– Ты огорчился? – лукаво взглянула на него Лия. Для этого ей пришлось поерзать на его плече.

– Да, – честно сказал Игнат.

Она снова поерзала, и он обнял ее второй рукой.

Хорошо, что она лежала рядом. Он почти не думал о Нине.

30 мая, четверг

Утром неожиданно позвонили с работы.

– Дана, тебя здесь девочка спрашивает, – виновато сообщила Олечка с ресепшна.

Накануне, собираясь на похороны, Дана просила обзвонить родителей, которые могли бы привести детей на занятия. Ее заверили, что обзвонили всех и на занятия в этот день никто не собирался. Все уже на дачах, в такую погоду держать детишек в Москве большой грех.

– Какая девочка? – расстроилась Дана. Неприятностей не предвиделось – занятия по четвергам не назначались, но ребенка, оказавшегося около запертой двери, было жалко.

– Как тебя зовут? – тихо спросила Олечка, обращаясь к девочке, и доложила Дане: – Ксюша Давыдова.

– Дай ей трубочку, – попросила Дана.

– Здравствуйте, Дана Станиславовна, – через несколько секунд раздался звонкий голосок.

– Здравствуй, Ксюшенька. Тебя мама привела? Понимаешь, у меня сегодня нет занятий…

На дерево за окном села незнакомая птичка. Размером с голубя, а похожа на воробья. Дана подошла поближе, но птичку рассмотреть не удалось, она улетела.

– Я одна пришла. Хочу с вами поговорить.

– Одна? – опешила Дана. – Подожди меня минут десять! Я сейчас приду. Только никуда из центра не уходи, хорошо?

В том, что семилетний ребенок болтается по городу один, ее вины не было, а казалось, что есть.

К центру Дана почти бежала. Слава богу, Ксюша сидела в кресле у ресепшна и читала толстую книжку с картинками. Книжка Дане была незнакома, в ее детстве такая не издавалась.

Свое детство Дана помнила не очень хорошо, но знала, что у большинства денег тогда с трудом хватало даже на еду.

– Что случилось, Ксюшенька? – Увидев ребенка целым и невредимым, Дана с облегчением уселась в соседнее кресло.

– Ничего не случилось, – спокойно сказала девочка, закрыв книгу. Нужную страницу она заложила узкой закладкой с цветочками.

– Почему ты одна? Где мама?

– В кафешку пошла с подружкой. Это часа на два, не меньше.

– Подожди! Мама разрешила тебе сюда прийти?

– Она не знает. Я одна хочу с вами поговорить, без мамы.

– Ксюша, тебе мама велела быть дома? – не отставала Дана.

– Необязательно, – поморщилась Ксюша. – Можно во дворе погулять.

– Пойдем во двор, – решительно поднялась Дана и взяла ребенка за руку.

Ксюша послушно сжала ее ладонь.

Едва ли Ксюшин папа Виктор будет в восторге от того, как проводит время его дочь. Дана бы точно не обрадовалась, если бы ее дети в семилетнем возрасте уходили, куда им вздумается.

Идти было недалеко, но пришлось перейти две дороги. Хорошо, что оба перехода были со светофорами.

– Теперь давай поговорим.

В Ксюшином дворе, кроме них, никого не было. Только дворник выгребал мусор из мусоропровода одного из подъездов.

Дана села на лавочку, на которой они с Сергеем дожидались Ксюшину маму. Девочка устроилась рядом, положив книгу на колени.

– Что ты хотела спросить, Ксюшенька?

Девочка наморщила носик и, тяжело, как взрослая, вздохнув, подняла на Дану грустные глаза.

– Наташу убили?

– Не знаю, Ксюшенька. Если убили, полиция обязательно найдет убийцу, – подыскивая слова, осторожно сказала Дана.

– Мама говорит, что она сама… А я не верю.

– Знаешь… – Из ближайшего подъезда вышел молодой человек, быстро пошел вдоль дома. Дана проводила его глазами. – У взрослых бывают трудности. В жизни бывают всякие обстоятельства…

– Наташа не могла! – заглядывала Дане в глаза девочка. – У Наташи все было хорошо!

– Ксюшенька, давай не будем гадать… – Ребенка надо было успокоить, а получалось только хуже.

– У Наташи все было хорошо! На ней любимый человек собирался жениться!

Дана обняла девочку одной рукой и прижала к себе:

– Мы обязательно узнаем, почему умерла твоя тетя.

Надо было говорить что-то еще, но слова не находились.

– У тебя есть ключи от дома? – наконец спросила Дана.

– Конечно.

– Пойдем, я тебя отведу.

Дана дождалась, когда девочка запрет за собой дверь квартиры, и пешком спустилась по лестнице.

Ксюшу было жаль почти до слез, хотя Дана пыталась убедить себя, что ребенок растет во вполне благополучной семье.

* * *

Звонок Федора застал Николая в полиции. Отвечать коллеге он, конечно, не стал, лишь извинился перед сидящими вокруг него мужиками и отключил звук телефона.

Опера́, или как они там называются, особого восторга от того, что он принес им флешку и путано рассказал, как обнаружил в компьютере жены информацию, которая может их заинтересовать, не выразили. Но к информации отнеслись серьезно, он это видел. Николай оперов понимал: можно получить большие неприятности. Слишком большие суммы высвечивались на экране компьютера.

Про Дану Николай не упомянул. Чем меньше народу знает, что подруга жены тоже замешана в истории с флешкой, тем лучше.

Выйдя из полиции, он перезванивать Федору не стал, пошел к метро и поехал туда, где прозвучал выстрел и Нина упала на асфальт. Он почему-то все время видел, как это происходит. В его воображении она падала медленно и на асфальт опускалась беззвучно.

Сразу в переулок Николай не свернул, прошелся немного по бульвару. Он давно здесь не был, но бульвар почти не изменился. Раньше стволы деревьев не были опутаны гирляндами подсветки, а в пруду плавали лебеди. Сейчас лебедей не было, только утки. Причем не привычные, серые, а оранжевые. Оранжевые утки не крякали, а хрипели, и от этого казались жалкими.

Вернуться к нужному переулку проще всего было, пройдя назад по бульвару, но он перешел дорогу, дождавшись, когда проедет трамвай, и свернул в ближайший проход между домами.

Здание с вывеской на первом этаже он прошел, не останавливаясь, а потом замер и медленно вернулся. Вывеска была строгой и скромной – «Библиотека».

Николай постоял, вернулся к бульвару и быстро направился к тому месту, где упала Нина. Желания бродить по переулкам, чтобы оттянуть время, больше не было.

Место полицейские показали ему на карте – давно, когда он их увидел в первый раз. Когда узнал, что конец наступил.

Нина упала почти напротив входа в кафе. Его название Николай забыл, а сейчас вспомнил. Кафе имело странное название «Игол». Из него вышли две девушки, цедя что-то из пластиковых стаканов.