Через двадцать пять минут мне предстояло там быть…

…Он добрался до вершины незаметно для остальных. Лысый холм просматривался со всех сторон, но темнота, укутавшая его, спрятала и того, кто замер метрах в двадцати от двух остановившихся машин.

Алекс, банкирша и ее охранница уже были здесь; женщины выходили из машины.

Он достал из кармана зеркальце и внимательно осмотрел себя. Все было хорошо: парик сидел идеально, длинные густые волосы волнами спускались на плечи, темный спортивный костюм, сливаясь с окружающей ночной тьмой, облегал стройное, сильное тело, готовое к бегу, битве и убийству, бронежилет легкой женской модели защищал выпирающую грудь.

Он точно знал, что с минуты на минуту сюда прибудут сразу несколько не участвующих в покупке статуэтки людей, стремящихся завладеть ею. Но если он знает каждого из них в лицо, то в отличие от него никто из них даже не подозревает, что он сейчас здесь.

Он ждал. Оставалось совсем немного времени…

…Властная вышла из машины вслед за скуластой, которая, окинув взглядом вершину холма, открыла перед ней дверь.

Алекс стоял на самой вершине, безлесной, белеющей пустотой и тонким слоем снега, и ждал их, сложив руки на груди.

Поза его и выражение светящегося в темноте овала лица были очень успокаивающи и миролюбивы. Однако Властная едва заметно усмехнулась. Она знала цену таким позам.

Женщины подошли к гиганту-мужчине. Скуластая без слов подняла руку с пистолетом на уровень груди; отошла на несколько шагов в сторону, встала, широко расставив ноги; взгляд ее медленно полз по вершине холма, выискивая любой шорох, любую тень.

Лунный блик от вороненой стали упал Алексу на грудь. Он широко улыбнулся.

— Мы принесли ее, — сказала Властная.

— Я принес деньги, — ответил Алекс.

— Где они?

— Где она?

Властная колебалась несколько секунд, затем просто откинула полу своей шикарной соболиной шубы.

Статуэтка была завернута в целлофан и пришита к подкладке несколькими стежками.

Алекс замер, рассматривая ее. В его лице ничего не изменилось, он только наклонил голову, сделавшись странно забавным, словно большой добродушный пес. Затем он поднял глаза и посмотрел на Властную сверху вниз. Та едва заметно вздрогнула.

— Это она, — заметил великан.

— Разумеется, она… Поговорим?..

— Сейчас. Достану из машины деньги и контейнер. — Алекс развернулся и подошел к своему «БМВ». Скуластая напряглась, наведя пистолет прямо на него.

Это было ее ошибкой.

— Так и стой! — приказал ей Алекс, разворачиваясь. — Ты под прицелом. — Но руки его, если не считать небольшого контейнера, были пусты.

Властная снова вздрогнула, уже сильнее, скуластая напряглась, руки ее едва заметно задрожали.

— Не слушай его! — приказала Янна Алферовна Кертц. — Их обоих здесь не может быть! Старик поднимается с правой стороны холма, все просматривается! Здесь пусто, неужели ты не видишь?!

Алекс ослепительно улыбнулся.

— Только начни двигать пальцем, — ласково сказал он, — и твою башку разнесет на мелкие части. Стэн стреляет особыми…

— Стреляй! — прошипела Властная, и голос ее сотряс накатившую на мгновение тишину, оскал лица был подобен оскалу ласки, загнанной в угол. — Стреляй, дура, и они наши!

Скуластая смотрела прямо в лицо стоящему в шести шагах от нее великану, в его глазах читались насмешка и острое любопытство, ей вдруг показалось, что он ведет забавную, совершенно неопасную игру.

Она расслабила палец и плавно вдавила курок…

…Я слышала разговор уже с двадцати метров и напряженно карабкалась по ставшему крутым склону, берегла дыхание. Говорили, как я точно теперь знала, банкирша и террорист.

Я оглянулась, но не заметила на склоне фигурку Инги; она, кажется, решила обойти холм с другой стороны, чтобы я не засекла ее.

Когда из уст Властной прозвучал первый приказ стрелять, я была уже почти на гребне, за которым начиналась пологость лысой вершины холма; перегнувшись через нее, снимая пистолет с предохранителя, я тут же перекатилась несколько десятков сантиметров, оказавшись за единственным на вершине выпирающим камнем, услышав остаток фразы: «Стэн стреляет особыми», и приподнялась, чтобы видеть происходящее.

Скуластая женщина, напряженная, как пружина, внезапно легко дернула рукой, вдавливая курок своего пистолета до основания.

Пуля ударила Алексу точно под левый сосок, великан покачнулся, но устоял на ногах; в следующий миг выстрел откуда-то с земли превратил голову скуластой в страшную мешанину из мозга, крови и костей; тело ее рухнуло на землю, эхо практически сдвоенного выстрела промчалось по склону холма, смешалось с многоголосыми криками снизу, восторженными воплями чудесам очередного фокусника.

— Ареев! — заорала банкирша, отступая и пытаясь бежать к машине, но с земли чуть позади нее поднялась молчаливая белая тень, поднялась и откинула капюшон, открывая украшенное шрамом и усиками плоское, словно блин, лицо.

Снизу, с противоположного склона, почувствовалась нарастающая вибрация: человек пять мчались сюда.

— Стоять! — рявкнул Алекс, делая два мощных прыжка к женщине и плавным движением хватая ее за шею. Аккуратная дырка на его груди оказалась как раз напротив ее скованного ужасом лица.

— Нет! — воскликнула она, пытаясь освободиться от мертвой хватки великана.

— Стэн, давай! — приказал Алекс, тряхнув ее, как куклу, указывая ею в сторону тех, кто сюда бежал.

Светлым призраком скользнув к краю лысой вершины, телохранитель застыл всего на миг.

Затем произошло слишком много событий сразу: на гребне появились пятеро человек, четверо с пистолетами, один с «калашом», за спинами которых надсадно дышал бледный Старик Ареев.

Стэн двумя выстрелами разнес двоих из них, трое выстрелили в ответ, и одна из пуль вошла ему в ногу; одновременно с этим немного слева и сзади от группы Ареева возникла, словно демон возмездия, Инга, издавшая три последовательных тихих хлопка; странное шипящее эхо вновь разнеслось вокруг, гуляя по склонам столпившихся холмов.

Бойцы Ареева корчились, умирая, сам он застыл, тяжело дыша, непонимающе глядя на Алекса, который держал за шею полузадушенную банкиршу.

Стэн, перекосившись от боли, стремительно перевязывал себе ногу плотной белой лентой, вытащенной из нагрудного кармана; Инга пригнулась, чтобы перестать быть видимой снизу, перескочила сюда и, повинуясь кивку хозяина-великана, дважды выстрелила в Старика.

Тот замер на секунды (сила выстрела у ее пистолета была небольшая), а затем медленно и бесшумно осел.

На губах его выступил и лопнул кровавый пузырь.