и добрался до соратника, тот окончательно успокоил коня, заодно успев освободить ногу покойного гонца. Судя по горящим глазам и довольно взгляду северянина, с удовольствием разглядывающего рослого и крепкого жеребца, последний ему весьма глянулся. Поймав мой насмешливый взгляд, Микула чуть смутился — но легкая его растерянность была недолгой:

— Один конь есть, но чтобы бежать из лагеря или попытаться напасть на Дитриха, нам все одно нужно два жеребца. Что предлагаешь, тысяцкий голова?

Последние слова мой верный товарищ выделил несколько насмешливой интонацией — но легкий подкол я пропустил мимо ушей, ответив вполне серьезно:

— Время еще есть. Прячем тело и животину, ждем еще одного посыльного. Не получив никаких новостей, Дитрих наверняка пошлет второго гонца, его здесь же и перехватим. А то, может, и воевода, защищающий вал, кого отправит за помощью…

…Комтур Риги Андреас фон Вельвен с бессильной яростью наблюдал с высоты земляного гребня за тем, как оставленные ему арбалетчики впустую расходуют болты. Ибо русы, весьма бодро выбежавшие из Пскова, замерли примерно за полтораста шагов от вала, после чего стали накапливаться, сплотив строй и сцепив щиты в единую стену. А когда втрое превосходящий его кнехтов городской полк закончил построение, русы подняли щиты и над головами — и без всякой спешки двинулись вперед, оставаясь практически неуязвимыми для орденских стрелков!

Нет, отправляемые в схизматиков болты периодически находят щели между сцепленных щитов «черепахи» — но то есть редкие исключения, неспособные замедлить неотвратимо приближающегося врага! Фон Вельвен раздраженно огляделся по сторонам. Кнехты — ополченцы Риги, Дерпта и прибывшие из имперских городов мужи, ищущие в Ливонии лучшей доли — все они замерли на валу, бледные от волнения и судорожно стискивающие в руках копья и щиты. Но не особо высокий вал, пусть и с торчащими из него кольями, не даст кнехтам особого преимущества в бою! Насыпь вырыли с целью предупредить внезапную ночную вылазку конных воинов противника — и всадников она действительно остановит. Однако это ведь не отвесная стена, которую возможно штурмовать лишь с применением лестниц и осадных башен, нет! Русы запросто поднимутся по вполне пологому склону вала и вступят в бой с кнехтами, давя их числом… И судя по тому, как толково они атакуют, с выучкой у них все также весьма неплохо!

Понимая это, Рижский комтур проклял свое решение избежать атаки на новгородцев. В поле у схизматиков хотя бы нет троекратного преимущества! Впрочем, сейчас он не принял в расчет своих арбалетчиков — но стрелки есть стрелки, в ближнем бою они кое-что умеют, но и только… Вот бы сесть сей же миг на коня — да ускакать отсюда подальше! Но если войско ландмейстера победит схизматиков в открытом бою, позорное бегство Андреаса навсегда закрепит за ним клеймо труса, закрыв любые возможности подняться на ступень выше в орденской иерархии… К тому же, бросив собственных рижских кнехтов, фон Вельвен может лишиться и комтурства!

Раздраженно шикнув на самого себя, единственный во всем отряде рыцарь рывком оголил меч, яростно прокричав:

— Мужайтесь, воины Христовы! Вы несете свет праведной веры схизматикам, и Господь нас не оставит, как не оставил Давида в схватке с Голиафом! Мы примем бой — и победим, ведь с нами Бог!

— С нами Бог!

Ответом комтуру было нестройный и не особо дружный клич крестоносцев — но все же фон Вельвеен хоть немного растормошил людей… Обернувшись к оруженосцу, Андреас отрывисто приказал:

— Генрих, скачи к ландмейстеру, передай, что псковичи пошли в атаку, и что арбалетчикам остановить их не удалось! Схизматиков втрое больше нас — и вал мы не удержим. Я жду подкреплений — или приказ на отход!

Рижский комтур и возможный приемник ландмейстера не мог знать, что в этот самый миг внимание Дитриха фон Грюнингена было приковано исключительно к полю боя — и что послать подкрепление к кнехтам он, конечно, не мог. В сущности, подкрепление было нужно самим рыцарям…

Впрочем, изначально удар Всеволодовичей не имел особого успеха. Так, арбалетчики успели дважды обстрелять вырвавшихся вперед ратников! Пешие сержанты построились плотными «коробочками», оставив проходы для собственных всадников. И когда понесшие потери боярские дружинники Новгорода подобрались к орденским самострельщикам достаточно близко, их встретил стремительный таран искушенных в битве тевтонцев! Рыцари-монахи и сержанты атаковали дружно, в плотном строю нескольких клиньев, на скаку вышибая длинными копьями русичей, замешкавшихся из-за обстрела! Или опрокидывая набравшими разгон дестриэ жеребцов схизматиков — вместе с их неудачливыми наездниками…

Правда, младшие дружинники Юрия Всеволодовича действовали успешнее. Вступив в перестрелку с орденскими арбалетчиками одной сотней, да еще и в разреженном строю, двумя сотнями они попытались обойти с крыльев и охватить с тыла «коробочки» ливонских стрелков. Частично им это удалось — а, учитывая большую скорострельность, владимирцы сумели перебить раза в полтора больше ворогов! Хотя и сами потеряли немало славных воинов…

Видя, как опасливо пятятся пешие сержанты, не в силах отогнать схизматиков, Герман фон Буксгевден начал общую атаку, не дожидаясь, когда младшие дружинники возьмутся за лошадей его всадников! Вот только конным лучникам удалось разойтись в стороны, уходя от удара крестоносцев… При этом выбивая срезнями жеребцов пытающихся догнать их сержантов и оруженосцев, мечтающих заслужить шпоры в этой схватке! Излюбленный прием степняков — спровоцировать врага на удар и заманить его в засаду, ратникам Юрия Всеволодовича удался в полной мере. Ведь вытянув германцев на себя, русичи подставили ворога под таран гридей старшей дружины базилевса!

Между тем, всадники боярских отрядов, опрокинутые и отброшенные тевтонцами, также сумели разойтись на крылья и дать дорогу личникам Ярослава Владимировича. И русские рыцари ударили навстречу тевтонским! Две конных массы встретились с жутким грохотом, под треск копейный древок и отчаянное ржание врезающихся друг в друга жеребцов… Давние враги сцепились в яростной сече, тараня друг друга пиками, отчаянно рубясь мечами и секирами, круша булавами…

Вот только именно тяжелых всадников у крестоносцев набралось едва ли с полсотни — рыцарей и наиболее обеспеченных оруженосцев в хауберках, верхом на дестриэ. А воинов с уцелевшими копьями и того меньше… Наконец, при ударе на сшибке пики и копья дружинников всегда пробивают кольчуги рыцарей, коли удается вонзить наконечник в незащищенную щитом часть вражеского корпуса. Но далеко не каждая пика способна пробить дощатую броню русичей, где стальные пластины наслаиваются одна на другую, обеспечивая двойную защиту!

И случилось то, что должно было случиться: превосходящая числом и качеством доспехов русская дружина смяла горстку следующих впереди рыцарей и оруженосцев, после чего опрокинула сержантов,