.

Наступила полночь. Хёрдис поднялась, держа в руке котелок. Его тяжесть для нее была несущественной – в полукаменном существовании есть свои выгоды. Обойдя спящую Дагейду, Хёрдис направилась в глубь пещеры. По привычке она вела рукой по выступам скалы, и с каждым шагом по спине ее пробегала тихая волна холодной дрожи.

Все дальше и дальше. Миновав место, где Свальнир обычно спал, Хёрдис оказалась так глубоко, как не заходила за все два года, прожитые в пещере. Здесь пещера шла под уклон, и холодный воздушный поток, как вода, лился вниз, затягивал в черную глубину. Когда-то в первые дни этот ветер вызвал в душе Хёрдис отчаянный ужас и заставил на четвереньках, в животном страхе, ползти назад к бледному пятнышку дневного света. Теперь она уже не боялась. Стылый ветер подгорья стал для нее проводником, указывающим путь.

В глубине горы было так темно, что даже глаза ведьмы не могли ничего разглядеть. Здесь властвовал мрак, даже не ведающий, что есть что-то другое; мрак не по отличию от света, а вообще мрак, бесконечный и неизменный. Мрак составлял стихию и воздух подгорного мира, и само понятие о зрении здесь казалось лишним.

Хёрдис шла по подземному склону, спускаясь все ниже. Уже нельзя было сказать, миновала ли она уровень земли – здесь начинался Свартальвхейм, другой мир с другими границами. Не зря этот ход назывался Черными Воротами, и даже тролли не смели приближаться к нему. Темные альвы не из тех хозяев, что выпускают обратно незваных гостей. Но Хёрдис не чувствовала страха. Боязнь за свою жизнь давно умерла в ней. Она выбирала не между жизнь и смертью, а между надеждой на свободу и вечным пленом. Ради надежды надо было идти сюда, во тьму вниз головой; а если не удастся, то какая разница, где продолжится этот вечный плен? Останься она у Свальнира, ей еще недолго придется радоваться солнечному свету. Живой ей не бывать, а неживые не умеют радоваться.

Непроглядная тьма казалась густой, как вода. Раздвигая на ходу эту тьму, Хёрдис осторожно делала шаг за шагом. Каменная стена, которой она вначале касалась рукой, как-то незаметно растаяла и исчезла. То ли скала растворилась, то ли воздух уплотнился чуть ли не до твердости камня, а может быть, Хёрдис утратила способность ощущать разницу. Она двигалась среди какой-то особой сущности, для которой в человеческом языке нет названия. Эта сущность была везде – под ногами, над головой, вокруг. Хёрдис вдыхала ее вместо воздуха и знала, что человек с живым телом и горячей кровью никогда бы не смог здесь дышать. Она шла и шла, плохо помня, куда и зачем, лишь чувствуя, что стоять здесь нельзя.

Потом впереди появилось рассеянное сероватое мерцание, будто каменная тьма немного подтаяла или протерлась. Подземный мир приспособился к привычкам человеческого существа – Хёрдис опять различала верх и низ, черную землю под ногами, черноватое, смутное небо – или каменные своды наверху – и густо-серый воздух между ними. Она пришла в Поля Мрака – или они пришли к ней. Так или иначе, нижний мир выполнил ее желание. Хёрдис остановилась.