забот он поседел раньше времени, а за те луны, что они с Хальвданом не виделись, его голова стала, кажется, ещё белее. За спинами мужей старшей дружины стояли сотники. Ближе подходить не решались, но внимательно слушали их тихий разговор.

— Только тебя ждём, — Кирилл отчитал только самим тоном, которым это было сказано.

Не ответив, Хальвдан приветственно кивнул Ивору и, крепко ударив по ладони перчатками, подошёл ближе к развёрнутой на столе карте. Кирилл держал её края, а затем выпрямился, воткнул в один угол кинжал, а другой прижал кружкой с водой. Драгоценная бумага тихо прошелестела. На большом желтоватом листе раскинулись владения княжества, раздёленные широкой Нейрой на две почти равные части. С юго-запада на восток простирался зубчатый пояс Холодного гребня, что терялся в ариванских владениях, а на севере — богатые лесами и реками земли нииров, давних соседей как немеров, так и верегов, времена дружбы с которыми частенько сменялись короткими стычками. Впрочем, с Кириллом Верховный вождь племени в разногласия вступать опасался. Уж всяко выгоднее для него было торговать с местными пушниной и беспрепятственно проводить свои лодки на юг, чем враждовать.

— Ополчение из Елоги должно было прийти этой дорогой, — провел пальцем по очерченной синими чернилами линии Бажан. — На всё про всё у них не могло уйти больше седмицы. Пусть даже буран. К тому же выехали они раньше. Я не понимаю, где они могли настолько задержаться.

Кирилл проследил за его движением и кивнул.

— Ну а если они заплутали так же, как мы?

— Всё одно, к тому времени, как началась непогода, они должны были дойти до Ракитки, — возразил воевода.

— А если вельды? Кто знает, где те вообще могли повстречаться, — негромко предположил Ивор.

— Возможно, вельды. С ними вообще всё возможно, — Хальвдан скрестил руки на груди. — Но без серьёзной на то причины Добран не смог бы заблудиться так крепко, чтобы до сих пор не выбраться к деревне. Он здешние места хорошо знает.

— Тебе виднее, — князь приподнял брови, глянул исподлобья, — это ополчение было под твоим надзором.

— Вот я и говорю…

Хальвдан знал, что опытный тысяцкий никогда не позволил бы своему войску заплутать. Раньше Добран жил как раз на западе княжества, собирая и тренируя ополчение. Затем после того, как после долгих мытарств к княжеству присоединились последние восточные земли, Кирилл попросил его взяться за сбор нового ополчения и переехать в только заложенный город Елогу. Тысяцкий тогда не отказался, хоть и вынужден был связаться с недружелюбно настроенными племенами. Наяс лично выпил в те времена немало его кровушки. Но Добран, в конце концов, нашёл с вредным стариканом общий язык, помог примириться со многими старостами. В его силе и стойкости нет повода сомневаться.

— Ополчение нужно встретить, либо отыскать его следы, — проговорил Кирилл. — Что за напасть? Мы больше блуждаем по лесу в поисках то одного, то другого, чем приближаемся к вельдам. Как будто Боги издеваются надо мной!

Он громко ударил ладонью по столу. Прижимавшая угол карты кружка подпрыгнула и опрокинулась.

— Я соберу людей и тоже поеду, — отозвался Хальвдан.

Бажан недобро на него глянул.

— Ты-то куда собрался?

— Добран — не чужой мне человек. Так что искать его буду сам.

— Это ты ерунду удумал. Вагни для надзора будет достаточно, — отрезал князь. — А ты мне нужен здесь.

— Вон, сколько у тебя помощников, — Хальвдан обвел всех рукой. Бажан недовольно скривился, тысяцкие только переглянулись. — А Восточное ополчение и правда под моим надзором. Значит, и отвечать за него мне.

Кирилл тяжко вздохнул, вынул из стола кинжал. Карта тут же свернулась.

— Тогда добро. Езжай, коли шило в заду.

Хальвдан кивнул с ухмылкой и вышел из шатра. Стоило выспаться перед завтрашней дорогой: неизвестно, насколько она затянется. Пускаться в дальнейший путь без Восточного ополчения никто не станет, а одна задержка за другой только больше изматывали войско. Припасы не множились — от одной деревни до другой всё сложнее добираться. Бестолковое ожидание вытягивало силы и роняло боевой дух воинов.

Через лагерь Хальвдан прошёл к отряду верегов. Те после последней стычки с немерами так предпочитали держаться в стороне, поближе к его шатру. Даже непогода не слишком-то их помирила. С остальными воинами они разговаривать тоже отказывались, но и, к счастью, драк больше не устраивали. Никому не хотелось получить три десятка плетей только за одну двусмысленную улыбку и слово, сказанное на непонятном немерам языке. Оставалось только надеяться, что разногласия верегов с кметями не скажутся на сплочённости всей дружины. Знать, в бою-то все быстро забудут, что недавно готовы были разукрасить друг другу лица.

Когда воины, которые утром пойдут на поиски пропавшего ополчения, были отобраны, Хальвдан вернулся к себе. Скинув плащ, прошёлся кругом по шатру, ощущая себя до странности опустошённым, как будто ему не хватало чего-то… Мысли то и дело возвращались к Искре, оставленной в деревне. Он в задумчивости следил взглядом за суетящимся отроком, который принёс ужин, и пытался разобраться в странном беспокойстве, что охватывало его всё сильнее.

Затем Хальвдан словно очнулся.

Никогда он не думало своих любовницах после того, как покидал их. К чему перебирать их имена и похожие одна на другую ночи? Расставания с ними всегда проходили легко. А тут воспоминания об Искре лезли в голову особенно настойчиво. Почти так же, как сама девчонка к нему в постель намедни.

Понадобилось выпить ещё почти бутыль вина, чтобы наконец угомониться и заснуть. В отрывках снов ему приходило лицо дочери старосты Земко, её ореховые глаза, смотрящие с восхищением. Он словно снова чувствовал лёгкие, несмелые прикосновения тонких пальцев и робкие поцелуи, что становились всё более требовательными и несдержанными. А после её взгляд сменял другой, насмешливый и колкий — Млады. Хальвдан протягивал руку, чтобы коснуться её, но не мог, как ни стремился. Она была близко и бесконечно далеко.

Сон прервался от вовсе не подходящего Младе голоса Вагни и оставил внутри незнакомую доселе тоску. Пытаясь отогнать её и взбодриться после короткого отдыха, Хальвдан ополоснулся студёной водой и слишком поспешно собрался в путь. Подгоняя своих людей, которые едва успели подкрепиться на дорогу, он забрал у сонно зевающего отрока повод Расенда, а затем вынужденно