Победа дается лишь сильным. А уж в гиблой чащобе слабакам точно не место. Рах облизнул губы и усмехнулся, однако в следующее мгновение усмешка покинула его губы. Как же удалось выжить мальчишке? Целовальник Озар говорил, что мальчишка приблудился к храму несколько месяцев назад. Это было странно, поскольку сам Рах блуждал в чащобе не больше недели. Похоже, что время вытворяло в Гиблом месте странные фокусы.

Рах тяжело вздохнул.

Интересно, уцелел ли Крев? Что, если этот чертов ловчий до сих пор блуждает по чащобе? Подумав об этом, Рах окинул лес быстрым, тревожным взглядом. Встретиться в чащобе с кровожадным ловчим ему бы сейчас хотелось меньше всего.

Впрочем, Рах был вооружен. А Крев, возможно, нет. Во время взрыва он вполне мог потерять свой выжигатель. Не нужно забывать и о фокусах времени. Даже если Крев выжил, для него время могло растянуться, как эластичный бинт, и превратить минуты в часы, а часы – в дни и недели.

Рах представил себе, как Крев выходит из чащобы после года блужданий – грязный, оборванный, отощавший, – представил и усмехнулся. Бред, конечно, но думать об этом было приятно.

В траве, под ногами у Раха, что-то блеснуло. Остановившись, Рах не без удивления увидел, что у ног его лежит небольшой металлический обруч. Забыв о предостережениях воеводы, рыжий охоронец наклонился и поднял обруч из травы.

– Видбор! – окликнул он. – Гляди-ка, что я нашел!

Воевода обернулся и увидел, что Рах держит в руке небольшой железный обруч, размером чуть побольше браслета.

– Брось его! – рявкнул Видбор.

– Почему? – удивился Рах.

– Брось, сказал!

– Да ладно тебе, не кипятись. – Рах поднес находку к лицу и принялся вертеть ее в руках. Потом, заметив на ровной полированной поверхности обруча маленькое пятнышко, послюнил палец и попытался его оттереть.

И вдруг обруч засветился. Свечение было ровным и тусклым, но явно шло изнутри.

– Видбор, ты видел?

Не успел он это договорить, как вдруг обруч со свистом завертелся на ладони Раха. Он крутился все быстрее, а свист становился все громче.

– Брось его! – снова рявкнул Видбор.

– Не могу! – крикнул Рах. – Он будто прилип к ладони!

Видбор выхватил из ножен меч и резко рубанул. Рах заорал от боли и схватился за окровавленную культю, а обруч вместе с отрубленной ладонью шлепнулся в траву. И вдруг обруч резко крутанулся и одним страшным движением срезал с отрубленной руки всю плоть, оставив лишь белую, блестящую кость.

– Бежим! – крикнул Видбор, схватил Раха за плечо и поволок его прочь от лужайки.

Рах оттолкнул от себя воеводу и выхватил из чехла выжигатель.

– Что ты наделал, сволочь! – яростно заорал он. – Да я тебя…

– Умолкни, парень, – быстро проговорил Видбор. – И посмотри туда.

Рах взглянул, куда показывал воевода, и оцепенел. Саженях в десяти от них, у самой кромки сумеречного леса-глушняка, стояли темные тени. Их было много, больше дюжины, и стояли они неподвижно и молча.

– Что это? – хрипло прошептал Рах, прижимая к груди окровавленную культю.

– Не знаю. Но они пришли на свист обруча.

Рах поднял выжигатель и свирепо проговорил:

– Сперва я разберусь с ними, а потом с тобой. Уйди в сторону!

Видбор, покосившись на выжигатель, отшагнул в сторону. Рах направил дуло выжигателя на темные фигуры и нажал на спусковую панель.

В темном сумеречном воздухе полыхнул белый всполох, и три темные фигуры рассыпались в прах. В ту же секунду три черных пыльных облака взлетели вверх, но на землю не опустились, а вдруг завертелись, как маленькие смерчи, и с тихим гулом устремились к Раху и Видбору.

– Это вертуны! – крикнул Видбор. – Бежим в чащобу!

– Но…

– Бежим, или завертят до смерти!

Воевода вновь схватил его за плечо и поволок к лесу. Добежав до глушняка, они нырнули под защиту темных дубов. Вертуны с гулом прошли вдоль стены деревьев, повернулись и двинулись обратно. Спустя несколько секунд они растворились в темном воздухе, не оставив после себя и следа.

– Подержи здесь, – велел Видбор.

Рах молча прижал палец к узлу. Воевода еще раз обмотал концы тряпки вокруг культи, вновь завязал их и крепко затянул узел.

– Готово.

Рах взглянул на Видбора из-под нахмуренных бровей.

– Ты отрубил мне руку, воевода, – зло процедил он. – Я тебе этого не забуду.

– В следующий раз не станешь хватать что ни попадя, – небрежно отозвался Видбор. – Ты же видел, что произошло с твоей рукой. Кабы не я, обруч сделал бы с тобой то же, что сделал с нею.

Рах помолчал. Он понимал, что Видбор прав, но ярость и гнев не отпускали его. Облизнув пересохшие от боли губы, Рах глянул на воеводу исподлобья и спросил:

– Что это за вертуны? Откуда они взялись?

– Точно никто не знает, – ответил Видбор. – Поговаривают, что сто лет назад шайка разбойников, промышлявшая в здешних лесах, попала в ураган. Ураган убил разбойников, но не отпустил их души в царство Нави. С тех пор они странствуют по Гиблому месту, не находя себе покоя и убивая всякого, кто попадется у них на пути.

Рах передернул плечами.

– Жуть. Надеюсь, с нами ничего подобного не случится. Не хотел бы я бродить по этому гнусному лесу сто лет подряд.

Видбор взял с травы сумку и положил ее себе на колени.

– Ты потерял много крови, Рах, – сказал он, развязывая тесьму. – Тебе нужно поесть, иначе ты совсем ослабнешь.

Рах хмыкнул.

– Думаешь, еда поможет?

– У Гиблого места свои законы. Ты сам удивишься, когда увидишь, как быстро затянется твоя рана.

– Может, у вас тут и отрубленные руки заново отрастают? – с мрачной усмешкой поинтересовался Рах.

– Случается и такое. Но если у тебя вырастет новая рука, возьми этой рукою кинжал и перережь себе глотку.

– Это почему же?

– Потому что руки отрастают только у темных тварей. И если это случилось с тобой, значит, ты больше не человек.

Рах прищурил зеленоватые глаза и глухо поинтересовался:

– Так не лучше ли остаться темной тварью, чем погибнуть?

– Для кого как, – спокойно ответил Видбор. – Одним Гиблое место дает выбор, другим – нет. Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал смерть.

Воевода достал из сумки большой кусок вяленого мяса и протянул Раху.

– На, поешь. У тебя во фляге осталась вода?

Рах впился зубами в мясо и качнул головой.