– Вот именно! – согласился Грабовский.

Следствие явно зашло в тупик. Выходом из него могла служить лишь какая-либо точка временно€го отсчета.

– Можем начать поиск с двадцатого июля, – предложил Жерес. – В этот день Торн нанес мне свой ночной визит.

– Так, двадцатого июля… – Марк добыл из кармана небольшую записную книжку. – Визит к дантисту, двадцать первого июля – салон красоты, двадцать третьего июля – играл в регби и разбил нос, двадцать четвертого июля…

– Ладно, хватит! – Майор остановил жизнеописание ротного плейбоя. – Мне кажется, что ошметками твоего светского тела уже завалена вся Корсика.

– Это не считая еженедельных полетов в Париж! – добавил Николай.

На этом пути их ждала глухая стена. Переглянувшись, офицеры замолчали. Каждый пытался найти ключ к патовой ситуации, в которой они оказались.

– Знаете, господа, где-то глубоко в моем подсознании скребутся цифры. – Строгов неожиданно прервал тишину.

– Какие цифры? – не понял Марк.

– Процентное содержание этого, как его, бетаманила, что ли, в твоей крови.

– Что это нам даст?

– Пока не знаю, но что-то в этом есть. – Николай повертел головой по сторонам. – Господин майор, можно попросить какой-нибудь клочок бумаги?

– На, держи! – Марк выдрал страницу из своего блокнота.

– Тогда гони и паркер.

– Мародер! – простонал Грабовский, протягивая другу роскошную авторучку.

Получив все необходимое, Николай уселся за силовой стол. Его зеленая светящаяся поверхность была тверда, как пластик. Несведущий человек наверняка не поверил бы, что опирается на обычное магнитное поле.

– Так, Марк, сколько, ты говоришь, сейчас в тебе этой штуки?

– В настоящий момент не знаю, а семь дней назад – один грамм в литре крови.

– Что значит – не знаю? – Строгов цепко ухватился за слова друга.

– Уровень бетаманила нестабилен. Раньше были небольшие потери, но в связи с некоторыми событиями… – лейтенант слегка замялся, – сейчас они восстановлены.

– Что за события? – Майор пристально поглядел на подчиненного.

Румянец на щеках Марка свидетельствовал о некоторой щекотливости данного вопроса.

– Господин майор, я имею право на личную жизнь… – начал было он.

– Ваша личная жизнь, лейтенант, увеличенная до размеров танка, активно участвовала в резне на Эктегусе.

И, скорее всего, этим ее приключения не закончатся! – сурово напомнил Жерес. – Так что выкладывайте все начистоту.

– Кайся-кайся! Нет ничего тайного, что рано или поздно не становится явным.

Несколько секунд Грабовский колебался. На его лице отражалось смущение вперемежку с растерянностью. Однако, в конце концов, он сдался:

– За последнюю неделю я получил четыре инъекции бетаманила.

– Это еще зачем?

– Ну в общем-то… Как это сказать… Бетаманил, являясь ядом для всех остальных людей, в моем случае весьма полезен.

– Я не понял, ты что, больной? – Майор снова перешел на «ты».

– Нет, это просто очень сильный стимулятор.

– Стимулятор чего?

– Эрекции, – выдохнул подследственный.

– Вот кобель! Я-то думал, что бабы к нему сами собой липнут, а он, оказывается, ширяется всякой дрянью и молчит, как партизан. – Николай до глубины души был возмущен предательством друга.

– Ничего не понимаю. Где ты взял бетаманил? Зачем тебе сейчас стимулятор эрекции? – Кристиан искоса поглядел на Грабовского. – Ты, случаем, не «голубой»?

Не выдержав комичности допроса, Строгов затрясся в надрывном смехе. Теряясь в догадках, Жерес озадаченно переводил взгляд с одного лейтенанта на другого.

– Не волнуйтесь за него, господин майор, – отдышавшись, Николай пришел на выручку вконец потерявшемуся другу. – У Марка роман с Дэей.

Роль ошарашенного и сконфуженного персонажа мгновенно перекочевала к майору.

«Грабовский… Дэя… У меня под носом… А я, начальник экспедиции, ни слухом ни духом…» – вертелись в голове Жереса бессвязные мысли.

– Шеф, – слова Строгова вернули майора к действительности, – да не удивляйтесь вы так! Марк просто первый приспособился к новым условиям.

– Я понимаю, – Жерес немного пришел в себя, – только как-то уж очень неудобно получилось перед Марком. Сначала сказал, что полностью ему доверяю, а затем устроил эту сволочную разборку.

– Переживу, – подал голос Грабовский, – свои люди, разберемся.

– Ладно, проехали! – Кристиан протянул руку.

– Проехали! – Офицеры обменялись рукопожатием.

Это трогательное событие происходило под писк входного селектора. Сутулая фигура Фельтона возникла на экране слита.

– Входи, Пьер. – Жерес разблокировал шлюз.

Очутившись внутри палатки, инженер-лейтенант снял респиратор и отдал честь.

– Извините за небольшое опоздание. Разбирались с загрузочными программами. Еле отыскали файлы по аннигилирующим излучателям.

– Пустяки, Пьер, ты не пропустил ничего интересного, – сострил майор.

– Да? То-то я смотрю, у Марка какой-то фиолетовый цвет лица.

– Бетаманил бродит, – пояснил Грабовский.

– Смотри, не расплескай! Береги драгоценные грамм на литр. Вернемся на Землю, завещаешь свое бренное тело науке.

– Эврика! – Строгов крепко схватил за локти стоявших рядом Марка и Пьера.

– Не понял. – Фельтон уставился на Николая.

– Существует разница между количеством бетаманила в крови Марка и в образце, найденном на базе. Соответственно один грамм против одного целого двух десятых грамма на литр крови.

– Ну и что? – Инженер-лейтенант махнул рукой. – Погрешность измерений, и только!

– Не думаю, – желая отстоять репутацию своей подруги, подписался Марк. – Если учитывать точность лурийского оборудования и скрупулезность Дэи, то можно с уверенностью сказать, что данные идеальны. Доктор настолько ревностно относится к своим обязанностям, что даже подсчитала мою потерю бетаманила.

– И сколько она составляет? – Николай лихорадочно что-то черкал на листке.

– Примерно двадцать пять тысячных грамма в сутки.

Несколько секунд Строгов еще продолжал измываться над златоперым паркером, а затем важно ознакомил офицеров с результатом своих расчетов.

– Если верить словам Марка, то семь дней назад, то есть первого августа, уровень бетаманила в его крови составлял один грамм на литр крови. Так?

– Да, так утверждает Дэя, а у меня нет оснований сомневаться в ее выводах.