— Наталья! — позвал я. — Это Николай! Ваш вчерашний гость… с особыми обстоятельствами. Нам нужно поговорить, очень срочно!

Фиг там — снова никакой реакции. Тогда я сделал единственное, что оставалось: повернул ручку.

Дверь поддалась, медленно открываясь передо мной. Она не была заперта, хотя внутри обнаружился такой же засов, как в гостевом домике, даже лучше. И вот ведь какое дело… Помню, мы с Рэдж не раз смотрели вместе фильмы ужасов, и я поражался тому, что герои ведут себя как полные дебилы. Если перед тобой жуткий дом — не входи! Если услышал подозрительный шум — вали на фиг и звони в полицию! Рэдж тогда смеялась над моим бурчанием и поясняла, что это нужно для развития сюжета.

И вот я сам оказался в такой ситуации. Вместо того чтобы бежать к своей машине, искать там телефон и звонить в полицию, я вошел в дом. Я не был персонажем, и не было у меня миссии двигать сюжет. Я просто не стремился сохранить свою жизнь любой ценой, потому что в некоторых обстоятельствах жизнь моя была явлением бесполезным и ненужным даже мне самому. Без знаний о том, что здесь случилось, я никогда не найду Рэдж, а значит, придется рискнуть.

В доме было все так же тихо и чисто — никаких следов погрома, никаких зловещих пятен крови. Это несколько успокоило меня, и я снова позвал:

— Наталья! Прошу прощения за вторжение, но дверь была открыта…

Я ускорил шаг и почти уже не боялся. Поэтому я был совершенно не готов к тому, что увидел, когда наконец нашел Наталью.

Она сидела в мягком кресле у окна. Кресло было развернуто к двери, и я получил возможность сразу же разглядеть хозяйку секты. Да я едва узнал ее! И я не заорал от страха лишь по одной причине… Нет, не потому, что я так уж смел и крики не мужская участь. Я просто оказался за чертой той стадии ужаса, когда еще можно кричать. То, что обрушилось на меня, делало меня немым, парализовывало, потому что я никак не мог объяснить, как можно сотворить такое с человеком.

Наталья сидела спокойно и расслабленно, поза абсолютно естественная, как будто хозяйка секты просто решила отдохнуть. Платье светлое, теплое, без единой капли крови, на теле вообще никаких травм нет. А вот лицо… От лица осталось так мало, что я едва узнал ее — в основном по светлым волосам.

Теперь я понимал, чей глаз лежал в гостевом доме. Оба искристых голубых глаза хозяйки исчезли, но один — неизвестно куда, а второй подкинули мне. Раны зияли на ее лице темными пятнами, но крови в опустевших глазницах не было, и я не представлял, как такое возможно, ведь все произошло этой ночью.

Но на удалении глаз издевательства над трупом не закончились… По крайней мере, я надеюсь, что это сделали с ней, когда она уже была мертва. Ужас порождает странные надежды! Наталье вывихнули нижнюю челюсть и оттянули вниз, насколько это вообще возможно, не разрывая кожу. Из-за этого ее распахнутый рот казался неестественно большим, словно смеющимся над чем-то за чертой мира мертвых. Во рту не было ни зубов, ни языка. Странная, мягкая, бескрайняя пасть, не способная принадлежать человеку, маска гибели, впивающаяся в память навсегда.

Я не стал подходить ближе и проверять, мертва ли она. Никто не мог это пережить! И никто не мог сделать это с Натальей, все это было невозможно… и случилось. Как только ледяная хватка ужаса чуть ослабла, я пулей вылетел прочь. Мне нужно было позвать кого-то, предупредить этих людей! Да, тут были неадекваты, которые наверняка обвинят во всем меня. Однако разумных людей должно быть больше, даже среди сектантов. Я должен был предостеречь их об опасности, которую и сам толком не понимал, а потом уже звонить в полицию.

Теперь я бросился в первый попавшийся дом без сомнений, не слушая собственные инстинкты, я барабанил в дверь с полной силой и… Я снова не получал ответа. Это было очень, очень плохим намеком. Как во сне, я повернул ручку и вошел внутрь. Меня даже не удивило, что дверь не заперта, я просто отстраненно отметил это как ничего не значащее обстоятельство.

Внутри все были мертвы. Дом был небольшой, осмотреть его оказалось не так уж сложно, и я насчитал четыре трупа: молодые мужчина и женщина, девочка лет семи и пожилая женщина. Они были убиты одинаково — и совсем не так, как Наталья. Их тела были покрыты кровавыми ранами, мелкими и глубокими, но причиной смерти, на первый взгляд, стало то, что им перерезали горло… или перегрызли? Выглядело так, будто перегрызли, но это же невозможно!

Мертвые тела были окружены багровыми лужами крови, и запах здесь стоял соответствующий — тяжелый, вязкий, тошнотворно сладкий. От него кружилась голова, и ощущение, будто я застрял в ночном кошмаре, лишь усиливалось. Но даже в таком откровенно заторможенном состоянии я смог заметить, что кровь только рядом с трупами. Больше ее нигде не было, и никуда не разлетелись брызги. Такое могло произойти, только если жертвы не сопротивлялись и не пытались убежать. На них напали, и они сдались, сразу же сдались, отдали свои жизни какой-то твари, которая без сомнений изорвала их!

Я больше не бежал, я вышел оттуда медленно, пошатываясь. Нужно было идти к машине, а я почему-то побрел к соседнему дому. Не знаю почему. Я все надеялся, что здесь это прекратится так же, как в многоквартирном доме. В