– Кости, – туповато ответил я.

– Чьи?

– Э-э… Животных.

– Вениамин Борисович, я вас не узнаю! Понимаю, вы простудились, температурите, но разум-то у человека вашего положения должен оставаться ясным! В осадочных породах, возраст которых оценивается в четыре миллиона лет обнаружены мослы млекопитающих, качественно превосходящих уровнем развития всех известных существ, обитающих на планете! Ничего себе эволюция! Затем Жерар начал подгонять факты под теорию: мол, твари, стоящие на более высокой эволюционной ступени, вымерли в результате некоего катаклизма, формирование экосистемы затормозилось и так далее и тому подобное… Сорок тысяч веков – это так, чепуха. Но ведь каждый более-менее образованный человек увидит разницу между примитивным гиппарионом и обычной лошадью! Что вы почувствуете, отыскав вместе с костьми динозавра скелет погибшего одновременно с ящером бультерьера? В одном слое? С подтверждением методом радиоуглеродного анализа?

– Глазам своим не поверю!

– Ваш приятель тоже не поверил. Обошелся расплывчатыми формулировками и откровенной метафизикой, надеялся, что никто ничего не заметит. Нобелевский комитет не заметил, но я ведь любитель, привыкший спорить с непререкаемыми авторитетами!

– Объяснение, конечно, вы подготовили?

– Еще чего, будто других забот не хватает… Теперь попробуйте растолковать, почему вместе с животными эпохи раннего кайнозоя на Гермесе обитают такие архаичные формы жизни, как диноцераты, которым положено было вымереть миллион лет назад, трилобиты, явившиеся прямиком из самого кромешного доисторического мрака или примитивные насекомые, которым в кайнозое тоже не место? Добавим сюда найденные вами скелеты людей, хотя, скорее всего, это останки случайно погибших Чужаков.

– Никаких разумных версий. – Я развел руками. – Давайте отнесемся к этому как к очередной загадке Гермеса. Их и без того хватает с избытком. Приоритетом должно являться изучение наших собратьев по разуму, а не причудливых изгибов эволюции.

– Вам не кажется, что все имеющиеся «загадки» взаимосвязаны? Что мы имеем дело с некоей уникальной, категорически непонятной людям и донельзя сложной системой? Правильно ответим на один вопрос – распутаем весь клубок. Возможно, Гермес и Вольф-360 – единственный в своем роде звездный мир, полностью переделанный разумными существами ради своих нужд. Изменениям подвергнуто всё – звезда, планета, жизнь, пространство, время. Грандиозный эксперимент невиданных масштабов, когда все мыслимые законы природы намеренно искажены. Результаты налицо – Чужак… вернее, человек, способен путешествовать через непредставимые расстояния, пользоваться пока неизвестными нам с вами свойствами искусственной или естественной сингулярности. Божественные возможности – тут и попомнишь слова отца Фернандо о «райском совершенстве»! Мы и мечтать ни о чем подобном не можем!

– «Птолемей» пытается разработать схему, по которой мы сможем создавать искусственные черные дыры, – сказал я, раскрыв государственную тайну. Ничего страшного, владелец «Юлия Цезаря» и талантливый естествоиспытатель с темным прошлым посвящен в такое количество секретов, что неизвестно – следует ли организовать на него покушение или назначить государственным канцлером или министром госбезопасности. – Возможно, это первый шаг к пониманию принципов действия гермесских Дорог.

– «Птолемей»? – скривился Удав. – Это скопище самовлюбленных высокомерных эгоистов, полагающих человечество лишь механическим придатком к своему могучему мозгу? Поверьте, мы с ними еще наплачемся да наломаемся! Создаваемые мною ИР давно решили проблему искусственной сингулярности, теоретические выкладки появились еще пять лет назад!

– Вы серьезно? – ахнул я.

– Более чем. Мы смогли бы уничтожить «аномалию» миниатюрной и краткоживущей черной дырой, да только энергии потребуется больше, чем излучает десять звезд класса «G»… «Птолемей», это, пардон, сучье племя, швырнуло нам кость – корабли типа «МП», а я уверен, что искусственные разумы без особых затруднений могли бы указать путь к общему спасению!

– Поддерживаете старинную теорию о неистребимой враждебности сообщества ИР к своим создателям? Неконструктивно, они действительно помогают…

– Не ошибусь, если предположу, что «Птолемей» очень интересуется Гермесом?

– Не то слово! Верещат от восторга!

– Не давайте им совать нос в сугубо человеческие дела, доктор. Гермес может быть объектом интереса только людей. Я не верю «Птолемею», ИР преследуют какие-то свои, лишь им одним известные цели. Частично они их уже достигли – воспользовались появлением нейтронной звезды, скрыв большую часть своих знаний и не позволив миллиардам людей уйти от опасности… Не вспоминайте про главные осложнения, которыми могла бы сопровождаться массовая эвакуация – никакой «Птолемей», будь он семи пядей во лбу, не накормит такую ораву. Однако дать нам надежду ИР вполне смогли бы…

– Так что же, теперь ждать неприятностей и с этого направления?

– А вы доселе верите в искренность представителей электронной цивилизации, однажды уже пытавшейся взять власть над человеческим сообществом? Да, «Птолемея» надолго изолировали, но я не верю, что заключенный исправился. Скорее озлобился.

– Страшные вещи говорите, Борис Валентинович.

– В страшные времена живем, доктор…

«…Ночью и днем в городах, смешиваясь с людьми, существовало множество невероятных созданий, пугавших „крещеную плоть“. Не стоит забывать, что во времена Тридцатилетней Войны столкновение в лесу с Зеленым Егерем или Чумной Девой воспринималось, как реальная опасность, наравне с разбойниками и дезертирами. В „Дневнике Магдебургского горожанина“ (1635 г.) есть красноречивая фраза: „Самым покойным местом ночлега в пути для христианского странника было кладбище. Ночью погосты пустовали, все обитатели гробов выходили на дороги, чтобы предаваться богомерзким пляскам“. В 1619 году пляски скелетов видят близ Лейпцига и под Веной, а во Франции в 1630 году близ Реймса происходило целое шествие мертвецов. По небу проносятся Дикие Охоты – призрачные всадники, ведомые Зеленым Егерем, лесным демоном Германии и Эльзаса; люди, случайно оказавшиеся на пути всадников, пропадают бесследно.

Моровые девы всех видов и размеров разносят эпидемии по городам. В 1624 году гигантская дева двое суток стояла в окрестностях Труа-Шампань, в окровавленном платье, она держала на руках мертвого младенца, подойти к ней было нельзя, она удалялась, как горизонт, после крестного хода горожан Дева исчезла, но началась чума.

Иногда чумные девы появлялись в виде маленьких плачущих девочек (Силезия, Данциг, Рига), девочка старалась поцеловать руку утешителя, вырастая после этого выше кровель домов. Иной раз Моровые Девы служили хорошим уроком для насильников, описан случай, когда шведские войска надругались над монахинями одного саксонского монастыря. Среди перепуганных женщин была одна монашка-красавица (монахини сами не помнили потом, откуда она взялась). Шведский капитан разорвал на ней одеяние, но слишком поздно заметил пятна на девичьем теле и то, что красавица не отбрасывает тени. Моровая дева могла увязаться за торговым караваном в виде нищенки и проникнуть в город вместе с неосвященным товаром.