теперь по соседству с нами в укреплении, простоявшем сотни лет, зияет огромная брешь!

— Проклятье! — Хенрир подскакивает ко мне и широкими от ужаса глазами разглядывает разрушенное укрепление. — Проклятье! Где наши маги?!

Мы видим, как из чёрных облаков над ялайским воинством вырываются несколько тёмных сгустков.

Они похожи на большие, размером с телегу, рои пчёл. Что-то мелкое, находящееся в постоянном движении и при этом не разлетающееся в стороны, быстро приближается к нам.

— Ну вот и всё… — Алебарда осеняет себя святым знаком. — Бывайте, мужики!

— Быстро со сте… — кричит было Хенрир, но зычный голос появившегося за нашими спинами мага перебивает десятника.

— Оставаться на позициях!

Он вскидывает руки, и я вижу, как из пальцев мага вырываются нити света. С невероятной скоростью они устремляются к летящему в нашу сторону заклинанию, опутывают его, и…

БАХ!

Ещё один взрыв! Только теперь — в воздухе. Я чувствую, как до нас долетает ударная волна, и вижу, как опутанное нитями света заклинание чернокнижников разлетается в клочья, осыпается хлопьями пепла прямо в реку, шипя и испаряясь.

Слева и справа несколько наших магов нейтрализуют колдовство малефиков таким же образом. Над руслом реки поднимаются густые клубы пара…

— Требушеты! — кричит кто-то во дворе. — Пли!

Щелчки выбиваемых клиньев и метательные орудия, одно за другим, с грохотом выбрасывают в небо подожжённые шары. Оставляя за собой чёрный, чадящий шлейф, огромные снаряды описывают дугу, проносятся над рекой, участком пустоши и…

Сразу пять шаров взрываются, влетев в колдовские облака. Цели они не достигают — оказывается, что клубы тьмы работают как щит! Снаряды требушетов разбиваются о магию малефиков, расплёскиваются горящим маслом и растекаются им прямо в воздухе, продолжая полыхать какое-то время.

— Заряжай! — ревут сержанты, управляющие расчётами. — Заряжай, хрраш вас задери!

ФУХ! ФУХ! ФУХ!

Десятки шаров снова взмывают в воздух. К ним присоединяется и вторая линия бьющая на куда большее расстояние.

БАХ! БАХ! БАХ!

Грохот закладывает уши. На этот раз снаряды пробивают облака тьмы насквозь и разрываются, попав в ряды ялайских войск, скрытые густым магическим туманом. Голодное пламя охватывает противников, выступающих из-под прикрытия, и люди начинают гореть. Даже за грохотом сталкивающихся заклинаний слышатся крики боли…

— Они несут лестницы…

— Что? — я не сразу понимаю, что говорит Хенрир, не в силах оторвать взгляда от происходящего.

— Лестницы, — повторяет десятник, прикусив губу. Он разглядывает появляющихся из-за чёрных клубов дыма солдат. — Будут перекидывать через реку и перебираться.

— Они что, с ума сошли? Мы же расстреляем их! — встревает Пек, которого явно потряхивает от страха.

— Да ты посмотри, сколько у них людей! Всех не перебьём. Сейчас ещё крылатые твари вернутся.. Эх, видно всё-таки придётся рубиться сегодня! — замечает незнакомый мне парень из гарнизона.

— А ты что, сомневался? — спрашиваю я, чувствуя возбуждение перед назревающей схваткой.

Тем временем «скорпионы», установленные на сторожевых башнях, начинают выпускать по несущим перекидные мосты ялайцам здоровенные стрелы. Прямо на моих глазах одна из таких насквозь пронзает сразу двух человек, откидывает их на несколько шагов назад, но лестницы тут же подхватывают другие солдаты.

Недостатка в живой силе у противников нет — они прут как муравьи, наши арбалетчики и лучники просто не успевают стрелять, «скорпионы» тоже требуют времени на перезарядку…

— Готовьтесь, парни… — хрипло цедит Хенрир.

В этот момент из тёмных туч снова выныривают кейласы. На этот раз здоровенные чешуйчатые твари выглядят по-другому и, увидев, в чём отличие, я холодею. Ящероподобные летуны тащат в лапах длинные верёвочные лестницы, на каждой из которых висят десятки человеческих фигур.

— Это штурмовые группы! — ору я ещё до того, как Хенрир успевает сориентироваться. — Стреляйте по людям! ПО ЛЮДЯМ!

Приказ, который я не имел права отдавать, разносится по стене. Через мгновение солдаты вскидывают арбалеты и луки — как раз к тому моменту, как кейласы приближаются на расстояние выстрела.

— ПЛИ! — ору я не своим голосом.

Туча стрел проносится над землёй и рекой, сбивая машущий оружием десант. Фигурки людей сыпятся вниз, исчезают в бурных водах, ломаются от падения на острые камни берега…

…Но чешуйчатых тварей слишком много. Не десятки — сотни! Всё новые и новые чудища появляются из колдовских облаков, стремительно преодолевают разделяющее нас расстояние и, оказавшись за стеной, снижаются. А солдаты, которых они несут, спрыгивают с верёвочных лестниц и бросаются в атаку…

Часть «чёрных», рассеянных по стене, не успевают сбивать летающих тварей и штурмовые группы, как и стрелки. Сразу на нескольких участках во внутреннем кольце обороны вспыхивают схватки, а кейласы продолжают сбрасывать ялайских воинов...

— Проклятье! — ревёт Хенрир. — Им нужно помочь!

Однако мы не покидаем позиции — чешуйчатые летуны «подкидывают» тёмных не только за стену — но и на неё.

На укреплениях тоже завязывается бой.

— А-а-а!!!

С неба, будто дождь, сыпятся воины. Между мной и тремя сослуживцами падают двое трупов, утыканных стрелами, а следом за ними — сразу четверо, но уже целых, не задетых стрелками и магами!

Едва успеваю выставить меч, и в него врезается вражеский клинок, высекая искры. Я разворачиваюсь на пятке, используя инерцию удара противника и, оказавшись за его спиной, с лёгкостью вгоняю меч под лопатку ялайца.

Выдёргиваю, поворачиваюсь, отклоняюсь и рублю наотмашь, попадая чётко в сухожилие второго вражеского воина.

Кисть с отсечённым мечом летит на каменную кладку.

— Бесстеро ма-а-а! — орёт он в исступлении, его взгляд пылает огнём!.. Но Алебарда вгоняет клинок в не защищённый шлемом затылок противника, и окровавленное лезвие появляется из его рта.

Вокруг появляются новые и новые ялайские войны, на нашем участке стены кипит схватка.

Подшаг, уворот, удар! Раз труп.

Ныряю под замах, перехватываю руку врага, полосую его по голени, затем режу горло… Два труп.

Глаза застилает пот, мышцы напряжены до предела, сердце глухо стучит, звоном отдаваясь в ушах…

— Слева! — кричит кто-то из наших.

Рефлексы работают быстрее слуха. Скользящее движение в сторону, и клинок ялайца проносится вплотную к лицу. У меня нет эмоций. Важен только бой, только сражение, только я, меч и противники…

Дзынь! Дзынь! Дзынь!

Три удара обезумевшего от ярости врага, три блока, и под четвёртый замах я подныриваю, вгоняя остриё клинка под мышку орущего здоровяка. Выдёргиваю, в горячке боя отталкиваю приблизившегося воина империи, ударившегося в общей толчее об меня спиной, пригибаюсь, пропуская над собой ещё один удар, и широким движением