Она вышла в коридор и бесшумно направилась к лестнице.

– Браво, Эштон, – прошипела она Александру, смерив его насмешливым взглядом. – Меня чуть не поймали!

Он прижал палец к губам, и она последовала за ним вниз по лестнице в его кабинет. Как только она повернулась к нему с торжествующей улыбкой, готовая поделиться своими открытиями, Александр закрыл дверь. На мгновение их окутала тьма, пока он не подошел к столу и не включил лампу.

Он сел на середину дивана и кивнул, приглашая Шафран присоединиться. Не понимая до конца, что означает его загадочная полуулыбка, она опустилась рядом. Он протянул руку ей за спину.

Закашлявшись от внезапно накатившего волнения, Шафран принялась говорить о том, что ей удалось обнаружить, но взгляд Александра лишил ее дара речи.

– Шафран… – произнес он, всматриваясь темными глазами в ее лицо.

– Да? – Шафран остро ощущала его близость и тепло его руки, почти касавшейся ее шеи. Она не ожидала, что после взлома чужого офиса окажется запертой в сумрачном кабинете Александра. Разумеется, она не возражала.

Его пристальный взгляд был напряженным, уверенным. Александр потянулся к ее лицу и откинул прядь волос, выбившуюся из-за нехватки шпилек. Он заправил ее за ухо и посмотрел на ее губы.

– Я просто хотел сказать… – Его лицо, казавшееся золотистым в тусклом свете, приблизилось к ее лицу.

– Д-да? – Ее голос дрожал от предвкушения того, что должно было сейчас произойти.

– Мы сделали глупость. – Александр щелкнул выключателем, затопив комнату светом и погасив искру желания, которую он так эффективно разжег. Шафран уставилась на него с открытым ртом, а Александр с удовлетворенным видом откинулся на подушки.

– Вы серьезно? – прошипела Шафран и шлепнула его по руке.

Александр усмехнулся.

– Смешного мало, правда?

– Замолчите! Это вы виноваты, что меня чуть не поймали! – Шафран фыркнула, ее лицо вспыхнуло. Он поступил правильно, вернув ее к реальности, но она не хотела этого признавать. – Так вы желаете узнать, что я нашла, или нет?

– Хочу, – с усмешкой произнес Александр, – но не сегодня. Мне нужно сосредоточиться.

– Сосредоточиться на чем? Я думала, на сегодня работа окончена. Ночь на дворе.

– Так и есть. Мне нужно сосредоточиться, чтобы запечатлеть в своем сознании выражение вашего лица. Не хочу, чтобы оно забылось.

Глава 15

Изысканная месть Александра сбила Шафран с толку. Когда они расстались, она не могла думать ни о чем, кроме обжигающего взгляда, которым он смотрел на нее перед тем, как отчитать. Этот взгляд заставил Шафран даже забыть о беспокойстве, которое она испытывала всякий раз, когда вспоминала, что у Беркинга хранятся бумаги ее отца. Однако уже на следующее утро, спеша на работу сквозь прохладный туман, Шафран думала только об этих бумагах.

В вещах своего отца она никогда не рылась. Когда он умер, она была еще слишком юной, а ее мама сочла их неподобающими и заперла. В то время ее четырнадцатилетнему «я» казалась смешной мысль о том, что в журналах с подробным описанием роста и болезней растений может содержаться нечто неподобающее, но смерть отца так сильно подкосила маму, что дочь не рискнула расстраивать ее вопросами. Теперь она жалела, что не взяла из кабинета Беркинга ту папку. Селекция растений (а именно данной теме был посвящен документ, который она едва успела пробежать глазами), не являлась новой для Вайолет Эверли, когда умер ее муж, тем более, что она сама была ботаником-любителем. Однако не исключено, что принципы полового размножения растений помешали ей позволить Шафран ознакомиться с бумагами ее отца. Исследователи потратили годы на работу, которая так и не была опубликована, и Шафран даже не представляла, над чем ее отец трудился перед уходом на войну. По-видимому, над созданием гибридных растений. К сожалению, это направление исследований интересовало ее не больше, чем патология растений. Вот бы работа ее отца была посвящена тому, что она могла бы продолжить изучать в аспирантуре!

Ей предстояло еще несколько лет работы и учебы, и все под пристальным взглядом доктора Беркинга. Хорошо хоть, что в течение следующих месяцев его в университете не будет. Максвелл советовал ей подождать год или два, прежде чем подавать заявление, но она не понимала, зачем это делать. Ей просто нужна была тема, которая одновременно была бы ей интересна и получила одобрение Беркинга.

Она вздохнула, вспомнив, что Александр, как и Беркинг, уедет меньше чем через две недели. Она не была по уши влюблена, но этот мужчина ей нравился. Возможно, ей следовало послушаться совета Элизабет и начать с Александром какие-нибудь отношения, хотя она не понимала, как их поддерживать, если он собирался на полгода покинуть Англию.

Эти размышления занимали ее всю дорогу до университета, ее разум бурлил от многообразия вариантов.

В двери своего кабинета она обнаружила записку от доктора Эстера, в которой тот просил ее помочь ему в то утро. Это заставило ее отказаться от плана немедленно отправиться в библиотеку и расшифровать те части формулы на клочке бумаги, которые она была в состоянии разобрать. Когда ей наконец удалось выкроить время и добраться до библиотеки, наступил обеденный перерыв.

Чистое голубое небо и часы, указывающие время обеда, означали, что во внутреннем дворе кипела жизнь. Чтобы попасть в здание Уилкинса, ей пришлось обходить студентов, группами сидевших на ступенях крыльца. Едва она вошла в галерею Флаксмана, как услышала, как ее окликнул знакомый голос.

Александр оказался не один, и Шафран приняла серьезный вид. Его сопровождали два других ученых-биолога, и они стояли сбоку от галереи, прямо под изображением римского солдата с поднятой рукой и лежащим рядом щитом.

– Да, мистер Эштон? – вежливо спросила она.

– У меня к вам вопрос по поводу исследования доктора Максвелла, – так же вежливо отозвался он. На нем был другой серый костюм в тонкую полоску, который зрительно делал его еще выше, и зеленый галстук. – Я хотел поговорить об одном из упомянутых вами образцов. Я видел его в списке растений из наших теплиц. Я был бы признателен, если бы вы мне его показали.

Шафран кивнула, хотя была совершенно уверена, что показала ему почти все образцы в теплицах, в том числе и те, что имели отношение к работе доктора Максвелла.

– У вас сегодня днем найдется время?

Один из биологов ухмыльнулся. Клинтон Макгвайр одним из первых начал вертеться возле нее, когда она поступила в университет. Ростом с Александра, со светло-каштановыми волосами и карими глазами, он был бы красавцем, если бы не вечное презрительное выражение лица.