– Совсем странный вопрос, если учесть, что вы-то ее вообще ни разу не видели, – еще больше удивился Кирилл. – Вы что, книги про Захарова пишете? Собираете материал на тот случай, если он Нобелевскую премию за свои научные труды получит?

– Можно и так сказать, – не стала опровергать его предположений я.

– Верочка всегда великолепно выглядела. Правда, в последнее время она немного раздалась. Но смотрелась все равно на все сто.

– Не помните, прическа у нее была короткая? А цвет волос? – попыталась я определиться с главными приметами Веры.

– Верочка всегда любила разнообразие. Сегодня у нее стрижка «ежик», а через год – волосы до плеч. То же самое и с цветом, – сообщил Кирилл.

Его описание не противоречило тому, что я слышала от Сагателяна и случайной свидетельницы покушения на Захарова.

– Спасибо, Кирилл. Вы мне очень помогли, – собираясь прощаться, поблагодарила я.

– Обращайтесь, если что. Я для вашей книги столько историй про Славяна понарассказываю!

И Кирилл звонко рассмеялся, видимо, вспомнив одну из историй, связанных с Захаровым. Я для приличия посмеялась вместе с ним, и мы простились.

Итак, моя новая цель – село Барагузово. Название впечатляет, да и расстояние тоже. Сто пятьдесят километров… За двадцать минут не доберешься. Даже при хорошем раскладе я буду в Барагузово не раньше девяти. Завалиться к Верочке на ночь глядя? Или же дождаться утра? А время не терпит, а тайные замыслы мужают! Вот и думай, Танюша, что важнее: нормы приличия или безопасность людей? Мои неудачи уже стоили здоровья Захарову. Кто знает, на что пойдут эти люди, лишь бы не быть разоблаченными? Ведь и Захаров остался жив только по счастливой случайности. А если бы он ударился чуть сильнее? Или скорость «Волги» была бы чуть выше? Сейчас бы я искала ответ не на этот вопрос, а мучилась бы вопросом, где искать убийцу. Вот от этого и будем плясать. Кто, по нашим предположениям, эта Вера? Вор и убийца! А с ворами и убийцами китайские церемонии разводить ни к чему. Последуем принципу чекиста Жеглова: «Вор должен сидеть в тюрьме». Я, правда, не всегда придерживаюсь этого правила, но это уже частности.

Успокоив свою совесть, я заехала на автозаправку, залила полный бак и покатила по шоссейке отыскивать заблудившуюся удачу. Ведь не могут же все мои начинания заканчиваться пустыми хлопотами?

Село Барагузово представляло собой одну длинную улицу, с двух сторон застроенную ровными рядами домов. В начале села это были небольшие домишки старой постройки, а ближе к центру преобладали высокие, двух– и трехэтажные коттеджи. Красивые, добротные, богатые. Все до одного новехонькие, будто калачи, только что вынутые из печки. Я предполагала, что найду дом номер пять в самом начале улицы, но предположения мои не оправдались. Мне пришлось проехать до самого края села. Там я и обнаружила дом под искомым номером. Двухэтажное строение из красного кирпича, цветная черепичная крыша, высоченный металлический забор. И неизменная табличка на калитке, оповещающая незваных визитеров о присутствии злой собаки.

Выбравшись из машины, я поискала звонок и, не найдя таковой, постучала в калитку. Звонком оказалась все та же злая собака. Как только она услышала мой стук, тут же залилась злобным лаем. Стук мой хозяева могли и не услышать, а вот вопли своего домашнего питомца вряд ли. Прождав несколько минут, я снова постучала, так как живой звонок начал уменьшать децибелы лая.

– Стелла, фу! – услышала я сердитый сиплый голос.

«Это не Вера, – определила я. – Значит, мне придется объясняться с ее супругом. Надо же, я даже не заготовила правдоподобной истории для него. Вот досада! Что я сейчас скажу? Что приехала обвинить его жену в воровстве и покушении на бывшего любовника? Думай, Таня, думай!» Но в голове, как назло, было пусто. А шаги между тем приближались. Вот уже и калитка открылась. Спортивного вида мужчина смотрел на меня вопросительно и ждал. Я молчала. Недоуменно пожав плечами, мужчина спросил:

– Вам кого?

– Веру, – не найдя другого ответа, сказала я.

– Вы из общества? – понимающе произнес он.

Я торопливо кивнула, соображая, что это может быть за общество, в котором состоит первая любовь Захарова. На память приходило название только одного общества. Анонимных алкоголиков. А вдруг у Веры проблемы со спиртным? Вот влипла-то!

– Проходите, не смущайтесь, – радушно предложил хозяин. – Вера в коровнике. Домашние заботы, сами понимаете. Она быстро.

– А в коровник к ней нельзя? – делая несчастное лицо, спросила я.

– Что, сильно приперло? – посочувствовал мужчина.

Я снова кивнула.

– Ну, идите уж. Только долго там не задерживайтесь. У меня уже ужин на подходе. Блинчики с мясом и капустный салат. Любите блинчики?

Я в очередной раз молча кивнула. Мужчина сочувственно вздохнул и, указывая рукой на одну из надворных построек, сообщил:

– Вера в том сарае. Проводить?

– Спасибо. Я лучше сама, – извиняющимся тоном отказалась я.

– Ну, как знаете, – произнес хозяин, пропуская меня во двор. – Так не забудьте: блинчики вас ждут.

Я поспешила через весь двор в указанном направлении. Хозяин смотрел мне вслед, будто боясь, что я могу заблудиться. Дверь коровника была приоткрыта. Я вошла внутрь, ожидая увидеть классический коровник с яслями для сена, разбитой поилкой и остальными прелестями деревенского интерьера. И… ничего подобного не увидела. Современное здание. Дощатый пол. Хромированные стойки, разделяющие помещение на несколько загонов. Даже запах здесь был не в пример обычным коровникам. Пахло свежескошенной травой, парным молоком и еще чем-то приятным. Да, технический прогресс добрался и до сельской местности! Если так пойдет и дальше, люди вообще забудут, как пахнет настоящий навоз.

– Вы кого-то ищете? – услышала я нежный голос откуда-то из дальнего угла коровника.

Всматриваясь в даль, я произнесла:

– Мне Вера нужна. Мужчина, который меня впустил, сказал, что она здесь.

– Это Павел. Мой муж. Вы из общества? Что-то я вас не припомню, – произнесла женщина средних лет, выходя в центр коровника.

– Вы Вера? – недоверчиво спросила я.

– Совершенно верно. Вы, наверное, из новеньких? – предположила она.

– Вера Гроздева? – все еще сомневаясь, уточнила я.

– Суханова. Гроздевой я была в девичестве. Меня давно уже так никто не зовет, – засмеялась женщина.

Я находилась в недоумении. И Сагателян, и Тамара Степановна, и Кирилл Абаласов описывали Веру совершенно иначе. Та Вера, что стояла передо мной, была худощавой, длинноволосой блондинкой. С приятным голосом и манерами. И ни тебе пышных форм, ни стрижки «паж», ни свекольного оттенка. Да и «бабой» эту приятную женщину назвать никто бы не решился. А возраст я бы определила даже старше тех лет, которые, согласно элементарным подсчетам, успела прожить Вера. Полтинничек. А Тамара Степановна утверждала, что спутница Захарова моложе его на добрых десять лет. Что-то тут не так. Я еще допустила бы, что захаровская Вера и моя Вера – один и тот же человек, если бы все утверждали, что волосы у той длинные и светлые, а я застала бы ее с короткой стрижкой цвета «баклажан». Но чтобы наоборот? Невозможно за каких-то четыре-пять часов отрастить косы до плеч да еще смыть с них свекольный оттенок так, чтобы и следа не осталось. Да и все остальное разительно отличалось от описания очевидцев. Вывод напрашивается один: Вера, которая встречалась с химиком, – подставное лицо. Но как это возможно? Как Захаров мог не заметить разницы?