Асия. Только между нами останется.

Никто не узнает?!

Да он, как есть издевается!

Если только не…

Не знает.

Каан не знает о том, что произошло вчера?

Последняя мысль оказывается настолько яркой и требующей удостовериться в своей правоте, что забываю даже о том, что не собиралась вовсе с ним разговаривать, а только послушать, раз уж не отстаёт просто так.

— Где ты был вчера во время последних пар?

То ли вопрос звучит слишком требовательно, то ли парень в принципе ничего такого не ожидает с моей стороны, потому что на несколько секунд зависает.

— Эм-м… — протягивает Каан. — На уроках я был. Как и все. Потом… — умолкает, а в последующем сознаётся уже не столь охотно: — Дерья подвернула ногу. Пришлось помочь ей добраться до дома.

То есть…

Я права?

И его отвлекли.

Ибо скорее Босфор высохнет, нежели повелительница элитных каблуков окажется настолько неосмотрительной, что реально подвернёт себе ногу. Да ещё и так опозорившись перед тем, на кого надышаться не может. Скорее шея у кого-нибудь сломается.

Но то про себя.

Вслух:

— Вот и сейчас шёл бы ты к Дерье своей, — отзываюсь. — Вдруг у неё до сих пор ножка болит? А ты тут, шляешься неизвестно где, пока твоя почти невеста страдает от невыносимой боли, — заканчиваю ядовито.

Насколько я помню, этим летом между этими двоими в самом деле запланирована помолвка. Тогда они станут не просто парой, но и будущими молодожёнами. А там и до самой свадьбы недалеко. Это дело давно решённое. Их же родителями. С обеих сторон. Никаких других вариантов нет и быть не может. Не в их мире. Старые традиции, как и думалось мне ещё вчера, себя не полностью изжили. Особенно, если это брак по расчёту, призванный объединить две могущественные семьи и их бизнес.

Как ещё один существенный повод заканчивать этот нелепый разговор!

Вернее, всегда таковым являлся в числе главных.

А ещё…

— Асия, ты что ревнуешь? — заинтересовывается моими словами Каан.

Очень неправильно заинтересовывается!

Но не объяснять же ему? В чём тут вся соль.

— Вот ещё, — фыркаю ответно. — С чего бы?

— Вот и мне интересно, с чего бы? — хмыкает самодовольно Каан. — Ты же знаешь, мне ровным счётом безразлично, что чувствует и испытывает моя так называемая невеста. Её в нашу семью родители захотели. Не я.

Знаю.

Но ничего такого никогда не признаю.

Ведь тогда в его словах будет определённая правота.

А её нет!

И быть тоже не может…

Я не настолько самоубийца.

— А давай ты просто уже уберёшься из этого сада и на этом закончим? — вздыхаю с досадой. — Нам с тобой больше нечего обсуждать. У тебя есть невеста. И ты мне совсем не нравишься. Если так нужно, считай, что за произошедшее прежде я тебя простила. Всё. Свободен.

Собираюсь добавить много чего ещё по поводу того, насколько нам с ним не по пути. Но прикусываю себе язык. Слышу, как хлопает дверь другой спальни. Вовсе не в моём благоразумии дело. Нет его у меня. Было бы иначе, не вляпывалась бы вечно в такие идиотские ситуации.

Вот как сейчас!

Тогда, когда шаги опекуна всё ближе и ближе.

Я даже дыхание затаиваю, когда они совсем рядом…

Мимо проходит.

В ванную.

Фух!

Повезло…

Но надолго ли?

Ведь моя проблема всё ещё не желает исчезать.

— Не уйду! — заявляет категорично Каан.

— Ты точно сумасшедший, — отзываюсь тоскливо.

Почти решаюсь вырубить вызов.

И будь что будет!

Быть может, даже хватит смелости попросить помочь с этим опекуна. Что он обо мне подумает и как всё это будет выглядеть в его глазах… хорошо, узнавать не приходится.

— По крайней мере, пока не пообещаешь, что встретишься со мной и мы нормально всё обсудим. Скажем, хотя бы вечером, — продолжает настаивать Каан.

— Нет. На вечер у меня другие планы.

Да, вру. Тщетно.

— Завтра? В десять. Также, утром.

Дверь в ванную тоже хлопает. Во второй раз. Вновь слышатся шаги в коридоре.

И…

Да к чёрту!

— Ладно, — цежу сквозь зубы. — Если пообещаешь после этого раз и навсегда отстать от меня.

— Не зарекайся, вредина, — заметно веселеет собеседник.

Если и говорит что-то ещё, я уже не слышу. Отключаюсь. И принимаю самый беззаботный вид, едва дверь в мою комнату открыта, а на пороге показывается тот, чьего появления я так опасалась. Надеюсь, выходит достаточно достоверно. Или же наоборот, слишком стараюсь. Ведь мужчина, не дойдя до меня всего шага, застывает, пристально разглядывая, определённо размышляя о чём-то. Очень уж подозрительно.

Как будто догадывается о том, что буквально на месте преступления меня застукивает!

Хотя нет…

Откуда ему знать?

Пусть и лгунья из меня никудышная.

И всё-таки…

— Доброе утро, — выдаю максимально бесцветно.

— И тебе, — отзывается он.

Не особо приветливо. И это тоже напрягает. Настолько, что пальцы буквально судорогой сводит, пока я цепляюсь за свой новый телефон в ожидании дальнейшего.

Благо, все мои опасения напрасны!

Почти.

— Что это? — интересуется опекун.

Не сразу соображаю, о чём речь. Только после того, как он подходит ещё ближе, а после тянет руку к моему столу, придвигая к нам тетрадь. С моими рисунками.

— М-мм… — поначалу теряюсь от столь резкой смены полярности в моей голове. — Твои татуировки?

То ли сознаюсь, то ли сама не уверена в том, что говорю. Вдруг непохоже? Или моя память меня подводит. Ведь на губах стоящего напротив расцветает неопределённая насмешка. А вместо ответа он вопросительно поднимает бровь.

— Не похоже? — уточняю нерешительно.

Насмешка становится шире.

— Похоже, — отзывается опекун.

Вздох облегчения вырывается из меня куда громче, нежели следовало бы.

— Хорошо, — улыбаюсь.

Рано, кстати. Особенно если учесть тот факт, что если уж в самом деле похоже, значит я достаточно долго пялилась на полураздетого мужчину, чтоб