заметить с нами сегодня тусит супер-телочка — Баба Нюра. Поприветствуем её!

Народ улюлюкает, а бабуля салютуют им всем бокалом шампанского. Перешла на более легкие напитки — это хорошо или плохо? Вроде бы нельзя градус понижать.

— В честь нашей дорогой бабули я прошу поставить песню Валерия Меладзе.

По двору проносится дикий ржач. Ди-джей включает песню, и Валера поет на всю округу: «Спрячем слезы от посторонних. Печали нашей никто не понял. И слов не разобрать, когда в разгаре маскарад….»

Неожиданно песня заходит всем. Народ начинает танцевать и подпевать. А Змей подхватывает меня на руки и кружит.

— Ааа! Ты что делаешь? Отпусти! — визжу.

Ставит меня на землю. У меня сильно кружится голова и приходится схватиться за его плечо.

— Зачем ты назвал бабушку супер телочкой?? — наезжаю.

— Я думал, спросишь про Олежку.

— С какой стати? — хмыкаю.

— Ты же заступилась за него. А я планировал поиздеваться над ним подольше.

— Просто не могу спокойно смотреть, как кого-то унижают. Даже если мудака.

— Элечка — доброе сердечко.

Неожиданно он накрывает мои губы своими губами. Из колонок проникновенно поёт Меладзе. Слова очень цепляющие, меня триггерит. Обвиваю его шею руками и отвечаю на поцелуй.

На нас смотрит Дина, и бабушка, и ещё целая толпа. А мне плевать… В его руках ничего не страшно, готова противостоять целому миру. Никто не смеет комментировать происходящее. Артем — распорядитель вечеринки, и может делать, что угодно. Дина в шоке, Серж ухмыляется. Бабуля посапывает в кресле.

Вокруг люди, наливающиеся алкоголем. И я вдруг понимаю, что эта вечеринка собрана в мою честь. Здесь люди из моего института, которых Змеевский знать не знает. И всё для того, чтобы было как можно больше свидетелей того, как жестоко он обошелся с Олегом. Да, над ним теперь будут потешаться — это факт. Он отомстил за меня.

Глава 36

Артем

Олежек сбежал, не выполнив даже половины задуманной мною программы. Чмо он и есть чмо.

Элька куда-то пропала, ищу её, врезаясь локтями в толпу обдолбанных студентов. Динку забрал отец, уже второй час ночи. А я планировал тусить до утра. Да где же Эля?

Захожу в дом, и нахожу ее в своей комнате. Сидит на кровати, поджав под себя ноги, и обнимает подушку.

— Эль, ты куда сбежала?

По её лицу ползут мокрые дорожки. Я где-то накосячил?

— Эй, малыш, ты чего? — сажусь рядом и провожу пальцем по её щекам.

— Ты из-за Олежки что ли?

Отрицательно мотает головой.

— А из-за чего?

— Мама, — выдавливает она.

— Что с Оксаной Александровной? — мое сердце ухает.

Блять, то ли энергетиков перебрал, то ли реально боюсь за Эльку и за её мать… Да что случилось-то?

— Мама не отвечает. Они должны были уже прилететь.

— Сейчас позвоню отцу.

Достаю телефон и набираю батю. Абонент недоступен.

— Может, просто нет связи? — предполагаю.

Так, главное не нервничать и не накручивать себя зря.

— С ними что-то случилось плохое! Я это знаю, чувствую.

— Тише, тише, малыш. С ними всё хорошо.

— Самолет упал. Они погибли.

Во рту мгновенно пересыхает, а спина покрывается потом.

— С чего ты взяла? Нам бы сообщили уже, — говорю растерянно.

— Их больше нет.

— Эль… ну ты чего? Давай в интернете посмотрим, может, их рейс просто задержали?

— Я смотрела. Ничего.

— Ну вот видишь! Если бы самолет рухнул, были бы уже новости.

Элька смотрит в пустоту немигающим взглядом.

— Да что с тобой такое?

Насильно кладу её голову на свои колени и перебираю её волосы. Она немножко расслабляется. Ну же, доверься мне…

— Расскажи мне… — прошу.

— Мой папа и брат Савва погибли в авиакатастрофе, — говорит она безжизненным голосом. — Они полетели на международные соревнования в Пекин, и… самолет загорелся и упал. Они оба погибли. Моему брату было 16, все пророчили ему, что он возьмет золото на этом турнире. А папе всего 40. Мне часто снится сон, как они в огне… Тянут ко мне руки и зовут меня по имени. Снятся самолеты, которых я теперь до безумия боюсь… Зачем мама полетела?? Что теперь будет со мной?

— Тччшш… У тебя есть я. Всё будет хорошо. С нашими родителями всё в порядке. Они скоро выйдут на связь, слышишь?

— Сейчас начнется паническая атака. У меня уже было несколько раз. Мне страшно, — сползает на пол и упирается лбом в мои колени.

— Хочешь, я выгоню всех?

— Нет, пусть играет музыка, пусть они шумят. Это отвлекает меня от страшных мыслей.

— Хочешь выпить?

— Нет, станет только хуже.

— Чем я могу помочь тогда?

Элька встает и начинает снимать с себя одежду.

— Ты что творишь, малыш? — шумно сглатываю.

— Оттягиваю паническую атаку.

Раздевается до нижнего белья и призывно смотрит мне в глаза. Понимаю всё без слов. Укладываю её в постель и ложусь рядом. Раздеваюсь до трусов и накрываю нас одним одеялом. Был бы мудаком, воспользовался бы, но я не он.

— Что, передумал со мной трахаться? — спрашивает зло.

— Не сегодня, не сейчас… — шепчу.

— Почему?

— Ты ещё не готова. Ты хочешь не меня, а хочешь избавиться от страха.

— Да какая разница, чего я хочу? Главное, что ты получишь меня. Ты же хотел, Змеевский! Так возьми меня.

Зарываюсь носом в её волосы и вдыхаю их карамельный запах.

— Не так, малыш.

Обнимаю её и прижимаюсь к ней всем телом. Конечно, я пиздец как сильно её хочу, но не в таком состоянии, в котором она едва соображает от дикого страха. Я хочу, чтобы у нее возникли приятные ассоциации с нашим первым сексом, а не такие — панические.

— Только не уходи, ладно? — боязливо хватает меня за руку. — Побудь со мной, иначе я умру от ужаса.

— Конечно, я останусь здесь. И посплю с тобой. А с утра дождемся новостей.

Элька перестаёт дрожать и засыпает. Я глажу её во сне. Музыка стихает, люди расходятся. Остаемся только мы, да восходящее солнце. Сквозь сон целую ее в оголенное плечо и наблюдаю за венкой, которая бьется у нее на шее. Все-таки перебрал с гуараной и таурином сегодня, ни за что теперь не уснуть.

Все-таки проваливаюсь в