Я потер лоб.

– Н-да-а… ну и типы. Я и не представлял себе…

– Ха! – Детеринг снова плеснул по бокалам виски. – Ты не представлял, хе… Ты не представляешь себе, что такое власть! Что такое создатели законов и что такое исполнители законов. Те мерзавцы, с которыми мы тут воевали, – это инфузории, да… Господин Курлов сумел создать организованную силу, которая творит почти немыслимые вещи, – и при этом остается абсолютно неуязвимой. Как можно зацепить тех, кто действует в рамках или почти что в рамках ими самими придуманных законов? Как?

Я проглотил содержимое бокала, задумчиво пожевал ломтик хлеба и спросил:

– Но он вроде как попал в беду?

– Я очень хотел бы в это поверить, – Детеринг провел рукой по лицу. – К завтрашнему утру мы будем иметь более-менее точную информацию. И о твоем друге Олафе… сейчас не меньше тысячи человек во всех концах Империи роют носом землю в его поисках. Если здесь замешан Курлов – значит, дело достаточно тухлое… я поднял всех, кого только смог. Ты что не наливаешь?

– Так ведь налижемся, шеф?

– И хрен с ним. Непосредственным исполнителям мы отомстили… лей, не жалей, что ты наливаешь по две капли? Теперь надо выяснить дело до конца, да…

Графин опустел. Детеринг снова вторгся в бар и с довольным кхеканьем извлек пузатую матового стекла бутылку с золотой этикеткой.

– О! «Имперский Орел»! То, что надо.

Полковник свернул «Орлу» голову и твердой рукой наполнил бокалы.

– Знаешь, двадцать лет назад я полтора года проторчал на флоте. Как мы пили! Сейчас так уже не пьют. Я болтался в составе планетарно-десантного крыла, операций тогда хватало – как раз был самый бум пиратства. Так вот, через полчаса после прибытия на базу ни в экипаже, ни в десанте не бывало ни одного трезвого человека! Ни одного! Ох, и юмористы ж там служили… Я был первым пилотом подхвата на линкоре-носителе, то есть вторым пилотом в боевом расписании борта. А первым у меня был флаг-майор Купенко, пьяница редкостный. Ни разу я не видел его трезвым на высадке. Человек мог укатать литр водки и после этого просунуть линкор через игольное ушко. Представь себе картинку: ущелье длиной в сто пятьдесят километров. Ширина – местами восемь-десять, местами чуть больше. Кругом горы. В горах – башни, которые простреливают окрестности почти на 180о, но в ущелье развернуться не могут – скаты мешают. Людей и технику надо выбросить на узком пятачке в самом конце этой кишки. Пьяный в дымину Купенко подкрадывается над равниной, где его не видно, загоняет наш «Рокуэлл» в эти каменюки и ухитряется там пролезть, пройти все это ущелье! После сброса вертикально набирает высоту и уходит. Клянусь, добрая половина экипажа наложила в штаны. Да-а… Наливай, черт его дери.

После второй порции «Имперского Орла» я почувствовал, что меня начинает развозить. А уж от третьей я и вовсе начал икать. Пустой желудок сделал свое пагубное дело. Тем временем за спиной Детеринга медленно опустилась полированная деревянная перегородка, и к нам повернул голову пилот:

– Милорд, вас вызывает дежурный офицер некоего субрейдера, который по неизвестным мне причинам контролирует воздушное пространство над финишем. Я включаю громкоговорящую?..

– Ага, – удивился Детеринг, – несут службу, черти! Включай.

– Эй, – позвал я, – как тебя… ик… дежурный! Мы свои! Это я – флаг-майор Королев!

– Здравствуйте, кавалер, – услышал я незнакомый молодой голос. – Лейтенант Уинтер…

– Я тебя понял… ик… Уинтер… снимай это свое… ик… целеуказание!

– Есть, флаг-майор!

– Поехали, – скомандовал Детеринг пилоту. – Садись возле корабля, там хватит места.

Через три минуты мы приземлились прямо перед входом в дом. Взяв в руку чемодан, я осторожно вывалился наружу. На свежем воздухе меня изрядно зашатало. Детеринг же, напротив, обрел несколько неестественную твердость движений. Сумрачно матерясь, он выбрался из самолета, держа в одной руке свой продолговатый чемоданчик, а в другой – недопитую бутылку «Орла».

Из дома тем временем выбежала Ольга.

– А… – произнес я, щурясь, – это… ик… ты… Я, как видишь, вполне жив. Можно сказать, целиком и полностью.

– Господи, – вытаращила она глаза, – да вы пьяны! Оба! И что у тебя с лицом?

– Так, – объявил я. – Слегка подрался. Все в норме. Хочешь… ик… виски?

– Господа имперские офицеры не бывают пьяны! – твердо заявил Детеринг. – Что за мерзкие инсинуации, миледи?

– Идемте в дом, – махнула Ольга рукой.

В холле Детеринг увидел дворецкого. Двухметровый детина, вероятно, до того поразил воображение моего дорогого патрона, что он остановился и несколько секунд с нескрываемым изумлением рассматривал одетого в черный камзол дядьку.

– Хочешь виски? – спросил он наконец.

– Нет, милорд, благодарю вас, – склонил голову дворецкий.

– Не хочешь… Королев! Флаг-майор Королев!

– Я! – отозвался я с лестницы.

– Ко мне!

– Есть!

Я вернулся в холл. Детеринг сидел верхом на своем чемодане, поставив его на ребро, и с любопытством разглядывал этикетку на бутылке.

– Виски? – любезно предложил он мне.

– Может быть… ик… шеф, мы… ик… пройдем наверх, в трапезную?

– Логично, флаг-майор! Чертовски логично! Но сперва я буду тебя клеить… где мой с-сундук?

– Он в спальне, шеф.

– Л-логично! В спальню – ша-ам а-арш! Ать, ать, ать, два, три! Р-рняйсь! И-ирно! Р-рнение на знамя!

У Детеринга был отличный строевой голос – от его команд сотрясался весь дом, причем команды произносились четко, как на параде. Видимо, строевая относилась к числу его тайных слабостей. В такой манере мы и добрались до спальни. Умывшись, Детеринг почти протрезвел, но это уже ничего не значило. Настроение у него было великолепное, я его таким давно не видел.

Усадив меня перед зеркалом, он осторожно снял с моей щеки блокадер и внимательно осмотрел ожог.

– Ерунда… жить будешь, ха…

Ночной ливень разогнал тучи, и утро было солнечным, искристо-розовым – только на Кассандане и только в горах бывает такое утро. Мы с Ольгой сидели на давешней стеклянной веранде, я похмелялся темным пивом, чувствуя себя после вчерашней попойки не лучшим образом. Ольга молчала, с улыбкой наблюдая за мной. Вчера она улыбалась точно так же – мягкой, чуть грустной улыбкой много повидавшей женщины.

После второй кружки я почувствовал некоторое облегчение.

– Детеринг, верно, еще дрыхнет. Он вообще мастер поспать в свободное время.

– По-моему, он мастер не только поспать, – заметила Ольга.

– Ты имеешь в виду – выпить? Хм, шеф просто большой сибарит – опять-таки в свободное время. Ты обратила внимание, как он одевается? Шеф – тонкий ценитель радостей жизни. Веселый мудрец, если хочешь.