— Please,[34]— взмолилась она, указывая на карман Салваторе и жестами давая понять, чтобы ей разрешили ответить.

Но итальянцы ей этого не позволили.

Салваторе взял ее мобильный телефон и ответил грубо и резко, не скупясь на угрозы. Затем отключил телефон и уставился на нее с мрачным удовольствием.

Марина прибегла к девичьей хитрости, которая всегда срабатывала.

— Toilette?[35]

Ей не могли отказать. И в туалете, в четырех стенах, она плакала и топала ногами, призывая на помощь Лилиан.

— Я не могу все время торчать возле тебя, — ответила ей крохотная фея, что было почти необъяснимо.

Марина подставила руки под кран, украдкой следя за дверью туалета.

— Ты не можешь оставить меня в руках этих типов! Ты должна мне помочь! Это ведь ты посоветовала мне вылезти в окно.

— Я их боюсь.

— Постой, как же я!

Фея пыталась втолковать ей:

— В твоем мире мне угрожают разные опасности. А когда я боюсь, от меня нет никакого толка!

— И как же ты мне поможешь? Как ты меня защитишь?

— Я должна улететь, восстановить энергию и, возможно, просить помощи, чтобы защитить тебя.

— А почему не сейчас?

— У меня иссякли силы.

— А что будет, если от меня ничего не останется, когда ты вернешься? Пикси-то я не боюсь, но ты видела лица этих двоих?

Аилиан возразила:

— Сразу видно, что ты не знаешь пикси.

Безусловно, Марина не была знакома с ними. Зато она знала размеры своей хозяйки. Диаметр той был не меньше километра.

— А миссис Хиггинс? Эта толстая тетка, похожая на борца сумо.

На Лилиан это не произвело впечатления, она хранила трагическое молчание, затем прошептала:

— Пикси неизмеримо хуже.

Марина решила подойти к вопросу прагматично:

— И что же могут сделать со мной пикси?

— Они могут све-сти те-бя с у-ма, — по слогам произнесла Лилиан, широко раскрыв глаза, дабы придать своим словам убедительность.

Марина была поражена.

— И это все?

— Тебе этого мало?

— Если честно, меня это не волнует.

Лилиан не удалось заразить Марину своими страхами, поскольку все, что с той в последнее время происходило, и так походило на сумасшествие.

Разве это не настоящее сумасшествие — стать Анхелой и разговаривать с крохотной порхающей феей?

Лилиан объявила Марине ультиматум.

— Если хочешь, чтобы я тебе помогла, тебе придется покинуть этот дом.

Слова феи были лишены здравого смысла.

Не было ни малейших сомнений, что именно в это мгновение Марина больше всего в мире хотела покинуть дом миссис Хиггинс. Но как раз в этом-то и была загвоздка.

— Это не так просто. Я нахожусь в чужой стране, не говорю по-английски и никого не знаю. Куда мне идти? Я несовершеннолетняя… Там осталась моя одежда, мой паспорт.

Лилиан так разнервничалась, что не смогла ничего придумать.

— Я подумаю. Что бы ни случилось, завтра обязательно будь на занятиях.

Марина пришла в отчаяние.

— Завтра? Завтра будет поздно, миссис Хиггинс меня уже убьет, к тому же у них мой мобильный, я не могу связаться с Патриком.

— Завтра я вернусь. Патрик придет с тобой на свидание.

Марина умоляла, хотя понимала, что проиграла свою партию.

— Ты не можешь оставить меня одну! Эти двое меня убьют, а миссис Хиггинс разорвет меня на куски!

— Постарайся уцелеть до завтра, — посоветовала ей Лилиан, затем взлетела и исчезла во мраке ночи, видимо, направившись к лесу, чтобы зарядиться волшебной энергией и подумать над тем, как лучше защитить свою подопечную.

Разговор прервали сильные удары в дверь. Это Салваторе и Пепиньо пришли в ярость.

— Выходи немедленно! — кричали они из коридора охрипшими голосами.

Марина не могла убежать через маленькое окошко, поэтому вышла с опущенной головой и отдалась в руки мафиози.

Те нелюбезно схватили ее под руки и почти волоком потащили за собой.

Итальянцы шли быстро, они очень торопились.

Марине стало трудно дышать, она почувствовала, как у нее закололо в левом боку.

— Подождите, я очень устала.

— Быстрее.

— Нас ждут.

Марину грубо заставляли идти вперед.

Дорога ей показалась особенно длинной и запутанной. Они возвращаются в дом миссис Хиггинс или удаляются от него? Ясное дело, из-за своего полного отсутствия чувства ориентации Марина не могла доверять интуиции, которая обычно ее не обманывала.

— Куда мы идем?

— Не твое дело!

— Уже очень темно, — громко заявила Марина, собираясь с духом.

Ей становилось страшно.

— Скоро станет еще темнее.

Если они хотели напугать ее, они этого добились. Если они хотели наказать ее за непослушание, они могли быть довольны: она больше никогда не станет вылезать через окно, не предупредив об этом.

Марина брела, спотыкаясь, по узкой тропе, с обеих сторон густо обсаженной деревьями.

Темнота наступила неожиданно.

Девушка не видела, куда идет, липкий холод пополз по ее ногам и застрял между ребер, вселяя тревогу. Марина смутно ощутила какую-то угрозу, что-то мрачное, от чего у нее по коже поползли мурашки.

Ей послышалось ржание коня.

Так ли это или нет, но оба итальянца, точно подталкиваемые невидимой пружиной, ускорили шаг.

Марина почувствовала, как у нее закружилась голова.

— Постойте, постойте, — воскликнула она, пытаясь задержать их.

Однако похожие на щупальца руки Пепиньо и Салваторе не отпускали ее и против воли тащили к перекрестку.

Туда, где нечто напоминавшее огромного зверя сверкало в темноте.

Марина напрягла зрение, и ей показалось, что она разглядела чей-то силуэт. Напоминавший… наверное, так оно и было… белого коня.

Это и правда был огромный конь, нетерпеливо бивший копытом. Из его пасти валил густой беловатый пар, рядом с конем замерла высокая фигура в капюшоне, державшая скакуна под уздцы.

Несмотря на белизну прекрасного животного, Марина почувствовала страх. Ее сердце с каждым шагом билось все сильнее, предостерегая, чтобы она не приближалась к нему.