сложится такая картина: кто-то заложил кулон в ломбарде, но вовремя за ним не явился, поэтому ростовщик выставил его на продажу, чем Карина и воспользовалась.

— Зачем же вы его выкупили? — Торбьон оторвал взгляд от бумаг.

Это был хороший вопрос — выгодный для Карины. Можно было начинать торг.

— Я выкупила его, чтобы передать вам, мой канцлер. Я знаю, как он вам необходим. Путешествия к Храму Четырёх Стихий без него опасны, не так ли?

Её слова произвели на Торбьона эффект. Она видела, что он находится во власти противоречивых эмоций. Он не ожидал, что вернуть родовой артефакт ему поможет дерзкая беглянка, был совершенно сбит с толку её поступком. Вот и чудесно. В этой игре ведёт она. Нужно и дальше не терять инициативы.

— Я подумала, что будет справедливым, если родовой артефакт Дак'Кастеров вернётся главе рода. И коль скоро я помогла справедливости восторжествовать, то жду и от вас, мой канцлер, справедливого поступка.

— Что вы хотите?

— Свободы. Вы должны пообещать, что прекратите преследовать меня и дадите самой распоряжаться своей судьбой.

В глазах Торбьона снова полыхнул шальной огонь.

— Я не могу обещать свободу той, с кем связан брачными узами, — в его словах смешались гнев, боль и… насмешка.

Он что, снова потешается? Что сегодня у Торбьона с чувством юмора?

— Вы не находите, что ваши шутки неуместны?

— Каролайн, — он поймал её взгляд своим пронизывающим взглядом, и Карина в момент осознала, что Торбьон предельно серьёзен. Его ирония — это не больше чем, приём, призванный смягчить горькую правду его слов. — Нас связывают брачные узы. Когда-то в прошлом мы дали друг другу брачные клятвы. Вы помните этот момент?

— Нет! — ответила Карина резче, чем ей хотелось бы, и встала с кресла.

Сил было совсем не много и лучше бы ей сидеть. Но её охватило такое жуткое волнение, что усидеть не получилось. Она подошла к окну.

Всматриваясь в таинственную темноту ночного сквера, Карина пыталась понять, живут ли в ней на самом деле хотя бы обрывочные воспоминания о том, о чём ведёт речь Торбьон. Его слова звучали нелепо, но что если в них есть доля правды? Ведь привиделась же ей картина, как он надевает ей на шею кулон.

— С чего вы взяли, что мы встречались раньше, и даже обменялись брачными клятвами? — спросила она возмущённо.

— Меня заверил в этом знающий человек, — Торбьон тоже поднялся с кресла и подошёл к окну. — Лунник-ведун. Сегодня я побывал в Валаайских гротах и побеседовал со старейшиной. Нет основания ему не верить. Но я не помню, чтобы давал вам клятву.

Карина чувствовала, что Торбьон стоит за её спиной. Его мощная энергетика ощущалась как тепло.

— Вы не помните, я не помню — значит, ничего и не было, — рассудила она.

Карина говорила уже без напора. Зачем кричать, если собеседник стоит так близко?

— Нас могли опоить зельем забвения, — он тоже произносил слова мягко и негромко. Его голос показался ей похожим на тот — из её смутного воспоминания.

— Но кому и зачем это нужно?

— Ведун обещал, что ответит на вопросы, если мы вместе приедем в гроты на следующей большой луне.

— Но ведь это только через месяц.

— А вы хотели бы узнать всё раньше? Прямо сейчас?

— Да, — Карина развернулась к Торбьону.

Мягкий свет лампы смягчил черты его лица. Он не казался ей головорезом, а просто мужественным воином. Не столько суровым, сколько усталым. Наверное, полночи провел в седле. И почему-то раньше она не замечала, что ему идёт щетина, а его взгляд может быть одновременно опасным и чувственным.

— Мы можем выяснить прямо сейчас, были ли связаны брачными узами, Я знаю как…

Торбьон замолчал, будто и так всё ясно, но Карина пока не догадывалась, о чём речь, поэтому спросила:

— Как?

— Зелье забвения может отключить воспоминания, но оно не влияет на память тела, — он перевёл взгляд на её губы…

Теперь она поняла, что он имеет в виду. Им нужен поцелуй. Если когда-то прежде его губы касались губ Карины, чувственная память пробудится. Ощущения подскажут, случалось ли такое раньше.

Он положил ладонь на шею Карины — едва коснулся, дожидаясь разрешения продолжить. Его пальцы, лаская, скользили вдоль цепочки кулона. Откуда-то она знала, что ему можно доверять. Он будет нежен.

Волнение предвкушения родилось в груди, заставив сделать глубокий вдох. Он расценил это как разрешение и тут же пошёл в нежную атаку. Завоеватель. Он взял в плен не наскоком, а тягучей искусной лаской. Заставил её губы раскрыться ему навстречу. Увлёк в хмельное чувственное удовольствие. Откуда-то Карина знала, что острота ощущений будет только нарастать с каждым неспешным движением его горячих губ…

Глава 40. Взаимовыгодная сделка

Память тела — это когда ты ловишь себя на том, что уже испытывал похожие ощущения. Они знакомы тебе настолько, что ты догадываешься, что произойдёт. Карина знала, что пальцы Торбьона зароются в её волосы и нежно сомнут их. Затылок охватит волна приятного покалывания, которая опуститься вниз, чтобы пройтись по позвонкам — там, где сейчас скользит его ладонь. Всё это когда-то Карина уже испытывала.

Аромат его поцелуя был ей знаком. Его дыхание пахло терпкими луговыми травами, дикими цветами, весенним рассветом, туманом… Этот запах кружил голову.

Когда-то в прошлом Карине нравились его поцелуи. Они казались ей чем-то чудесным, нереальным и в то же время естественным. Почему? Кто он, этот мужчина, что так упоительно ласкает её губы? Они встречались раньше. Где и когда? Он родом из земной реальности? Нет, в это верилось с трудом. Уж слишком он был суров и воинственен — он дитя этого дикого мира. Тогда, выходит, Карина бывала тут раньше. Неспроста же ей кажутся смутно знакомыми местные пейзажи, улицы города и даже замок Торбьона.

Если им, и правда, доводилось раньше встречаться, в ту пору она воспринимала его совсем по-другому, не так как сейчас — дерзким собственником, способным похитить и диктовать свою волю. В её ощущениях сохранилась память о нежном благородном мужчине, защитнике и спасителе. От чего же он её спас? От кого защитил?

Поцелуй длился несколько долгих минут и мог бы, наверное, продлиться и дальше, если бы из коридора не донеслись шаги. Это возвращался Корнелиус с чаем.

Торбьон аккуратно отстранил Карину