Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
В назначенный час, в тот самый миг, когда часы Магиструма начали отбивать шесть вечера, Конрад Штайн приоткрыл решетчатую калитку, ведущую к пансиону леди Розалии. Шагая по дорожке, выложенной крохотными камнями, он старался держаться уверенно и ничем не выдавать волнение, что испытывал с самого утра. Почему-то он был уверен в том, что на этот раз магистр Ланье окажется на месте, и серьезный разговор, к которому Штайн готовился весь прошедший месяц, состоится прямо сейчас.
Конрад сделал все, что мог – хорошенько выспался, плотно пообедал, не позволив себе ни капли хмельного, и привел в порядок одежду. Благодаря горничным из гостиницы его одежда была чиста и выглажена, а ботинки сияли как два темных зеркала. Воротничок рубашки благодаря секретам прачек Магиструма приобрел такую белизну, какой не обладал со дня покупки, а кепи, так напоминавшее военные фуражки Механикуса, приобрело после чистки исходный темно-зеленый цвет. Конрад Штайн был готов к самому важному разговору в своей жизни. Последний час он репетировал свою речь – старался подобрать наиболее убедительные аргументы и вежливые обороты, что позволили бы убедить Ланье. Особенно удачные фразы он выучил наизусть и, постаравшись предугадать реакцию магистра на деловое предложение, даже заготовил несколько вариантов ответов. Он знал – звездный час инженера Конрада Штайна состоится сейчас или никогда.
Едва он ступил на ступеньки крыльца, как двери пансиона распахнулись, и на пороге появился пожилой привратник в потускневшей, но чистой ливрее.
– Прошу, – сказал он, отвесив гостю поклон. – Магистр Ланье ожидает вас.
Конрад вежливо улыбнулся привратнику, снял кепи и переступил порог пансиона. В холле, где стоял диван, было пусто – постояльцы, видимо, еще не вернулись домой или предпочитали заниматься делами в своих комнатах. Привратник сделал приглашающий жест, и механикус последовал за ним к широкой деревянной лестнице. Поднимаясь по скрипучим ступеням, Штайн чувствовал, как его сердце колотится в груди – еще никогда в жизни он так не волновался. И все же, когда привратник остановился у одной из дверей на втором этаже, Конрад сделал над собой усилие и постарался успокоиться. Привратник постучал в дверь, и Штайн с трудом подавил желание расчесать волосы, как перед смотром.
– Войдите! – раздался знакомый голос из-за двери, и привратник распахнул ее перед гостем. Штайн глубоко вдохнул и переступил порог комнаты магистра.
Комната оказалась небольшой. У одной стены стояла тщательно убранная кровать, у окна письменный стол, у другой стены – целый ряд книжных шкафов со стеклянными дверцами. Хозяин комнаты стоял в центре. Он тоже приготовился к визиту – черный фрак с белой манишкой были, судя по всему, недавно выглажены, а стрелки на брюках могли соперничать остротой с боевыми клинками.
– Конрад! – воскликнул Ланье, натянуто улыбаясь. – Рад вас видеть! Входите, прошу вас!
Услышав, как за ним захлопнулась дверь, инженер прошел к столу и в нерешительности остановился у кресел, что стояли рядом с письменным столом – непривычно пустым. Ему казалось, что обиталище магистра должно быть уставлено таинственными приборами, а на столе должны выситься груды загадочных манускриптов. Но в тот же миг Конрад сообразил, что работает Ланье в своей лаборатории, а здесь, по-видимому, только ночует.
– Прошу вас, присаживайтесь, – любезно предложил магистр, подходя к одному из шкафов. – Выпьете что-нибудь?
– Воды, если вас не затруднит, – отозвался Конрад, усаживаясь в кресло. – Немного пересохло в горле.
– Предлагаю морс, приготовленный лично леди Розалией, – отозвался Ланье, распахивая дверцы шкафчика, оказавшегося крохотным баром. – Очень рекомендую.
– Превосходно, – оживился Конрад, боясь, что отказ от выпивки обидит магистра. – С удовольствием попробую.
Ланье быстро наполнил два хрустальных стакана розовой жидкостью из пузатого графина и вернулся к гостю. Протянув стакан, магистр осторожно присел на краешек кресла и первым сделал глоток. Штайн тут же последовал его примеру. Напиток оказался кисловат, но инженер, не желая обижать хозяина, улыбнулся. Сделав еще один глоток, он поставил стакан на стол и решил, что пауза затянулась и пора переходить к делу.
– Я так рад вас видеть, – внезапно сказал Ланье, отставляя свой стакан. – Наконец нам удалось встретиться. Переписка – это совсем другое, к тому же мы в основном писали друг другу о делах. Помните тот движитель, что вы сделали по моим чертежам?
– Да, конечно, – отозвался Штайн, немного сбитый с толку. – Прекрасно помню. Великолепная идея, но…
– Но, увы, хоть вы и следовали моим указаниям, они оказались в корне ошибочны, – подхватил Ланье. – Помните, что вы мне написали? Кажется, так – механизм в полной исправности, но теория оставляет желать лучшего…
– Ну, кажется, немного не так, – механикус нахмурился. – Я тогда написал, что теория требует доработки, и указал на недостатки в движущихся узлах.
– Помню, помню! – воскликнул Ланье с искренней радостью. – Вы оказались правы. А форсунки, помните мои форсунки для автоматического разбрызгивателя? Ваш совет пришелся как нельзя кстати.
– Да, я сразу сказал, что их надо изолировать, иначе энергия глоубов пойдет на мокрый металл и будет замыкание, – немного растерянно отозвался Штайн, не понимая, что происходит.
Он был готов к чему угодно, но только не к расспросам о прошлом. Ланье, кажется, ударился в воспоминания о старых добрых деньках, и Конрад никак не мог сообразить, как же начать разговор о новом деле.
Перебивать хозяина было невежливо, а тот все нес какую-то чепуху о прошлых делах, давно позабытых даже самим Штайном. При этом магистр лучился искренней радостью, когда Конрад поправлял его, более точно припоминая детали, и механик никак не мог понять, откуда взялась эта радость. Неужели магистр уже успел приложиться к бутылке? Его глаза блестят, на бледных щеках проступил румянец. Порой Ланье начинал бурно жестикулировать, с жаром припоминая какие-то теплые слова, что Конрад говорил о его изобретениях. Штайну начало казаться, что он появился не вовремя. Беседа пошла совсем не так, как он рассчитывал, и инженер смешался, не зная, как перевести разговор на другую тему. Магистр же заливался соловьем, припоминая совсем уж мелкие детали, что, по мнению Конрада, не стоили даже упоминания в переписке. Он смущенно поддакивал Ланье, и старался намекнуть магистру, что желает сменить предмет разговора. Но его собеседник намеков, похоже, не замечал и не успокоился, пока не припомнил все проекты, над которыми работал Штайн по его заданию. Наконец магистр иссяк, шумно вздохнул и припал к стакану с морсом. Конрад, начинавший терять терпение, решил воспользоваться паузой.
– Магистр Ланье, – сказал он, решительно отставляя стакан с остатками морса. – Как вы, наверно, догадались, я приехал в Магиструм не только для того, чтобы посмотреть город и насладиться беседой с вами.
– Да? – рассеянно переспросил Ланье, поглядывая на круглые часы, стоявшие на столе.
– Я приехал к вам с деловым предложением, что при успешном развитии дел принесет немалую выгоду нам обоим и поднимет достижения науки и техники на новую высоту, – отчеканил Штайн заготовленную фразу.