– Вы будете его слушаться. Вы будете себя хорошо вести. И тогда, возможно, – подчеркиваю, возможно! – доктор вам позволит тут околачиваться. Я бы не позволил, но доктор очень добрый человек, и вообще ему решать.

– Почему мне, вы же теперь главный, – мягко сказал доктор.

– Нет! – отрезал Дебанги. – В госпитале вы начальник. А госпиталь здесь, и здесь он останется, пока я не отыщу вам место получше. Значит, не хотите видеть этих клоунов – гоните их в шею. Они притворяются журналистами. Но если копнуть глубже, они притворяются учеными. Ес-тес-тво-ис-пы-та-те-ля-ми! Результаты их испытаний вы можете наблюдать каждый день! – он махнул рукой в сторону разрушенного терминала.

– Вы нас с кем-то путаете, – ввернул Пасечник.

– М-да? Неужто я вас спутал с полевой группой Института Шрёдингера? И вы – не поджигатели войны, а безвредные лоботрясы?

Тут доктор впервые посмотрел на Пасечника с настоящим интересом.

Интерес был отчетливо хирургическим.

Смит превратился в человека-невидимку: вроде он есть, но не обращайте внимания. Непонятно, как можно так сделать, не теряя достоинства, а ему удалось. Леха на всякий случай убрал планшет и встал прямо, едва ли не руки по швам.

– Вы ошибаетесь, господин комиссар, – подчеркнуто мягко ответил Пасечник. – Моя группа не занимается планированием войн. Наоборот. Мы в Абудже чтобы прекратить боевые действия и открыть город для людей.

– Открыть… город?

Дебанги захохотал. У Лехи заложило уши, доктор слегка поморщился.

– Именно так, господин комиссар. Это наша задача. И если вы заинтересованы в том, чтобы…

– Слушай, ты, Пасечник, – перебил Дебанги. – Я правильно говорю – Па-сеч-ник? Что за фамилия такая? Русская?

– Американская.

– М-да… Прости мой приступ веселья, но, боюсь, ты не понимаешь, как все это выглядит со стороны. Поверь, я давно и хорошо изучил вашу шарашкину контору. Приходилось иметь дело. Нет у тебя задачи ничего здесь прекращать…

– Ну это мне лучше знать, простите великодушно.

– Да чего тут знать, милейший? Кто ты, начальник отдела, в своей засранной Санта-Монике? Надоело прозябать в этом бомжатнике, захотелось уехать на чистый уютный Кипр, и ты придумал себе подвиг. Напросился в самое гиблое место планеты, надеясь здесь выпендриться. Ничего у тебя не выйдет конечно, но служебное рвение отметят и заберут героя в Никосию. Вуаля!

Пасечник терпеливо улыбнулся.

– Ваша проницательность, сударь, поражает. Шляпы нет, а то бы снял!

– У всякого безумия есть своя логика.

– Если вы так компетентны, то зачем приехали в Абуджу на бронетранспортерах? Жить надоело? – елейно поинтересовался Пасечник.

Дебанги заметно скривился. Он был шире Пасечника раза в полтора и явно боролся с желанием перешибить его плевком, стереть в порошок или мокрого места не оставить от наглеца. Но факт оставался фактом.

– Выбирать не приходилось, что было, то и взяли, – процедил он. – Кстати, доктор… Вы распорядились насчет северных ворот? Колонна уже рядом, ждем с минуты на минуту.

– Да, конечно.

– Спасибо… Так вот, Пасечник. Я тебе в известной мере сочувствую. И если не станешь путаться у меня под ногами, не буду мешать твоим подвигам. Вдруг ты везучий и успеешь перебраться на Кипр до того, как Институт разгонят, поживешь по-человечески… Недолго, ха-ха. Но у меня два условия. Запоминай.

Пасечник молча кивнул.

– Первое – каждый вечер в двадцать один час по местному времени ты сдаешь в мой штаб отчет о разведанной обстановке за день, и вы втроем сливаете все записи с носителей… Да чего тебя перекосило, ты свою институтскую форму заполняешь, вот и сдавай мне копию. Сейчас назначу секретаря… Алло, Мишель! Видишь Мишеля? С ним будешь работать. И условие второе. Не мути воду. Не пытайся играть у меня за спиной, я ведь узнаю. Вышла на тебя мафия – бегом ко мне на инструктаж. Сам не можешь – вон мальчика своего пришли. И не зажимай информацию. Если согласен – добро пожаловать в мою проектную зону. Если не согласен, тоже никаких проблем, безопасность гарантирована, упакуем и отправим.

Пасечник не успел ответить.

– Заходят, – сказал доктор.

– Ну, будем надеяться… – протянул Дебанги.

Оба смотрели на север.

Леха моргнул, выдернул планшет из сумки, дал увеличение, подкрутил резкость и только тогда поверил своим глазам.

Потом уже привычно вздрогнул, но вовремя подумал: доктор-то не лузер, а Лузье, и до сих пор живой – наверное ему лучше знать, что и чего ради он позволяет вытворять рядом с госпиталем. Ну и Дебанги небось хватило одной оторванной задницы на сегодня.

С севера на территорию аэропорта медленно втягивалась колонна боевых шагающих машин.

– Китайцы, – прошипел Пасечник, будто выругался. – Как они вообще сюда доползли…

– Там умелый командир, – сказал Дебанги.

– Машины все равно дерьмо. Железные, мать их, всадники. Консервные банки.

– Выбирать не приходилось.

– Где я это слышал недавно?.. Матерь божья! Да ваш умелый командир – живодер какой-то!

Леха играл настройками камер: зрелище было феерическое, его надо зафиксировать тщательно и четко. Если не для истории так для себя лично. Расскажешь ведь – не поверят.

По краю перепаханной взлетной полосы топали гуськом китайские «Железные всадники», они же Type-Х, легкие шагоходы, от двадцати четырех тонн в базовой конфигурации, знаменитые тем, что помещаются в стандартный транспортный контейнер. Собственно, под это их и проектировали.

Сейчас они везли контейнеры за собой.

Авангард шел налегке, а начиная с пятой машины каждый шагоход тянул автомобильный прицеп с грузом.

Выглядело это нелепо и по-своему трогательно, но абсолютно несерьезно. На железного всадника совсем не похоже. Все, что было в шагоходах военного, улетучилось. Оружие казалось сейчас игрушечным и, пожалуй, лишним. Пушки, ракетные контейнеры, автоматические гранатометы ПВО, даже курсовой пулемет в характерной гондоле под мордой, который во всех армиях мира зовут «пипиской», и по которому Type-X опознается, едва высунется.

Грозная боевая машина превратилась в механическую курицу с тележкой.

Не сказать на первый взгляд, чтобы шагоходы особенно надрывались от непривычной работы на почти сорокаградусной жаре. И все же Леха не поленился бы замерить температуру гидравлической жидкости в приводах, будь у него такая возможность. Просто из любопытства. Type-X создавался мягко говоря, не для таких силовых упражнений на свежем воздухе.

Китайцы вбросили на рынок «Железного всадника», решая основную проблему 2040-х, когда частники, вовлеченные во множество небольших конфликтов, нуждались в относительно дешевой машине, которую можно сделать быстро, оснастить под конкретный запрос и поставить по требованию. Небольшой боекомплект, умеренный запас хода, легкая броня, – это все не критично, если тебе привезут уже завтра-послезавтра много шагоходов по умеренной цене, а противник твой, в общем, тоже не гитлер. Type-X заточен под оперативное реагирование вблизи от основной базы. Как правило, это стремительная атака на небольшую глубину, с задачей быстро проломить неукрепленную оборону. Или еще более стремительная контратака по тяжелой пехоте и легкой бронетехнике. Автономностью машин и выносливостью ходовой части можно пренебречь. Основной риск для легкой БШМ – гибель в ближнем городском бою, а вовсе не аварийная остановка на пути к месту столкновения, куда машина ехала на самолете или трейлере, упакованная, поджав лапки.