Дарина колебалась недолго. Видать и впрямь сильно соскучилась. А он и так не мог взять в толк, по кому там скучать, а уж когда увидел родственничков… Нет, дети вполне себе обычные, да. Обрадовались привезенным подаркам, но все же больше – сестре. И мать. Суетилась, как полагается, то и дело Дарины касалась. Бросала на Родиона обеспокоенные взгляды, потому как наверняка не таким она представляла «парня» дочери. Стеснялась бедности, своего простенького платьица. Сокрушалась, что котлеты совершенно не удались, а она так старалась. А вот остальные – тетка Дарины, двоюродные сестры, отец… цирк моральных уродов. Мурадов не представлял, как она это терпит. Сам он буквально задыхался. Так что когда тетка Дарины завела песню о том, какая она неблагодарная, «что в своих столицах жирует, когда отец с матерью едва концы с концами сводят», его терпение испарилось в секунду. Мурадов встал.

– Спасибо, Лариса Викторовна, все было замечательно, но нам нужно возвращаться домой. Дарина…

Дарина послушно встала. Смотреть на нее было страшно. Казалось, дунь ветер – она упадет. Скошенная этой несправедливостью.

– Извини, – униженно прошептала она, выходя из-за стола. А ему заорать хотелось – за что?! За что ты извиняешься? За эти ничтожества? Но ей он ничего не сказал, а вместо этого бросил её папаше: – Выйдем на пару слов.

А уже оставшись один на один с этим… недомужчиной, Мурадов на пальцах ему объяснил, что на Дарину ему больше рассчитывать не стоит. И что его единственный шанс – реабилитация, которую он, почти зять, ага, как же, ему, так уж и быть, оплатит. Мужик пытался, конечно, петушиться, даже кулаки сжал. Но в последний момент его что-то остановило. Может, хватило ума понять, на кого рыпается. Родион удовлетворённо кивнул. Вытащил визитку и аккуратно положил на древнюю полированную тумбочку.

Говорят, что деньги портят человека. Но очень скоро Дарина поняла, что это не совсем так. Деньги не портят. Они, как многоступенчатая ракета, выносят человека на другой, качественно новый уровень. На котором жизнь обретает совершенно иную наполненность. Ведь тебе больше не нужно растрачивать свой ресурс на то, чтобы выжить. У тебя появляется больше интересов, которые делают понятным смысл твоего существования, больше времени для книг и саморазвития. Деньги позволяют тебе почувствовать себя человеком, они дают свободу. Делать то, что тебе хочется, расти, мечтать… Выбрать свой путь, потому что ты можешь позволить себе идти в одиночку, в отличие от других, вынужденно прибившихся к стае.

Проблема в том, что люди, оставшиеся внизу, этого никогда не поймут. Для них ты всегда будешь зажравшейся выскочкой. А все твои проблемы – надуманными. Только потому, что в их картинке мира деньги и проблемы никак не коррелируются.

– Ну, что? Сдала?!

– Сдала, – улыбнулась Дарина.

– Йюху! Последний… Ну, слава богу. Ты с нами или опять против нас? – усмехнулась Сашка, заглядывая Дарине в глаза.

– Я бы с радостью. Но мы сегодня уезжаем кататься на лыжах.

– Красиво жить не запретишь. Ты хоть когда-нибудь на лыжах стояла?

– Нет, – улыбнулась Дарина. – Но Родион обещал меня научить.

– Ну-ну, будешь как корова на льду среди этих гламурных куршавельских телочек.

– Почему куршавельских? Мы здесь. По месту, – вздохнула.

– А что так? Твоему Родиону новогоднюю премию не выписали? – захохотала Сашка. А Дарина, напротив, сникла. Закусила губу. Она могла бы сказать, что «ее Родион» вообще-то сам премии выписывает, но не стала. Зачем провоцировать соседку на еще большую зависть?

– У него в тех краях у друга гостиница, – бросила равнодушно и добавила, перехватывая поудобней рюкзак: – Ну, я, наверное, пойду. Хорошо вам погулять.

– Погоди! Что за друг?! Холостой? Богатый?

Дарина оглянулась, поражаясь тому жадному интересу, что увидела в глазах Сашки.

– Нет. Женатый.

– Ну, жена не шкаф, да? Может и подвинуться. Взяла бы меня и познакомила с кем-нибудь. Тебе что – жалко?

– Как ты себе это представляешь? Иса, познакомься – это моя подружка. Тебе, кстати, любовница не нужна?

– Ой, Даш, вот только не надо из себя святую корчить! Все мы знаем, как ты с этим своим Родионом схлестнулась.

– Правда? И как же? – насмешливо вскинула бровь Дарина и, надо заметить, выбрала верную тактику. Сашка тут же пожалела о том, что ляпнула. И к ее чести, вроде как застыдилась даже. Да только поздно она опомнилась. Дарина уже поняла, что жестоко ошиблась в подруге. И будто в подтверждение этому Сашка буркнула:

– Сергеенко сказала,  что ты его содержанка.

– А, ну, если Сергеенко сказала, то конечно.

Сашка явно что-то хотела добавить, но не нашла слов. Не скрывая своего разочарования, Дарина покачала головой. Эх, ты, мол, Сашка… А после взмахнула на прощание рукой и пошлепала к лестнице. С нее было достаточно. Чужой желчи и зависти, которым даже при всем своем желании, при всей свойственной ей наивности она не могла найти оправдания.

А впрочем, Сидельникова ведь не сказала ничего нового. Дарина знала, что Алька на нее окрысилась, когда у них не срослось с Бэллой. Да только ляпнув однажды, что Дарина – содержанка, в дальнейшем та не стала как-то развивать эту тему. Буря улеглась, даже толком не начавшись. И только Сашка, выходит, помнила. И муссировала это внутри себя. Ну, и черт с ней! Дарина вдруг поняла, что ей абсолютно все равно, что о ней подумают эти люди. Ну, не те они, не той величины, чтобы на них оглядываться.

А если уж совсем откровенно, Дарина готова была снести любое общественное порицание. Любое… за возможность быть с ним. В каком угодно статусе, в любой роли. На каких угодных правах. Пусть даже «птичьих», как их охарактеризовала её подвыпившая тетка.

– Дарин! – раздался знакомый голос.

– Ой! А я тебя на стоянке выглядываю, – заулыбалась Дарина, заспешила навстречу Мурадову.

– Ну, какая стоянка? Я с нее потом полдня буду выезжать. А у нас самолет через… Черт! Уже через три часа. Давай, быстрей!

Дарина влетела в заботливо приоткрытую дверь.

– Привет, Левка! – развернулась корпусом к детскому креслу. Потрепала Мурадова-младшего за маленький нос. – Готов к приключениям? – улыбнулась, не видя, как на нее в зеркало смотрит Родион.

– До последнего не знал, отпустит ли… – заметил он сухо, не называя имен.

– Может, не нужно было ей говорить, что я с вами поеду? – забеспокоилась Дарина.

– Еще чего. Пусть привыкает, – скрипнул зубами Мурадов, вряд ли осознавая, что для нее значат эти его слова. Дарина отвернулась к окну, чтобы не сделать какой-нибудь глупости. Например, не заорать в голос от счастья. Ведь что бы он ни говорил, как бы не отрицал этого, на деле с каждым днем они становились все ближе. Иногда Дарине казалось, что Родион вообще разучился жить без нее. Взять хотя бы эту поездку… Его армейские товарищи начали слетаться в горы еще два дня назад, а Мурадов оттягивал свой отлет до последнего. А все потому, что у нее была сессия. Дарина было намекнула, чтобы он ехал сам и не подстраивал под нее свои планы. Но Родион не стал ее даже слушать. Только глянул так жалостливо, как на дурочку. Наверное, даже обидно… Да только ведь ни черта подобного! Для нее такая его реакция была лучшей из всех возможных. В душе потеплело, сердце мучительно сжалось… И вот теперь, подумать только, они летели вместе! Как самая настоящая пара. Понимал ли он, как это выглядит со стороны?