Всё будто вернулось ко мне сквозь годы. Вадим нестерпимо напоминал Олега. Прошлое словно материализовалось и захватило меня целиком. Моя юная, незавершённая любовь явилась ко мне в новом, более зрелом облике, и я устремилась ей навстречу.

Рано утром я проснулась от шорохов, открыла глаза и увидела рядом босого Вадима. Он нерешительно стоял у моей постели.

– Который час? – сонно спросила я своего начальника. – Ты чего бродишь?

– Пять утра. Я проснулся и захотел к тебе. Не смог один больше. Пустишь?

– Я подумала, что ты лунатик, – пробормотала я, откидывая одеяло. – Разве можно так пугать?

Вадим уютно пристроился рядом. Мы проспали вместе до десяти часов.

Утром, стоя под душем, я чувствовала, как ломит всё тело. Особенно болели мышцы в области таза и бёдер. Я такого никогда не испытывала даже после занятий в тренажёрном зале. Вадим прав, я действительно не знала своих сексуальных возможностей.

Мы прожили вместе шесть дней. Мы вкусили запретный плод, мы испили сладостный нектар удовольствия. Ключик к замочку подошёл идеально.

Мы вернулись в разные дни. В самолёте я блаженно закрывала глаза и мысленно восстанавливала наши упоительные часы с Вадимом, проживала свои новые ощущения. Меня охватывала такая истома, что я боялась, не заметно ли окружающим моё крайнее волнение.

Среднестатистический россиянин склонен к раздумьям вообще и в частности. Философское осмысление происходящего нам необходимо для душевного равновесия. Мы таковы во всём. Поэтому просто секс голимый у нас не столь популярен. Нам подавай этот самый секс через одно место – через голову. Чтоб хватить горюшка от ума по полной программе! Вот это по-нашему!

Я раздвоилась. Одна Анна оставалась прежней любящей женой Юрия и заботливой матерью милой девочки Маши. Другая Анна – малознакомая, ненасытная сладострастница, любовница своего руководителя. Две мои ипостаси схлестнулись между собой, каждая утверждала своё «я», сотрясая душу, терзая разум. Возможно ли совместить их воедино? Можно ли вообще так жить? Вопросы всплывали в распалённом мозгу один за другим. Ответов пока на них не имелось.

В аэропорту меня встречал Юра. Рядом с ним в машине на меня разом нахлынули жуткие угрызения совести. Муж увлечённо рассказывал о всяких семейных мелочах, о дочери, а я думала: «Неужели это случилось со мной? Как я могла? И что будет дальше? Как мы будем работать с Вадимом? Какой ужас! Как мне носить всё это в себе? Я обречена лгать мужу? Это же нестерпимо!»

В аэропорту и даже в самолёте я с удивлением ловила новые, более откровенные взгляды мужчин в мою сторону. Я вспомнила свою подружку Марину, когда она ещё в институтские времена рассказывала мне о своих новых ощущениях. Но ведь я-то давно взрослая женщина! Для меня ли эти эротические игры? У меня столько серьёзных планов!

Лавров вторгся в мою жизнь, разрушая моё мировоззрение. В свои тридцать лет я не имела опыта в отношениях такого толка. Сблизившись с Лавровым, я словно вступила в некое тайное сообщество не совсем обычных людей. Я бы назвала их – Армия вечных любовников. Они живут среди прочих, в миру, но у них свои правила, ценности, знаки. Они узнают друг друга повсюду по едва заметным взглядам, полунамёкам. Свою чувственность и сексуальность они ставят превыше всего. Они – язычники в любви. Они особенно соблазнительны, притягательны, изощрённы и опасны…. О, они могут увлечь за собой неискушённую душу и мимоходом поломать жизнь!

Внутри меня происходила настоящая ломка, от которой я желала срочно избавиться. Мне нужно было поделиться, выговориться, но с кем? Марина, моя милая подруга, давно уже не по этой части. Я не смогла бы ей рассказать. Мне было бы крайне неловко.

У меня была ещё одна близкая приятельница Светлана Шабанова, с которой мы часто откровенничали. Вот она была по этой части, из того особого клана вечных любовников. Я поехала как-то после работы к ней.

– Что-то ты похорошела! Просто светишься вся! – такими словами встретила прозорливая Светлана. – Не влюбилась ли, подружка?

– Есть немного, – созналась я и излила ей душу. Сразу стало легче.

– Всё даже серьёзней, чем я думала! Ой, Анька, все мы недолюбленные в этой сумасшедшей жизни! – воскликнула Света, выслушав меня. – Вот скажи, ты себя не пересиливала, когда была с Вадимом?

– Нет, как бы я смогла тогда? – удивилась я. – В том-то и всё дело, что мне было безумно хорошо, что меня и напугало. Ведь нельзя жить на таком градусе, на острие… Я не могу теперь справиться с собой.

– Ну, знаешь, у всех свои мотивы поступков. Я и хотела уточнить твой резон. Постоянно так жить, конечно, нельзя, а иной раз бывает необходимо, – улыбнулась Светлана. – Чувствую, хватила ты адреналина внутрь! Это ж хорошо, Аня! Хуже, если на тебя никто смотреть не желает! Да и ты особенно-то не терзайся! Что такого случилось-то?

– Как-то мучительно мне. Я ведь другая совсем. Я ведь не похотлива, ты знаешь. Двойная жизнь – это не моё. А мой Юра – он хороший человек…

– Юрку своего пожалела?! А он тебя пожалел, когда к мамочке своей потащил жить?! Он что, от её юбки всё оторваться не может? Не надоело ему с мамой нянчится? Мужик он или не мужик? Завёл семью – так думай о жене! Тогда жёны никуда бегать не будут! Знаешь, я, когда только-только замуж вышла, мы у родителей Володи жили. Его маман каждый день в дверь комнаты по привычке заглядывала, что-то ему лопотала – «Вовчик, Вовчик, сыночек! Не забудь то, покушай это!» А сыночек вырос давно, бабу трахает каждый день. Я однажды откинула одеяло и лежу, в чём мать родила. Его маман на меня глянула, да вскоре на размен квартиры и подала. И ничего, ходим в гости, созваниваемся, общаемся. Свекровь надо уважать на расстоянии. Я так скажу – тебе просто не хватало чего-то в жизни. Иначе не смогла бы ты с Вадимом воспарить. … Не вышло бы у вас. Поверь мне.

Поверить ей было так легко! Я рассмеялась:

– Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад! Как быть – вот в чём вопрос!

– Ну, развеселилась, начитанная ты наша! Совсем другое дело! А то прямо-таки мечешься, как Катерина из «Грозы» Островского. Во-первых – к гинекологу заглядывай чаще, – тоном бывалого человека заявила Света. – А с ним, с Вадимом, будь, как обычно, сдержанна. Не расслабляться! Собственное достоинство – прежде всего. И не суди себя! Живи проще. Доля здорового цинизма спасает от любых неврозов.

Впрочем, вскоре моё смятение улеглось само собой. Лавров не выказывал ни малейших признаков любовной лихорадки. Он приходил, как обычно, собранный, отутюженный, щеголеватый, чисто выбритый. У него даже было такое обыкновение – поговорить немного о своих домашних делах, о сыновьях, особенно о младшем Сашеньке, даже о своей тёще. Он советовался с нашей бухгалтершей Ниной Петровной о каких-то отварах, помогающих при детских нейродермитах, о мазях и всяческих таблетках. Как-то за чашкой чая, она восторженно поделилась со мной: