Заиграла музыка. Потом на сцене появилась красивая женщина. Она возвела руки к небу, и я была очарована мягким, едва слышным перезвоном ее колец-браслетов, которые спали с запястий и заскользили вниз. Внезапно все вокруг, кроме сцены и стоящей на ней красивой женщины, перестало для меня существовать. Но когда женщина заговорила, я поняла, что это раджа Гангадар.

Я бросила взгляд в сторону майора Эллиса. Он смотрел на происходящее с открытым ртом. По правде говоря, раджа и впрямь очень сильно походил на женщину. Если бы я увидела его в этом наряде на улице, то не заметила бы никакой странности. Я вновь обвела взглядом присутствующих. Несколько мужчин, сидящих рядом, зашушукались. Они тоже испытали шок, как и я? Или это что-то иное?

Пьеса продолжалась. Когда прозвучал финальный аккорд, один из мужчин подозрительно полез под курту. Я схватилась за рукоятку пистолета, висевшего у меня на боку. Кто из нас окажется быстрее? Я уже собиралась встать, когда мужчина, встретившись со мной взглядом, замер. Он прошептал что-то двум товарищам, сидящим с ним рядом. Вся троица уставилась на меня.

Сундари заметила, что я напряглась.

– Видели? – спросила я.

Она кивнула.

До конца представления мы не сводили с них глаз.

Когда представление закончилось, все в барадари захлопали в ладоши. Я тоже хлопала. Я предполагала, что по окончании пьесы раджа снимет с себя сари и парик, но он остался в сценическом костюме. Когда слуги принесли чай и сласти, разложенные на деревянных блюдах, он направился к тому месту, где сидела рани.

– Ну как? – спросил раджа, словно мальчик, желающий, чтобы его похвалила мама.

– Кахини была права, – улыбнулась рани, – это лучшее ваше выступление.

Раджа прикрыл глаза и шумно выдохнул воздух.

– Адеш! – позвал раджа.

Подошел актер, который играл его мужа, царя Душья́нта.

– Знакомьтесь с одним из лучших актеров, которых когда-либо рождало княжество Джханси.

Адеш сложил ладони и поклонился рани.

– Великолепно, – заявила наша госпожа, – просто невероятно.

Хотя с фальшивой бородой и в гриме актер на сцене выглядел очень даже привлекательно, теперь, сняв грим, Адеш казался еще красивее. Он был куда более крупного телосложения, чем раджа. С широкими плечами и мускулистыми руками, он напоминал мне быка. По правде говоря, за всю свою жизнь я встречала только одного мужчину, который выглядел массивнее Адеша, – это был Шиваджи из моей деревни.

– Вы слишком добры ко мне, Ваше Высочество, – произнес Адеш, снова кланяясь.

Раджа положил свою руку с накрашенными ногтями и браслетами цвета морской пены на руку Адеша. Мне показалось странным, что раджа, одетый женщиной, с такой нежностью прикасается к руке другого мужчины.

Затем он продекламировал строки, которые Адеш произносил ранее со сцены:

– «Любовь мучит тебя, стройная девушка, но она полностью поглотила меня. Дневной свет благоволит озеру с цветами лотоса, но затмевает луну». Когда он произнес это, я ощутил почти физическую боль, словно кто-то вонзил нож мне в грудь.

Рани кротко улыбнулась.

– Его Высочество обожает пьесы, в которых играет, – объяснила она мне.

Раджа обменялся многозначительным взглядом с Адешем.

– Майор Эллис очень невнимательно следил за вторым актом, – сказал Гангадар Рао.

– Возможно, на то были свои причины, – предположила рани. – Майора очень беспокоят сипаи. Надо будет назначить ему аудиенцию. Если подобрать правильные слова, возможно, удастся убедить британцев отказаться от тех патронов и кожаных фуражек. Тогда все опять будут счастливы.

Раджа театрально вздохнул, как будто ему было абсолютно все равно.

Мы вернулись в дургавас. Джхалкари все еще была одета в дорогой желтый шелк, купленный, по ее словам, мужем. Она ждала, когда я задам ей вопрос, который, как девушка прекрасно понимала, вертелся у меня на языке. Наконец я не выдержала. Мне просто необходимо было знать.

– Раджа всегда играет женские роли?

Моти и Хеера взглянули на нас и нахмурились, хотя никто не мог найти что-либо предосудительное в моем вопросе или ее ответе.

– Не совсем…

Что означало это «не совсем»?

– Не понимаю.

– Почему ты не говоришь ей правду? – вмешалась Кахини.

В руке у нее был сверток. Девушка собиралась положить его на мою кровать, и я догадалась, что там моя мурти.

– В ночь, когда зачали ребенка, – весело сказала Кахини, – рани пришла к моему двоюродному брату, переодевшись мужчиной.

– Тебе не следует распространять злобные слухи, – заметила Джхалкари.

– Ничего злобного в моих словах нет! Мы все находились рядом в ту ночь. Рани попросила нас принести ей мужскую одежду.

Кахини кинула сверток на мою кровать.

– Это моя мурти?

Девушка уже развернулась, чтобы уйти прочь.

– Починена, как обещано, – бросила она через плечо.

Никто больше ни словом не обмолвился о представлении. Я развернула сверток и убедилась, что мурти отремонтирована должным образом.

Несколько часов я лежала без сна. Снаружи хлестал ливень. Завтра майдан совершенно раскиснет и на нем нельзя будет упражняться. Возможно, нам позволят тренироваться внутри Панч-Махала. Меня всегда интересовало, почему рани редко пропускает наши тренировки, а раджа почти никогда не наблюдает за тем, как муштруют солдат. Говорили, что ему нравится ездить на слонах, но за месяц своего пребывания в Джханси я ни разу его не видела вблизи слоновника. Очевидно, в последнее время он слишком увлекся театром… или кем-то из театра…

Я старалась, но не могла не вспоминать о том, как раджа прикасался к руке Адеша и как Адеш с радостью позволял ему это делать. Есть мужчины, которые не довольствуются обществом женщин. Они нуждаются в близкой дружбе с мужчинами, имеющими сходные интересы и вкусы. Вот таким был раджа.

Я, разумеется, поняла, на что намекала Кахини, но от этого знания мне не стало легче. Я лишь чувствовала себя одинокой. Я знала о княжеской семье больше, чем о своей собственной. Ануджа писала мне каждую неделю, но мне хотелось знать больше. Я понятия не имела, счастливо ли ей живется. Писать правду было бы опрометчиво, пока в доме живет бабка. Прошло больше месяца с тех пор, как я видела сестру в последний раз. Джхалкари сказала мне, что до Дурга-пуджи в октябре у нас не будет возможности съездить и повидаться с нашими семьями.

Еще три месяца ждать.

Я думала о тех переменах, которые произошли за минувший месяц, и пыталась представить, что случится через три месяца. К тому времени я накоплю еще больше денег, возможно, достаточно для того, чтобы папа начал искать для Ануджи жениха. Если я буду очень бережливой, то смогу даже привезти какую-то одежду и сласти. Но что, если жизнь в Барва-Сагаре изменилась? Что, если Ануджа изменилась? Я вспоминала о том, как сестра множество раз пыталась уговорить меня позволить ей присутствовать на моих тренировках с оружием во внутреннем дворике. Однако я всегда говорила, чтобы она оставалась дома и смотрела из окна, потому что не хотела навлечь гнев бабки.