Перед глазами всё полыхает.

Я морщусь как от боли и даже не пытаюсь изобразить понимание:

— Нам с лордом Шером нужно поговорить, — цежу Керраю и выхожу.

Шаги Траяра за спиной слышу всем телом. Они отдаются в висках, в сердце, в животе! В горле собирается ком, когда он окликает:

— Эла, стой.

Два коротких слова, будто ничего не произошло.

Не буду я стоять! И подчиняться его приказам! Даже если он меня купил — нет, особенно теперь!

В свой кабинет я почти влетаю. Останавливаюсь у стола. Окидываю взглядом стены и дверь, которую Траяр закрывает. Пытаюсь прикинуть, насколько здесь будет слышен крик — потому что внутри у меня кричит уже всё!

Мне нельзя волноваться.

Я должна успокоиться.

Может, надо было сбежать отсюда, пока можно? А коли дурной лорд Шер побежит за мной, лететь сразу к страже?

— Ты… — я всё-таки разворачиваюсь, но слова не лезут из горла.

— Не нервничай так.

“Мне правда нельзя”. Но чтобы не нервничать, нужно сбежать от него в другую страну! В Неттид — чтоб через моря и никаких порталов!

— Что ты, по-твоему, сделал?!

— Решил, что так будет правильнее. — Траяр спокойнее моего, и это убивает. Правда, в его глазах полыхает огонь.

— Ты только что приобрёл меня?! Чтобы я на тебя работала? Прошло четыре дня, как мы встретились, и ты выкупил мой контракт?!

Часть моего сердца гадает, что это значит. Он правда сходит с ума? Хочет, чтобы я работала на него день за днём, пока не сдамся? Хочет, чтобы я была рядом, вообще не думает о последствиях?

Может, он представляет, как валит меня на ковёр в своём наверняка роскошном кабинете — и остальное не важно?

Мысль неожиданно горячая. В жар меня бросает точно. Здесь тоже есть ковёр.

— По-твоему, это нормально? — вдруг взвивается Траяр, наступая на меня. — Ты заключила рабский контракт и даже не сказала мне?

Я чуть не теряю дар речи намертво.

— Я не должна тебе ничего говорить!

— Да? Ты сбежала в другой город — от меня с Лаэмом. Ни словом не обмолвилась про вашу сделку, хотя могла объяснить всё раньше! А теперь я узнаю, что ты собралась десять лет служить какому-то плутоватому придурку?!

— Этот “придурок” услышит, — пытаюсь я отрезвить взбешённого аристократа.

И вообще, чем он лучше Керрая?!

— Ты не будешь ему служить, — роняет Траяр неожиданно ровно, но непреклонно. — Не будешь гробить свою жизнь из упрямства. И уж точно он не продаст тебя какому-нибудь бандиту с деньгами.

— Так уже продал!

Обжигающий душу взгляд.

Жёсткие губы раскрываются, чтобы ещё что-то сказать, но…

— Так ты всё представляешь, да?! — взвиваюсь я. — Я должна стать твоей? Потому что ты решил? Зачем ты вообще повёл меня к врачу? — Я не могу сказать напрямую, что слышала от Эрента, но вопрос напрашивается! — Нет, зачем ты вообще в Нироле?!

Чёрные глаза сужаются, но Траяр не отвечает прямо — плохой знак!

— А зачем ты здесь? — выдыхает он вместо этого. — Зачем убежала, когда могла по-человечески объясниться и не заставлять думать о тебе демоны знают что?! Когда могла просто… я недостаточно хорош для тебя, Эларин Юрай? Или ты просто боишься попробовать?!

Его слова жгут. Будто выплёскиваются на сердце кислотой. Я хватаю воздух губами, но думаю: нет, он точно сходит с ума!

Конечно, он меня пугает — вот такой как сейчас! “Хочу — прогоню, хочу — куплю”!

Только мне неожиданно больно это осознавать.

Он, может, и не виноват вовсе. Демоны! Хотя нет — Лаэм говорил, что его дорогой брат лезет в чужие жизни уже давно и успешно. И я сама успела убедиться. Чувства свиваются в груди в тугой пульсирующий клубок.

— Знаешь что? — тем не менее, пытаюсь выдать я спокойнее. — Контракт — это не так уж плохо. Я буду работать на тебя, по восемь часов, шесть дней в неделю. И всё. Надеюсь, ты хорошо прочитал условия, потому что никаких любовных отношений у меня с работодателем быть не может без обоюдного согласия. Ты пальцем ко мне не притронешься, или увидимся в суде Рейты.

— Почему тебе надо мной крутить?

Что?!

Я открываю рот. Мне? Им?! А Траяр делает шаг — и его рука обхватывает мой затылок.

Он прижимает меня и целует.

И я вдруг кажусь себе соломенной куклой. Готова обмякнуть. Дыхание рвётся из груди со всхлипом. Горячий язык врывается в мои открытые губы, подчиняя, лишая воли. Всё моё тело прижато к сильному мужскому — в этот раз я не поднимаю рук, не раздеваю его в ответ, но и сопротивляться толком не могу.

У него слишком уверенные губы.

Завораживающее дыхание. Запах. Звук сердца.

У него каменные объятья, и я слишком хорошо помню, каково в них.

Но я не хочу, не хочу, не хочу вот так!

Желание оттолкнуть его, хлестнуть магией, просыпается следом — но в этот раз я умудряюсь удержать себя в руках. Просто остаться бесстрастной. Внешне. Упереть руки в твёрдую грудь, отвернуться — разорвать поцелуй. Дыхание Траяра задевает висок — обжигает, словно даже режет кожу.

Я не двигаюсь.

Он до скрипа, болезненно сжимает зубы.

Я молчу.

Его пальцы стискивают мой локоть, он весь горит рядом со мной — и это снова пугает. Сердце колотится как бешеное.

“Пожалуйста!” — прошу я мысленно. — “Перестань, не заставляй меня орать!”

Траяр шумно рычит и отпускает меня.

— Мне надо собраться, — говорю я, продолжая не смотреть на него. — Вещи.

Он выходит, громко захлопнув дверь.

А я прижимаю руку к груди.

Эрент прав. Это какое-то безумие! Невозможное, немыслимое, дурное! Надо как-то привести высшего аристократа в чувства. Я не могу просто спокойно собраться, выйти к нему, уехать с ним в Рейту. Да куда-либо с ним ехать сейчас опасно!

И собираться мне ни к чему.

Кабинет, в котором я не успела толком обжиться, окидываю лишь кратким взглядом. Быстро подхожу к столу, выдвигаю верхний ящик. Хватаю единственное, что мне нужно: кошелёк с деньгами. И следую к окну.

Распахиваю широкие ставни, провожу рукой по раме. К счастью, ключ от чар, защищающих весь этаж, у меня есть — как у и большинства магов Керрая. Работать в этой жаре, не открывая окон, порой невозможно. Так что магический пузырь наливается радугой, лопается — и стоит пыли раствориться в воздухе, я залезаю на подоконник.

Второй этаж. Подстриженная трава, кусочек ухоженного сада внизу. Придётся вспомнить ещё один трюк из боевой магии, чтобы замедлить падение. Потому что сломать или даже подвернуть ногу мне сейчас никак нельзя! Зло выдыхаю — ярость бушует в груди вместе с болью, которая отчего-то кусает всё сильнее.