Такое мировоззрение само по себе ограничено, особенно когда историки говорят о прошлом. Разумеется, Англия, Франция и папство были частью средневековой Европы, но были также и другие. И эти другие были важными участниками событий, которые имели влияние на ближних соседей и более отдаленные территории как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе и которые иногда затрагивали даже Англию и Францию.

Представлять средневековую Европу без этих народов, стран, религий, идей и т. д. – значит создавать ложное чувство самопонимания, поскольку историки думают, что они понимают действия тех, кто населял их средневековую Европу.

Наиболее ярким примером являются споры о феодализме. В XIX – начале XX в. феодализм был символом Средневековья. Однако в последние десятилетия XX в. такие историки, как Элизабет Браун и Сьюзан Рейнолдс, указали на то, что концепция феодализма базируется на позднесредневековых французских источниках, а также на то, что она не соответствует реалиям Западной Европы (не считая, разумеется, остальной Европы), как они описывались в течение долгого времени (см. обзор Ричарда Абеля этих споров и их истории). Пересмотр концепции феодализма повлек за собой пересмотр представлений о социально-экономических структурах средневековой Европы. В начале XXI в. начался новый виток обсуждений, в результате которых стало понятно, что «феодализм» все еще может быть важным предметом научной дискуссии. Некоторые ученые, как, например, Юлия Михайлова, используют данные не из Западной, но из Восточной Европы. Добавление новых свидетельств из новых регионов изменило ход дискуссии и добавило новую доказательную базу. Возвращаясь к расширенному пониманию Европы, Крис Уикэм отмечал, что медиевисты часто фокусируют свое внимание на одном регионе, в ущерб общей картине. Все это дает нам ограниченное и искаженное представление о средневековой Европе. Вместо того чтобы охватить весь Европейский континент или территорию христианской Европы, обычно рассматривают лишь незначительную совокупность территорий. Лучшее понимание истории, исторических процессов и, в первую очередь, широты средневековой Европы можно получить, если рассматривать Европу в совокупности. Конечно, очень трудно рассмотреть историю всей средневековой Европы, однако включение новых территорий приводит к расширению доказательной базы, и, таким образом, мы получаем более точную картину средневековой жизни.

Наш взгляд на средневековую Европу будет шире, чем тот традиционный, который был изложен выше (справедливости ради и к чести современных медиевистов, они это признают, однако все равно предпочитают сосредотачивать свое внимание на том, что им хорошо известно, и это достаточно распространенная проблема). В этой книге речь пойдет о королевстве Русь, которое я включаю в состав Европы. Однако нужно понимать, что те же самые аргументы можно привести и для Венгрии, Польши и т. д. В данной работе я хочу доказать взаимозависимость Руси с остальной Европой. Изучив брачные и религиозные связи, мы получим картину, в которой Русь предстанет неотъемлемой частью средневековой Европы. Затем на этой основе будут обсуждаться вопросы, касающиеся титула правителя Руси, названия политии, а также важность этих проблем для Европы в целом.

Династические браки. Наиболее простой способ доказать, что Русь была частью средневековой Европы, – это взглянуть на фактические, физические связи между Русью и средневековой Европой. Правящие династии, как это хорошо известно из современной истории, всегда глубоко взаимосвязаны, и начало этой взаимосвязанности было положено в Средневековье. Я приведу три примера династических браков русских княжон (princesses) с представителями европейских правящих домов. Эти три брака являются всего лишь примерами куда большего количества династических браков, соединявших Русь с остальной Европой. Стоит помнить, что браки такого уровня были не просто союзом мужчины и женщины, они заключались в ходе переговоров, в которых часто участвовали священнослужители высокого ранга. Невеста не только привозила с собой приданое, вместе с ней прибывала ее свита, люди, которые говорили на ее языке и которые служили ей в качестве помощников, консультантов и защитников, а также выполняли многие другие обязанности. По сути, каждый такой брак представлял собой посольство, которое прибывало прямо в спальню иностранного правителя.

К примеру, Агафья, также известная как Агата, была дочерью Ярослава Мудрого (ум. в 1054 г.), одного из величайших правителей Руси середины XI в. Вероятнее всего, она была старшей дочерью и первой на выданье. Ярослав же, как известно, частично обязан своей славой и величием склонности давать приют представителям правящих семей, особенно детям, которые были по тем или иным причинам изгнаны со своей родины. Пока они жили при его дворе, Ярослав часто организовывал их браки с членами своей семьи. Это был риск, но, если иностранный принц возвращался на родину и начинал править, одна из дочерей Ярослава становилась королевой.

В случае с Агафьей все начиналось именно таким образом. В начале XI в. Кнуд Великий (ум. в 1035 г.; король Дании, Норвегии и Англии. – Пер.) захватил Англию и изгнал сыновей предыдущего правителя Эдмунда и Эдуарда. Кружным путем принцы добрались до Руси, где Ярослав предоставил им убежище, а также выдал Агафью замуж за Эдуарда, который известен в современной историографии под именем Эдуард Изгнанник. Эдуард и Агафья покинули Русь в сопровождении сестры Агафьи Анастасии и ее мужа Андраша (ум. в 1060 г.), который возвращался в Венгрию, чтобы занять трон. В 1054 г. Эдуарда и Агафью призвал в Англию король Эдуард Исповедник (ум. в 1066 г.), который надеялся, что Эдуард станет его наследником и продолжит линию уэссекских королей, которую сверг Кнуд и которая затем была восстановлена Эдуардом Исповедником. К несчастью, по прибытии в Англию Эдуард Изгнанник умер при загадочных обстоятельствах. Овдовевшая Агафья уехала в Шотландию, где нашла убежище для своей семьи и выдала свою дочь Маргарет за шотландского короля Малкольма III (ум. в 1093 г.). И хотя этот брак не достиг поставленных Ярославом целей и его дочь не стала королевой Англии, план почти сработал. Для нас же важно, что этот случай доказывает взаимосвязь Руси с одним из столпов традиционной средневековой Европы – Англией. Агафья вышла замуж за английского принца, родила от него детей, и эти дети продолжили традицию династических браков. Так, например, его внучка стала королевой Шотландии, а правнучка, дочь Маргарет и Малкольма III, стала королевой Англии. Кроме того, сын Агафьи и внук Ярослава Эдгар Этелинг сражался с Вильгельмом Завоевателем (ум. в 1087 г.) в союзе со своим наполовину русским кузеном королем Филиппом I Французским (ум. в 1108 г.). Как и в случае с Агафьей, Кнуд Великий невольно способствовал и другому браку. В 1030 г. армия Кнуда разбила армию будущего святого, короля Норвегии Олафа (ум. в 1030 г.). В результате многие сторонники Олафа покинули Норвегию, в том числе его младший брат Харальд, который бежал на Русь и укрылся у Ярослава и его жены Ингегерды, которая была шведской принцессой и чья сестра была замужем за королем Олафом Святым. Харальд не задержался в Киеве, но здесь возникла его связь с одной из дочерей Ярослава – Елизаветой. Затем Харальд отправился в Византию, где служил в варяжской гвардии, отличился в многочисленных сражениях, а добытые деньги и ценности отправлял на хранение Ярославу. В конце концов он и сам вернулся на Русь, как сообщает нам скандинавская скальдическая песнь, записанная в «Хеймскрингле» («Круге земном»), – из-за любви к русской женщине. Вернувшись, Харальд женился на Елизавете и отбыл в Скандинавию в попытке захватить трон Норвегии или хотя бы разделить власть со своим племянником Магнусом (ум. в 1047 г.). Елизавета уехала с ним и стала ключевой фигурой в его планах, поскольку по прибытии в Скандинавию он использовал ее семейные связи, приписав их себе, чтобы выстроить отношения с другими правителями, включая короля Дании Свена Эстридсена (ум. ок. 1076 г.). Эти связи, а также его личные отношения с Магнусом принесли плоды, и он стал соправителем страны. Елизавета всегда путешествовала со своим мужем, даже после того, как родила детей. Она отправилась с ним и в судьбоносный поход на север Англии в 1066 г., в котором Харальд, прозванный Хардрада (Суровый), был убит. Брак Елизаветы был авантюрой Ярослава Мудрого, но он сработал. Его дочь стала женой одного из наиболее известных скандинавских королей в Европе, человека, который сражался на Руси, в Византии, Скандинавии и Англии и почти покорил последнюю. И Елизавета была не последней русской женщиной, которая вошла в скандинавскую правящую семью.