– Так вот ты у нас кто, – говорит, рассматривая меня так, словно видит впервые. – Профессорская дочка.

– Это плохо? – спрашиваю, чувствуя, как сердце замирает.

Он ещё несколько секунд смотрит на меня задумчиво, потом вздыхает.

– Черт его знает, Аля.

Я не успеваю больше ни о чем спросить, потому что Гордеев начинает меня целовать, а я отвечаю, давая себе возможность насладиться этим внезапно свалившимся на меня удовольствием.

Домой я собираюсь быстро: скоро должна вернуться Марина, и мне совсем не хочется, чтобы она меня тут обнаружила. Как ни крути, я переспала с ее отцом, который к тому же мой преподаватель! И если смотреть дальше, то соблазнила его тоже я. Могла ведь уйти, гордо хлопнув дверью, наплевав на эти его слова о моей порочности. А я осталась, осталась и…

Застываю с не надетым на ногу кедом. Я вдруг осознаю, что совершенно не жалею о случившемся. То есть умом понимаю, что все это не очень правильно, но не чувствую по этому поводу никакого стыда.

Мотнув головой, натягиваю кед и выпрямляюсь рядом с Гордеевым. Он вызвался меня подвезти, хотя я и пыталась отказаться. Но с ним невозможно спорить. Ну и если честно, не хочется, чтобы происходящее кончалось. Хотя оно, безусловно, кончится. И возможно, через полчаса, когда Гордеев высадит меня у дома.

В машине нервно тереблю ремень и смотрю в окно. Внутри тревожно. Хочется спросить мужчину, только не знаю, о чем. Хоть о чем-то. Кошусь на него периодически, но он напряжённо глядит на дорогу, хмурится, размышляя над чем-то. Над тем, как повежливее сказать, что между нами ничего не может быть? От этих мыслей становится тошно. Поджимаю пальцы в кедах, снова отворачиваясь к окну. Полчаса растягиваются в вечность, и когда машина тормозит в моем дворе, я уже накручена настолько, что не нахожу себе места.

Отстегнув ремень, поворачиваюсь к Роману Андреевичу, вымученно улыбаясь. По-другому все равно не получится.

Облизнув губы, говорю:

– Ну я пошла, спасибо, что подвезли.

Тянусь к дверце, но тут же чувствую, как мужчина берет мою руку. Замерев, поворачиваю голову. Гордеев задумчиво перебирает мои пальцы, а потом говорит:

– Не против, если я поднимусь?

Сердце ухает, резко скакнув, замирает. Он не уезжает, он ещё останется со мной.

Мы поднимаемся по лестнице друг за другом, я чувствую неловкость, всё-таки веду его к себе домой. Это так странно. Диму я домой не водила, мне казалось, мы слишком мало встречаемся, чтобы знакомить его с мамой. Интимные встречи проходили у него дома, когда родителей не было. Наверное, тоже считал, что знакомиться нам ни к чему.

В квартире быстро прохожу в комнату, оглядываю ее. Ну ничего, сносно. Кровать, правда, не застелена, ну да ладно.

Гордеев бегло осматривается, я неловко предлагаю чай.

– Давай, – кивает он мне.

Пока вожусь с заварником, чувствую на себе взгляд мужчины. Боже, надо ведь о чем-то говорить ещё. Одно дело секс – там не до бесед, а сейчас? Как дела в институте, Роман Андреевич? Подготовили вопросы к нашему семинару? Очень смешно.

Ставлю на стол печенье и две чашки. Усевшись, сразу начинаю дуть на свой чай, чтобы не смотреть в глаза Гордееву.

– Аль, – зовёт он, я все же поднимаю голову. Ну вот, что он сейчас скажет? – Все нормально?

Неопределенно пожимаю плечами.

– Просто странно, – выдавливаю из себя. Он усмехается.

– Да уж, странно – это точно сказано.

Отставив чашку, мужчина встаёт, я вскакиваю следом.

– Идем в комнату, – кивает мне.

Мы усаживаемся на кровати, я нервно тереблю край толстовки. Дома душно, хочется раздеться, но я стесняюсь, потому что под толстовкой только майка. Зато Гордеев стягивает олимпийку и бросает ее на стул, оставаясь в футболке и джинсах. Покусав губу, следую его примеру, снимая толстовку. Мне и так душно, а в ней и вовсе. Правда, когда отбрасываю ее на стул поверх олимпийки, ловлю взгляд Гордеева, прогуливающийся по моему телу. Ой, плохая была идея с раздеванием.

– Иди ко мне, – зовёт он, продолжая смотреть так, что у меня разгоняется кровь. Нет, конечно, это способ избежать разговоров, и даже очень приятный, но…

Гордеев усаживает меня на колени, на этот раз боком к себе, я вытягиваю ноги на кровать. Он кладет на них руки, медленно поглаживает, глядя на меня. Я тру одну руку об другую. Мужчина вдруг касается моего подбородка, заставляя повернуться к себе, и целует, едва касаясь губ.

Чему-то улыбается.

– Значит, всего четыре раза и ни одного оргазма до меня, – произносит вдруг, я застываю, распахивая глаза и краснея. Что? Откуда он знает? Понимание приходит почти сразу.

– Это я пьяная наговорила? – спрашиваю с ужасом, он кивает с улыбкой. Дергаюсь, чтобы выбраться, но Роман Андреевич крепко сжимает меня, не давая двигаться. Вздыхаю обреченно.

– А ещё что я говорила? Давайте уж сразу.

– Не бери в голову.

– То есть вас только это заинтересовало?

– Нет, но твои пьяные откровения очень способствовали тому, чтобы понять, какой я был идиот.

Я поворачиваю к нему лицо.

– Роман Андреевич…

– Может, перестанешь ко мне так официально? Мне кажется, мы уже прошли эту стадию.

– А как же мне вас звать? – брякаю изумлённо. Он улыбается.

– По имени. И на ты. Но если тебя возбуждает…

Прикрываю ему рот ладошкой. Несколько секунд смотрим друг на друга, потом он нежно целует мои пальцы, я судорожно выдыхаю. В голове сумбур, хочу спросить и сказать сразу столько всего… и не хочу одновременно, словно боюсь не тем вопросом разрушить хрупкое равновесие, что установилось между нами. И вдруг понимаю: все закончится. Мы слишком разные, и рано или поздно это встанет между нами. Я хочу дать время тому, что есть сейчас. А все вопросы пусть будут потом.

Убрав руку от его рта, усаживаюсь почти привычно на мужчине, положив ноги по сторонам. Он усмехается.

– Так наш разговор долго не продлится.

Ничего не отвечаю, запускаю руки ему в волосы, наблюдая, как он слегка откидывает голову назад, подаваясь моими прикосновениям навстречу. Как прикрывает глаза с лёгкой улыбкой на губах. Мне казалось, что он не такой: взрывной, подавляющий, – но вот может быть и спокойным, ласковым. Удивительно.

Веду пальцами по его скуле вниз, по щетине, снова провожу по губам, Гордеев быстро выдыхает через нос, открывая глаза. Какой же он красивый, с ума сойти.

Снова запускаю руки в волосы, приблизившись к лицу, тихо говорю:

– Ты мне сразу понравился. Ещё тогда, когда пришел первый раз в салон, – улыбаюсь его внимательному взгляду. – Это неудивительно, да? На тебя многие западают?