— Добрый вечер. С кем, простите, имею честь? — спросила она.

— Называйте меня Алексеем Григорьевичем. Остальное значения не имеет. Прошу вас. — Хозяин дома жестом пригласил ее присесть.

— Очень хорошо, Алексей Григорьевич. Так чем могу служить? — Анна присела на краешек кресла. Всей своей позой она показывала, что готова встать и уйти в любой момент.

— Мы бы хотели получить обратно то, что принадлежит нам давно и по праву, — жезл, который вы самым бессовестным образом похитили.

— Но это была в определенном смысле реакция на поведение вашего слуги, который ни с того ни с сего направил на нас пистолет!

— Вы, находясь в чужом доме, залезли в шкаф, открыли шкатулку, достали оттуда жезл и при этом считаете, что он поступил так «ни с того ни с сего»? Слуга, следуя инструкции, вынужден был защищать находящиеся в этом доме ценности. Да и пистолет-то — с резиновыми пулями, на него разрешение имеется. Так что я предлагаю оставить эту бесполезную дискуссию. Жезл не имеет цены, поэтому на языке Уголовного кодекса ваш поступок может классифицироваться как кража в особо крупных размерах. А может, и как ограбление со взломом. Вы вернете жезл?

— Жезл не имеет цены с точки зрения Уголовного кодекса, если вы сможете доказать, что владеете им на законных основаниях. А я что-то сомневаюсь, что у вас есть письменное поручение от ордена рыцарей Храма, — нашлась Анна. — Однако я готова обсудить вопрос о его возврате. Только сначала хотелось бы получить разъяснения, что это за жезл такой и почему вокруг него столько шума?

— А сколько шума? — вдруг резко переспросил Алексей Григорьевич. — Что вы имеете в виду?

Анна несколько замялась, сообразив, что сболтнула лишнее.

— Ну, скажем так: у меня сложилось впечатление, что жезлом этим интересуемся не только мы с вами.

— Факты? Прошу вас, это очень важно!

Алексей Григорьевич выглядел не на шутку встревоженным.

Анне пришлось, хотя и без особого желания, рассказать ему о слежке из «туарега» и о попытке ограбления ее гостиничного номера, а затем и квартиры. Алексей Григорьевич помрачнел.

— Этого я и боялся. Конечно, это еще не самое худшее, что могло с вами произойти, но тенденция явно негативная, — сказал он.

«Ты еще не знаешь всей истории, — подумала Анна. — Жезл-то пропал…»

— Кстати, — вдруг поинтересовался собеседник, — а откуда у вас медальон?

— А это, как писал поэт, «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», — попыталась уйти от прямого ответа Анна.

— Мы думали, что он утерян, — признался Алексей Григорьевич.

— Как видите, всплыл, можно сказать, прямо со дна Невы.

— Так это медальон Дубянского в оригинале?

— Да, — не скрывая удивления, ответила Анна. — А вы что, в курсе той истории?

— Мы-то в курсе, — холодно произнес Алексей Григорьевич, — а вот в какую историю вы попали — еще и не ведаете. Итак, где жезл?

— Но ведь вы еще ничего мне не рассказали… Знаете, Алексей Григорьевич, как мне кажется, во всем этом деле мы скорее не соперники, а партнеры. И в ваших интересах, чтобы мы действовали с открытыми глазами.

— Ладно, пусть будет по-вашему. Что вы знаете о тамплиерах?

— Я — историк и моя специализация — Средние века.

— Понятно. В общем, так, — начал свой рассказ Алексей Григорьевич, — если очень коротко и только суть. В результате Первого крестового похода в 1099 году захвачен Иерусалим. Через девятнадцать лет там появляются девять рыцарей, которые учреждают некое братство — орден рыцарей Иисуса Христа, главным лозунгом которого провозглашаются монашество и бедность. Они объявляют своей целью защиту пилигримов, но вместо этого активно ведут раскопки, поиск чего-то в развалинах иудейского Храма на горе Мориа в Иерусалиме. Через девять лет они едут в Европу, встречаются с влиятельными людьми, в том числе с Папой Римским, и вдруг мир преображается. Орден получает немыслимые привилегии и за короткий промежуток времени становится сказочно могущественным и богатым: государство в государстве, которое живет по своим законам. В чем причина происшедшего? Неизвестно. Далее, тамплиеры фактически олицетворяют основную военную и финансовую силу в Европе на протяжении почти двухсот лет, как вдруг все заканчивается в один момент. Закат ордена был таким же стремительным, как и расцвет. Буквально в считаные дни его ликвидируют: собственность конфискуют, часть членов ордена уничтожают, часть бежит, и Церковь провозглашает, что орден распущен. Не приходит ли в голову, что тамплиеры нашли в Иерусалиме нечто такое, что вынудило Папу дать ордену полную свободу действий, независимость от светской и церковной власти и какие им было угодно привилегии? Конечно, внешне все было обставлено как нужно: принят очень суровый устав, правильная символика, храмовники активно помогают в крестовых походах и все такое. Но одновременно накапливают несметные богатства, земли, замки, даже острова, создают собственные армию и флот.

— Простите, я вас перебью, — сказала Анна. — Мне все это хорошо известно, как и легенды о найденных тамплиерами сокровищах. Что-то новенькое можете сообщить?

— Хорошо, давайте теперь рассуждать вместе. Если отбросить глупости о мифических сокровищах царя Соломона — золоте и серебре, которые по непонятным причинам дожидались крестоносцев в Иерусалиме тысячу восемьсот лет после разрушения Первого Храма, — то находка тамплиеров должна была иметь скорее громадную духовную, чем материальную ценность, что, как вы знаете, в Средние века означало как власть, так и деньги. Но если что-то важное и могло быть найдено в развалинах Храма, то только в Святая Святых — ибо таково иудейское видение Храма. Видите ли, согласно иудейскому взгляду на мир, святость пространства, в котором существует человек, можно представить в виде концентрических кругов, общим центром которых является Святая Святых Иерусалимского Храма. Сам по себе Храм, построенный по указаниям Торы и свидетельствам пророков, — это точка соприкосновения между недосягаемой высшей святостью и местом на земле, которое избрал сам Всевышний. Святая Святых — это место Божественного откровения, точка пересечения материального и духовного миров. Святая Святых — это территория, принадлежащая и нашему миру, и иным мирам. Там проявляются самые тонкие законы мироздания, и поэтому оно не подчинено общим законам пространства и времени, действующим лишь в нашем, физическом мире. По этой причине вход туда был запрещен любому человеку, кроме первосвященника, который входил в Святая Святых один раз в год на короткое время в Судный день — Йом Киппур. Однако святость этого места раскрывается полностью лишь тогда, когда Храм возвышается там, где ему надлежит находиться, и все в нем устроено точно в предписанном Торой порядке. Но поскольку место, на котором должен был стоять Храм, указано самим Всевышним, то святость его сохраняется и после разрушения Храма. Ведь это место является особенной точкой в физическом мире, где возможность непосредственной связи с Божественным сохраняется на все времена. И хотя особые качества Святая Святых пока не проявляются открыто, такая возможность существует всегда.